Климент

В хрущне на пятом на краю села
рабочего, Передовая Яма,
исходно некомплектная жила
семья: десятилетний Клим и мама.

С лет ранних, сколь себя сам помнил Клим,
он словно дирижабь летал ежночно.
Проснувшись же, уверен был, что с ним
такое где-то-гда-то было точно!

С их крыши птичек-писем то и дело
метал он в чем-то влекшую Звезду...
Сорвался раз! Воспышил ужас тело —
и плавно в степь он отлетел с версту.

С тех пор пытал полёт: скакал на месте
и в пруд — с обрыва, и в кусты — с забора,,,
Всё тщетно! Понял: «Нужен ужас смерти
для снятия с ума гравизапора!

Мне прыгнуть вновь бы надо с нашей крыши...»
И, сколько был смышлён он — столько смел,
и с дома, и всего в селе, что выше,
ведь прыгнул бы! И было уж хотел...

Да, смерти риск! Да то — пустяк, смешок,
ведь жизнь — как гиря Климке, без полёта.
Но страх не за себя — за мамку жёг:
«Ну как "кровинки" смерть переживёт та?!

И, с ножкой с перелома, в сём аду
как жить ей, восползать с сумой на пятый?!»
Так жил. Порою прыгал на ходу.
Для всех — то ль гений, то ль дурак... Невнятный!

В пятнадцать лёты сниться перестали.
Усцы, басок... Сказал не мальчик — муж:
«Сперва взрощу ей внука! Ну а дале,
мож-быть, ва-банк и спрыгну. С башни уж!»

Не спрыгнет — видит — не влетит уж боле;
притом, случись такое диво даже —
дадут недолго тут летать на воле.
                * * *
Взлетело милосердье выше блажи!