Критика. Сонет Уайетта. Ошибка, ставшая традицией
#школа_сонета_критика_2025
Елена СЕРГЕЕВА
МОЙ СОКОЛ
Мой сокол заскучал не по охоте.
Заплакал дождь, закутавшись в туман.
Промчался чёрный всадник - ураган .
Сломались крылья сокола в полёте.
Когда вам, струны, грустно, вы поёте
красивые напевы дальних стран.
Вам служит ветер, вторит океан.
Но сокола печаль вы не поймёте.
Он властелином дерзким был небес.
Стелил ему ковер зелёный лес.
Теперь же стонет за сухой осокой
надорванной струной бескрылый сокол.
Затосковал отныне на века.
Цена полёта слишком высока.
ГНЕЗДО ПЕВЧИХ ПТИЦ
Мне пели птицы певчие всю ночь.
Их гнёзда далеко, в других столетьях.
Но ту же боль, и то же лихолетье
я тщетно здесь пытаюсь превозмочь.
Казалось, что уйдут туманы прочь.
Раскинет радость яркие соцветья.
И оживит крыло свободный ветер.
Но странник дальний может ли помочь?
Вплетая грусть в изысканный полёт,
вуаль веков сорвав, взлетают птицы.
Не позволяя сладким сном забыться,
тревожа, голос ваш во мне поёт.
Рассвет вчерашний так не схож с другими.
Но тайный смысл хранит любое имя.
В МОЛЧАНИИ
В молчании так много чистых нот.
И так мудры нетронутые струны.
Кораблик белый в небе тает лунном,
а кажется, что облако плывёт.
А кажется что это ночь зовёт
затеять путь опасный и безумный.
Над зеркалом застыл огарок лунный.
Кораблик чёрный по морю плывёт.
Мне бродится, мне бредится. И снова
я слышу твой нездешний странный крик.
Скажи, твоё, моё ль сгорает слово
горячей искрой, вспыхнувшей на миг?
Запомнятся лишь песни, что не спеты.
В моём молчаньи верные ответы.
ОШИБКА, СТАВШАЯ ТРАДИЦИЕЙ английский сонет Елены Сергеевой
Автор: Александр БЕЛЫХ
История сонета – это история странствий. Жанр, рождённый в Италии XIII века, к XVI столетию стал общеевропейским достоянием, но каждый язык, каждая поэтическая культура вносили в его строгий канон свои коррективы, подчас превращавшиеся в новые законы. Особенно показательна здесь судьба английского сонета, чья форма, вопреки расхожему мнению, не была изобретена Шекспиром, а возникла почти случайно – из-за ошибки переводчика.
Томас Уайетт, вводя сонет в английскую поэзию, допустил любопытную вольность: в итальянском оригинале (Петрарка, «Canzoniere») схема рифмовки сонета требовала строго определенных созвучий, что в бедной флексиями английской речи оказалось трудновыполнимо. Уайетт по-своему интерпретировал структуру сонета, создав гибрид: ABBA ABBA в октете, но с неожиданным CDD CEE (CDDC EE) в секстете, выделив, традиционное в национальной поэзии, двустишие в окончании (английский замок).
Парадоксально, но именно эта маргинальная форма – через немецких романтиков и русских поэтов XIX века – вернулась в современную поэзию. Аполлон Григорьев, знаток европейских метрик, экспериментировал с «неправильным» сонетом Уайетта, вероятно, видя в его асимметрии особый лирический потенциал. В XX веке схема почти забылась, но в стихах Елены Сергеевой она обрела второе дыхание – не как анахронизм, а как сознательный акт в сторону «утраченного Ренессанса», эпохи, когда сонет ещё не стал академическим упражнением, а был полем для формальных поисков. Исторического экскурса вполне достаточно, чтобы опираясь на него, обратить свой взгляд на представленные три сонета.
Когда поэзия становится исповедью, а слово – птицей с надломленным крылом, устремлённой ввысь, но разбивающейся о каменные склоны реальности, тогда рождается стихотворение Елены Сергеевой «Мой сокол» – гимн падению, реквием по дерзновению, элегия утраченной власти над бездной. Сокол – символ, чётко прорисованный на скрижалях мировой культуры: от солярного Гора до сокола Магомета, возносящегося к престолу Аллаха, – здесь низвергается, и падение его не физический акт, а метафизическая катастрофа, потому что крылья, сломанные в полёте – душа, разорванная между землёй и небом. Дождь, «закутавшийся в туман», и «чёрный всадник – ураган» – лики рока, вторгающегося в гармонию бытия, подобно тому, как врывается в симфонию диссонанс, разрывая мелодию на части. Ветер и океан, служащие струнам, не понимают скорби сокола, так как их стихия – вечное движение, тогда как его трагедия – остановка, застывание в мучительном безвременье. «Цена полёта слишком высока» – эта строка звучит как приговор, вынесенный не только соколу, но и поэту, ведь творчество есть всегда риск падения, всегда балансирование на грани безумия и прозрения. Сокол, стонущий «надорванной струной», – это и есть сам поэт, чей голос, некогда свободный, ныне преломлён в крике боли.
Схема рифмовки AbbA AbbA ddCC ee имитирует «ошибку Уайетта», но с усиленным контрастом: замкнутые катрены октета (где первые две строфы – «крылья» рифменная кость которых A и b буквально «ломаются» в третьей строфе) сменяются открытым движением в дистихе.
Если «Мой сокол» – это падение, то «Гнездо певчих птиц» – хронотоп тоски и музыка вечности, парение во времени, где прошлое и настоящее сплетаются в единую мелодию, звучащую сквозь вуаль веков. «Их гнёзда далеко, в других столетьях» – эта фраза – ключ к пониманию всего текста: птицы – души минувших эпох, их песни – голоса ушедших, но не умолкнувших, ибо время для поэзии – иллюзия, и вечность слышит всё. Лирник, пытающийся «превозмочь» лихолетье, оказывается странником, бредущим по дороге, которой нет конца, на которой прошлое не отпускает, а будущее не наступает. Рассвет «вчерашний» не схож с нынешним, но «тайный смысл хранит любое имя» – значит, в каждом мгновении сокрыта вечность, и имя (слово, звук, символ) простирается широким мостом между мирами. Здесь авторское барокко проявляется в избыточности образов: «изысканный полёт», «вуаль веков», «сладкий сон», оставляя место и авторской готике – в устремлённости ввысь, в попытке прорваться сквозь толщу лет, подобно тому, как шпиль собора пронзает низко плывущие тучи..
В этом сонете схема рифмовка aBBa aBBa cDDc EE создаёт эффект эха: «птицы» из прошлого (B) возвращаются, но их «голос» (D) уже не может слиться с голосом лирической героини. Последний дистих (EE) – попытка примирения, где «имя» (возможно, намёк на Шекспировское «What’s in a name?») становится криптограммой потерянного времени.
Тишина – это высшая форма музыки, а молчание – не отсутствие звука, но его чистейшая суть, и стихотворение Елены Сергеевой «В молчании» есть доказательство тому. «Чистые ноты» молчания – это звуки, ещё не рождённые, но уже живущие в потенции, как «нетронутые струны», которые мудры именно своей незадействованностью. Белый кораблик, тающий в лунном небе, и чёрный кораблик, плывущий по морю, – это два лика одной души: мечта и реальность, греза и явь. «Мне бродится, мне бредится» – состояние, близкое к мистическому трансу, когда границы между сном и явью стираются, и «нездешний странный крик» становится единственной правдой. «Запомнятся лишь песни, что не спеты» – парадокс, достойный Экклезиаста, ибо истинное искусство рождается в отказе от говорения, в осознании того, что слово – лишь искра, а молчание – океан.
Третий вариант схемы рифовки: aBBa aBBa CdCd EE. Здесь, через рифму отсутствие звука, становится его потенцией. Перекличка «кораблей» (белый/чёрный) и «слов» (твоё/моё) строится на контрапункте, где каждая рифма – шаг к невысказанному.
Сонеты Сергеевой – не стилизация, а реконструкция утраченного пути. Если классический сонет стремился к завершённости, то её форма – это намеренный разрыв: между веком XVI и XXI, между «правильным» и «ошибочным», между полётом и падением. Возвращая схему Уайетта, она напоминает: канон рождается из смелости, а не из подчинения. В этом – главный парадокс «английского Ренессанса». Если попробовать представить их зрительно, то это три готических собора, возведённые из слов:
«Мой сокол» – собор-крепость, мрачный и величественный, где каждый камень – напоминание о падении.
«Гнездо певчих птиц» – собор-лабиринт, где голоса прошлого звучат в стрельчатых сводах, а время теряет линейность.
«В молчании» – собор-призрак, где музыка рождается из тишины, а истина открывается лишь тем, кто готов слушать.
Так поэзия Елены Сергеевой становится пространством, где символизм, барокко и готика сплетаются в единую вселенную, а читатель – путник, блуждающий среди вечных вопросов, на которые нет ответа, кроме самого странствия.
Примеры других критических обзоров в ВК
Свидетельство о публикации №125060304988