Полпред

Практически манифест

На что, поэт, размениваешь век ты,
Смущая наш приличный птичий двор?
Слепили недостойные субъекты
Мне, видимо, подобный приговор.
Как будто пресловутый вирус Эбол
Вогнал туда, где нынче я бреду.
Но я утёнком гадким вроде не был,
Не вписываясь в чуждую среду.

Я чувствовал какую-то отдельность
И то, что каждый ближний мне не друг.
И, увлекая, только беспредельность
Петлёю мёртвой не сжимала круг.
Я развивался внутренне, укромно,
На милость не сдаваясь гусакам.
И, существуя в мире автономно,
Шёл дервишем по зыблемым пескам.

Меня ждала цветущая долина,
Маня простой едою из котла.
И солнце не щадило бедуина,
Но не сжигало всё-таки дотла.
Я вытерпел несчётные мытарства,
Накопленные временем вовне.
А за спиной лежало государство,
Которое забыло обо мне.

Изгоем был я в этом варианте
И юродом, блаженным ли в ином,
Но помнил я о собственном таланте,
Во многом позабыв об остальном.
У каравелл и мачты есть, и стеньги,
У королев хоромы – не изба.
Но жить на государственные деньги
Поэта не сподобила судьба.

И я, себя питая скудной пищей,
Держался славной пищей для ума.
И твеновскую книжку «Принц и нищий»
Я понимаю лучше, чем Дюма.
Одолевал я беды терпеливо,
Моим невзгодам кланяясь порой.
Уже не принц я местного разлива,
Уже я состоявшийся король.

Мне говорить себе об этом лестно?
Хоть вот я – только руки протяни.
Но кто увидит это королевство,
Когда сама Поэзия в тени?
И видел я развал, и видел кризис,
И лучшие я видел времена.
И вырвавший страну из бездны бизнес
(О, как созвучны эти имена!)

Эпоха что? Эпоха не Вандея,
Не Герника, не Дрезден, не Хатынь…
Но если похоронена идея,
То не спасёт и мудрая латынь.
В Бараках ли ответ на это, в Бушах
Иль Байдене – безумном старике,
Но что поймём о жизни мы и душах,
Заговорив на мёртвом языке?

Иначе посмотри, страна, на это,
Не применяя оптики и призм.
Ведь лишь язык пророка и поэта
Не выхолостит всякий атавизм.
Поэты времена не выбирают,
Свободою их истина права.
Поэты никогда не умирают,
Пока едины с мыслями слова.

Герои площадные или жертвы,
Сойдя на символ или силуэт,
Поэты неудобны, но бессмертны,
И не родись не вовремя, поэт.
Не ко двору пришедшийся державе,
Которая величием горда,
На лаврах не почивший с миражами,
И я рождён не там и не тогда.

И пусть я поцелован небесами,
Меня не видно – ну, и наплевать.
Но если правят бездари весами,
То мне обидно это сознавать.
Не позабыв о пушкинском поместье,
Досаду я ращу в себе самом.
И для чего в загоне и безвестье
Мне прозябать с талантом и умом?

Я мог бы и носить вот это немо,
Не золотому кланяясь тельцу.
Но для чего меня родило небо,
Развеяв аллергенную пыльцу?
Заканчивая грустную новеллу
На фоне неисчисленных потерь
И ставя лишь на время каравеллу,
Я спрашиваю Родину теперь,

Я спрашиваю каждого плебея
И каждого царька и королька,
Из Шарлыка он или Белебея,
Из Тоцкого или Кувандыка,
Из горького ль кавказского Беслана,
Из города ль на Волге и Дону,
Из моего ли он Бугуруслана,
Пред коим я не чувствую вину,

Из мест ли он, что за Полярным кругом,
Из Питера он или из Москвы,
Стоящих испоконно друг за другом:
А судьи кто? Ужели только вы?
Не применяя ваш плебейский метод
Не прославляя весь мартышкин труд,
Вы на вопрос ответьте всё же этот,
Когда уста воистину не врут:

Достойна ли прекраснейшей планеты,
Галактики, Вселенной и т. д.
Страна, которой не нужны поэты,
Как постовые из ГИБДД?
В которой на плаву одни чинуши,
А гегемон лишь генералитет.
И позывной «спасите наши души»
Утратил, как Париж, иммунитет.

И что народ России не утратил,
И что, прельщён, во мгле не углядел?
И кто мораль и веру обрюхатил,
Переводя часы на новодел?
Пока пинают льстивые клевреты
Руины, что остаточно дымят,
Об этом знают новые поэты,
Что чаще, эпатируя, хамят?

А старые – кто помер, кто безмолвен,
А кто забыл, что он ещё поэт.
И что же тут за номер, но без молний,
А грома пробуждающего нет.
И я живу, не видя перспективы,
Бесцельно пребывая на посту.
И все мои бесценные активы
Я не хочу отправить в пустоту.

Не знаю, чья заезжена кобыла,
Мой не уныло высится редут.
И я пишу, пишу о том, что было,
И думаю о бедах, что грядут.
И мыслю я не только лишь о бедах,
Надеясь на иное всей душой.
Ведь числюсь я пока ещё в полпредах
Правительства Поэзии Большой.

Ещё с Советской Армии строитель,
Я не в разладе с братьями Покрасс.
И тут как полномочный представитель
Я выгоден Отечеству как раз.
Поскольку я бывалый литератор
А не пастух, гоняющий табун,
Науку я освоил как оратор
И мыслями владею как трибун.

Меня ничто на свете не изменит,
С пути ничто на свете не собьёт.
И если я мету – мету, как веник,
И, видя клевету, не вижу мёд.
Нужна ли Сержу некая харизма?
Сержу ли я невежд и дураков?
Я в контурах профессионализма
Стою на правде без обиняков.

2025