Забудешь слова, а поступки

Забудешь слова, а поступки
Пусть мылом сотрутся в канализацию.
В голове голоса как проступки
И проститутки, и пронзающая боль в заднице.
Серое нечто назовем нашей жизнью,
А нас назовут по-обидному.
По согласию обоюдному суицидом
Разобью кружку.
Не любимую, давно чугунную,
Но прикипевшую, почти что липкую.
Не мокрую, никогда не новую,
Щербатую, с рисунком инея,
Ублюдскую, даже котячую,
Вонючую, но я не внюхивался.
Конючу и обливаюсь,
А она разваливается
И мне грустно,
Но слезы каменные.
Я бы купил новую,
Но мне не привыкается!
Кружке неважно что я чувствую,
Но она прикалывается.
Она смеётся и будто шлет сигналы.
Ты давно другой, и я давно другая!
Знаешь что, дорогая, пошла ты на полку,
Посиди с тараканами.
И она на морозе, пока не погладишь,
То есть сам не уступишь, будет чужая!
А других-то нет в доме,
На улице уж и подавно!
Кому ты нужна?
А ты кому нужен?
Стиралке и ванной?
Так знай, они крутят задом когда их питают,
А я была рядом с начала, я помню и воду из крана, и водку с вокзала. Теперь это виски и кола, ох, возмужал! Ох, начитался скрижалей! Но губы твои правда когда-то были мне раем и адом. Ты был для меня всем, пусть я видела рядом бокалы и рюмки их видела маленькие. И я прощала, ведь верила что ты знаешь.

Да пошла ты нахуй, кружка ****ая! Дохуя-то ты знаешь! Я листом по ветру - куда пнули, там и прижали, из лужи глотал чтобы... Что!? Тебя-то понятно для чего создали, выпил, налил и поставил. А я амбразурой на нож, чтобы в спину ножей натыкали, я после умру и что там будет никто и не знает, да и будет ли! Так что ты мне можешь вообще говорить! Ты вообще не живая уродская дырка в стекле, так что завали ебало