Глоток свободы для рок-н-ролла

На фото: Борис Гребенщиков и Майк Науменко


В начале 80-х годов я вела дневник, который назвала «Страницы из летописи русского рока». На этот момент уже год как существовал Ленинградский рок-клуб. Некоторые моменты из жизни рок-групп мне захотелось зафиксировать в памяти.



             БАРДЫ И СОВРЕМЕННАЯ РОК-МУЗЫКА

В ноябре 1981 года афиши под таким заголовком приглашали публику в Ленинградский Дворец Молодёжи (ЛДМ) на концерты «Аквариума» и встречу с бардами Борисом Гребенщиковым, Михаилом Науменко и Владимиром Леви.
 
К 13 ноября все билеты в кассах города были распроданы. По залитованной программе выступления самодеятельных авторов-исполнителей Гребенщиков имел право спеть 13 песен, Майку и Леви отпускалось по 9.

Мы ждали этих концертов. И они состоялись! Я была приглашена работать в качестве звукорежиссёра. Рядом со мной с такой же миссией сидел за пультом Андрей Тропилло.

На разогреве выступал Владимир Леви, один, без своей группы. Выступление спасало виртуозное владение гитарой, сами песни лично меня мало впечатлили. Мы ждали своих любимцев.

Наконец, на сцену вышел Майк в белом пиджаке и был встречен дружескими аплодисментами. Майк пел хиты и был на высоте: «Сладкая N», «Горький Ангел», «Всё в порядке», «Прощай, Детка!», «Как Звезда Рок-н-Ролла», «Седьмая Глава», «Позвони мне рано утром». На губной гармошке ему помогал Гребенщиков. «Зоопарка» с Майком не было, как не было и «Последнего шанса» с Леви.

И вот на сцене весь «Аквариум». После первых аккордов зал взорвался аплодисментами, узнав песню «Мой друг музыкант», с которой обычно начинаются выступления «Аквариума». Вторым блюдом следовал всеми любимый и понятный «Чай». С особым чувством Борис исполнил «Всё, что я хочу». Хит «Иванов», песня про нас всех, как объявил Гребенщиков, как всегда, имел успех. На английском Боб исполнил «Артур». Далее шли хиты «Глядя в телевизор», «Песня о новом быте». И под конец любимая всеми  «Железнодорожная вода».

На этом же концерте выступила Ольга Першина с гитарой.

Второй концерт 14 ноября отличался от предыдущего тем, что публики было значительно больше и не все желающие смогли пройти в зал. Билетов, разумеется, у них не было. Это были приглашённые друзья и знакомые музыкантов. Администрация ЛДМ поставила участников концерта в ложную ситуацию, выдав ничтожно малое количество контрамарок, по которым в зрительный зал были вынуждены пройти даже мы, звукорежиссёры, и всего за полчаса до начала концерта, что вообще вопиющий факт. Обращались грубо не только со зрителями, но и с участниками концерта. А закончилось тем, что никому не заплатили за концерты, вопреки договору. Беспредел поддерживался на самом высоком уровне, контролируемым КГБ: будьте счастливы, что вас вообще выпустили на сцену и дали ГЛОТОК СВОБОДЫ…

На следующий день 14 ноября первым пел Майк, вторым Леви. Во время выступления «Аквариума» из зала раздавались реплики: «Электрический пёс»! Понятное дело, Гребенщиков мог исполнить только то, что было залитовано в программе, и спел «Песню о новом быте», которую посвятил (цитирую БГ) «всем присутствующим в зале, а также всем нашим друзьям, которые остались за дверьми, потому что администрация не пустила их на концерт». Эту песню Боб посвятил также администрации Дворца Молодёжи.

На последнем из трёх концертов 15 ноября мне не довелось поработать. В это вечернее время я вынуждена была находиться за пультом в Большом театре кукол и вести  спектакль в то время, когда на сцене ЛДМ священнодействовали мои друзья Майк и Борис. В театре заменить меня было некому. От досады я проклинала и куклы, и то, что должна… Почему должна? Кому должна? Помнится, народный артист Илья Семёнович Альперович вопрошал меня: «Алла, чего ты делаешь в этом театре? С твоим образованием?» Действительно, чего я здесь делаю? Играю в куклы? Я выросла из кукол! Больше не хочу! Я взрослая, мама!

К этому времени из театра уже уволились мои единомышленники музыканты Павел Крусанов и Игорь Гудков (Панкер). Игорь Свердлов (Птеродактиль), с которым всё начиналось – записи «запрещённых» рок-групп – отбывал срок за уклонение от воинской обязанности. Писать в студии рок-группы мне возбранялось. Поэтому созрели предпосылки для моего ухода из театра. Последней каплей стали концерты в ЛДМ, после которых дальнейшая работа звукорежиссёра театра кукол казалась пресной и безвкусной. На следующий день 16 ноября 1981 года я подала заявление об увольнении. Директриса ждала этого праздника очень долго, почти год.

Как мне позднее рассказали, на ближайшем партийном собрании бывшая жена главного режиссёра Любовь Донскова поставила вопрос ребром: как директор допустила, чтобы лучший в городе звукорежиссёр Алла Соловей ушла из театра? Ответа не последовало. Художественный руководитель театра Виктор Сударушкин молчал, опустив седую голову.

Итак, я больше не владелица студии, как называли меня рок-музыканты, зато я НА СВОБОДЕ!

                Продолжение следует