Двадцать две минуты бездорожья

Двадцать две минуты бездорожья
(До зимы осталось пять минут)
   январь – сентябрь 2020

Занялись любовью на рассвете
Первый лучик солнца и фонарь,
И они счастливые, как дети,
Потому что за окном – январь.
Двадцать две минуты бездорожья,
Полоса длиной в вот эту жизнь.
Кто кого догнать теперь не сможет?
Кто кому теперь принадлежит?
В километрах вязкой пустоты
Больше мне помочь никто не сможет.
Только лишь молитва. Только ты.
И беда, что мучает и гложет.
До зимы осталось пять минут,
Поворот крутой, колёса боком.
Чёрная ворона тут как тут –
Растопырит крылья ненароком.
За окном морозная погода,
Не сидится дома в этот вечер.
А снежинки водят хороводы,
Отменяя все на свете встречи.
В бесконечной линии заноса
Залезаю в самый дальний ряд –
Твой автомобиль угнав без спроса,
Режу повороты – все подряд.
Я ещё по-прежнему мечтаю,
Я ещё по-прежнему твоя;
На рассвете тень твою ласкаю
И кормлю с ладони воробья.
Только вездесущая усталость
Навалилась снегом на пальто.
Ты ведь не всерьёз, всё это шалость…
И со мной проснулся утром – кто?
Я почти не помню – твоё имя
На каком звучало языке?
Голос твой опять меня поднимет –
Я пойду скитаться налегке.
Впереди безумие зимы.
Я – за шагом шаг – иду к воротам:
Не соединимся больше мы,
Разойдясь на скользких поворотах.
Впереди безумие и гнев,
Впереди агония и ярость;
Ты из самых статных королев
Выберешь меня – и я останусь.
Иногда довольно даже дня,
Чтоб очистить ленту ожиданий.
Стань опять иконой для меня?
Просто так – и без согласований.
Я устала быть кому-то должной
И устала всё на свете знать.
То, что было просто, стало сложным,
И по пальцам бед не сосчитать.
Снится мне ромашковое поле
В середине злого января,
Это просто память – и не боле,
Только в той картине нет тебя.
Двадцать две минуты бездорожья –
Целый интервал длиною в жизнь.
Талый лёд огнём ласкает кожу,
Полоса петляет и дрожит.
В выходные снова будет снег –
Говорят, готовь, мол, летом сани.
Я ведь не игра. Я человек.
Полотно, что мы не дописали.
Ставлю я будильник – и включаю:
Я иначе долго буду спать.
Но смогу ли ждать? Не обещаю.
Неужели вновь тебя прощать?
Впереди шеренги из дождей,
Этот водный плен ревёт и мечет.
Вот река, и ты растаял в ней,
Положив туман, как шаль, на плечи.
Мы с тобой живём в противофазе –
На дворе уж утро или ночь?
Я тебя прощу с какого раза?
Что ещё прикажешь превозмочь?
Месяца бездонного молчанья,
Годы безутешной тишины.
У тебя теперь одно призванье,
Приступай – ведь свечи зажжены.
Я же для тебя, считай, икона –
Намолённый лик почти святой;
Вне борьбы всегда и вне закона,
Я – сосуд с пьянящей красотой.
Кожа растекается по пальцам,
Что бегут, как угли по траве,
А автомобиль в ледовом танце
Отдаётся ветру и тебе.
Двадцать две минуты бездорожья,
Все твои приказы – к исполненью.
Ты – моя скала, а у подножья
Расстелилась я безродной тенью.
Километры огненных потоков
Разделяют только два столба.
Ты – мой океан, а у истоков
Зарождаюсь я, твоя раба.
По большому счёту это правда –
Даже если высохнет вода,
Даже если я приму обратно,
Нам уже не деться никуда –
От тоски, что ты тогда посеял,
От любви, что сердцем растопил;
Только где теперь искать спасенья,
Как набраться смелости и сил?
Что тебе сказать? И да, и нет?
Вновь зима тугим легла кольцом.
От колёс двойной остался след –
Тормоз в пол – и всё. Ты невесом.

© Екатерина Грайнман 2020
Из сборника "Сто двадцать по левой", 2021