Путь Инваса Глава 9

Глава 9 Сказка о ветре
Когда дует ветер перемен – одни строят стены, а другие – ветряные мельницы.
Китайская пословица
Елена подписывала бумаги. Варлам разлил чай по фарфоровым чашкам, но продолжал молчать. Женщина не выдержала первой.
- Ты молчишь уже весь вечер. Ты ждешь, когда я спрошу: «Ты же хочешь, чтобы я поняла. Ведь так?». – Мать Инваса отложила бумаги, и устало провела по лицу ладонью. На ее фразу мужчина грустно вздохнул.
- Не то, чтобы я хотел. Но тебе не кажется, что ты поступаешь с Инвасом жестоко. Он упрям. Подожди, можно я договорю, раз ты решила затеять сама разговор к ночи. Сегодня на совете ты была слишком принципиальна. Я понимаю, что он ошибся и поставил нас не просто в неловкое положение. Он поступил, как глупый мальчишка, ослепленный солнцем. Но мой сын тоже меня не слушал, когда встретил тебя, - Варлам помолчал, пытаясь по мимике лица понять, как реагирует Елена. Женщина внимательно слушала,- Но Инвас не простой жрец. Он – твой сын. Он готовился к высшему сану с самого детства. Трудно найти такого терпеливого и обученного жреца. Мы не можем с ним так поступить. В нашем кодексе нет окончательного запрета, - Елена подняла руку, прерывая разговор, понимая, куда клонит верховный жрец.
- Если бы он не был моим сыном, я приказала бы отрубить ему голову, - фраза попала в цель, Варлам был удивлен. Но женщина не собиралась останавливать. – Да, он мой сын. Я его люблю. Но он поставил нас в не неловкое положение, а катастрофическое. Нас ожидает война не с ее мужем а со всеми соседями, которые будут препятствовать нашему союзу. Это сделает нас сильнее. Ты сам понимаешь, что они обвинят нас во всех грехах мира. Инвас пал низко. Мне страшно подумать, что он ее изнасиловал. А она слишком горда, чтобы признать это.
Варлам хотел возразить, но снова не решился, слишком невестка была решительно настроена. Елена же продолжила.
- Когда мы отдали его в жрецы, мы сразу убрали все льготы в его жизни. Всем будет уроком. Пытаться наказать его работой или плетями – без толку. Он примет их с радостью. А он должен понять, что за свои поступки нужно платить дорогим.
Варлам не стал продолжать разговор и вышел, понимая, что Елене ничего не докажешь. Мать Инваса отпила остывшего чая и горько расплакалась. Тяжело принимать решение не материнским сердцем. Но народ требует справедливости. Главное, потом не пожалеть об этом.
**************
Инвас поднялся по лестнице, когда солнце уже село за горизонт. Стало прохладно, но помещения еще не отапливались. Алиос спала в кресле, поджав под себя ноги. Ее лицо было бледно. Явно. Что она спала плохо эти дни. Сначала мужчина просто хотел укрыть ее одеялом в кресле. Но такое положение во время сна мешало кровообращению, значит, мешало развитию плода. Инвас попытался поднять девушку на руки, но она открыла сонные глаза.
- Что ты делаешь?
Инвас пожал плечами, но все же поднял ее на руки и перенес на кровать. Алиос проснулась окончательно. Мужчина же прошел к камину и стал выкладывать поленья для розжига. Когда в камине заплясали огоньки пламени, к запаху моря добавился запах горечи дыма. Инвас встал и прошел к столу. Налив в стакан воды, он отпил.
- Я распорядился, чтобы ужин принесли сюда. Сегодня мы переночуем здесь. А завтра переедем в другое место. Мы не будем здесь жить. От обеда бракосочетания я отказался. Завтра на рассвете Варлам составит священный пакт, что мы женаты – в горле мужчины стал ком, он  снова отпил воды.
- А тебя не смущает, что у меня уже есть муж?
- Нет. Он не может уже считаться тебе мужем. Ваш брак не был закреплен. – Их глаза встретились, - Нужно было сказать, что я тебя изнасиловал, тогда не пришлось становиться моей женой.
- Ты тоже не рад решению твоей матери. Тебе же не быть священным жрецом! – девушка зло улыбнулась. – Ты еще вернешь мне эту злость. Ну, скажи! Не будь святым!
Инвас снова подошел к камину и подбросил поленья, повернувшись к Алиос спиной.
- Даже, если злюсь. Но я виноват сам. И я не хочу об этом говорить.
В дверь постучали. Молодой жрец внес на подносе ужин.
- Ваша мама просила передать, что она не довольна, что вы не пришли ужинать. – Юноша покраснел.
- Передайте моей матери, что я – жрец, тем более, теперь женатый, поэтому я имею право решать сам: где, когда и с кем принимать пищу.
Молодой жрец поклонился и вышел.
- Не стоит дерзить матери.
- Моя мать хорошая. Но иногда забывает, что мне не 10 лет.
- Но она не просто твоя мать. Она – управляет вашей страной. Непослушание – это плохо.
- Не думаю, что ты всегда прислушивалась к своим родителям. Ты не менее упряма, чем я.
В комнате стало теплее от огня камина. Инвас развернул кресло к большому окну.
- Нужно поесть.
- Я не хочу есть.
- Но тебе придется ради ребенка. Независимо, хочешь или нет.
- Нужно было тебя убить плетями. Я тебя пожалела.
- Поэтому и я тебя жалею сейчас. – Инвас встал и прошел к подносу. Наложив в чашку запеченного картофеля с мясом, жрец протянул ее девушке, - Если ты  будешь есть, как положено. Тебя не будет так сильно мучить рвота. Обещаю. И сон станет лучше. – Ладонь Инваса задела ладонь Алиос. Девушка дернулась. Но смолчала.
Они ужинали в тишине. В камине догорали поленья. Звезд на небе не было видно. Небо покрылось тучами. Возможно, будет дождь. На удивление Алиос, Инвас сам помыл посуду в тазу. Воду он вылил на улицу. Когда мужчина вернулся. Девушка снова легла в постель. Он же вытащил из шкафа еще один плед и бросил его на пол.
- Почему ты не ложишься рядом? Здесь хватит места на двоих. Не будь дураком, дикарь!
- Я буду спать на полу, - Инвас хотел добавить, что так будет безопасно, потому что он чувствовал ее и желал так сильно, что ему было больно. Она уже проросла в нем за малые сроки. Но говорить с ней об этом он не собирался. Пусть говорит, что угодно. Он сам совершил ошибку, прикоснувшись к ней, впустив ее в душу. Он сам разжег в душе огонь.
За окном поднялся ветер. В камине угли при каждом вздохе порыва, алели сильнее. Алиос злилась сама на себя. Но на полу ему явно было холодно.
- Ты и, правда, дикарь, если позволяешь себе лежать на полу. Даже у песчаников ты был более уверенным.
- Хочешь, я расскажу тебе сказку о ветре.
- Сказку? – в голосе девушки было удивление, - Последний раз я слышала сказку в пять лет.
- Был конец жаркого мая. На горбах гор лег голубой туман, плотный как молоко. Этот туман был особенный. Снега растаяли и превратились в мельчайшие капельки воды. На одном из пиков рос тонкий кипарис. Люди поговаривали, что этот кипарис – заморская красавица, которую превратил злой колдун в дерево, когда она отказалась выйти за него замуж. Но у подножия горы жил молодой дровосек. Много деревьев с отцом с самого детства он срубил. Но молодой кипарис привлекал его с каждым днем. Даже туман не останавливал его. Он вспоминал кипарис и видел обработанные деревянные изделия из него, которые были бы с особым запахом. Майский жар не спадал, но и туман не рассеивался. Забеспокоился дровосек. Как бы не пропал его кипарис под чужим топором, и засобирался дровосек в путь. Пик горы был высок, путь труден. Но дровосек шел вперед. Никто не останавливал его. Вот уж показалась впереди тропа. Но налетел ветер, который заговорил с дровосеком, что он должен остановиться. В округе много побед, которые он может добиться. Но упрямый дровосек шел к своей цели, не смотря на порывы. Дровосек дошел до кипариса и срубил его, но ветер вырвал из его рук топор, который в порыве отрубил ему большой палец на правой ладони. Дровосек не  мог держать больше никогда топор., чтобы срубать деревья. Кипарис стал последней его удачей.- Инвас замолчал в задумчивости.
- В чем же мораль данной сказки?
- В пять лет нам в школе жрецов рассказал ее Варлам. И спросил, что мы можем сказать об этой сказке? Одни сказали, что дровосек жаден и был справедливо наказан. На что Варлам ответил, что он лишь только грешный человек, и каждый платит по своим грехам, отвечая за свои поступки. Кто –то, что нужно уметь прощать и жалеть. Но я сказал, что нужно уметь слушать ветер, потому что он приносит перемены. Спи, Алиос. Наш путь друг к другу будет долог, чтобы мы смогли друг другу понять.