Вчера у бара, в час вечерний, поздний

Вчера у бара, в час вечерний, поздний,
Увидел вдруг – и сердце обожгло! –
Девчонку босую, в платьице неброском,
Что на ветру осеннем так легко.

Не попрошайка, нет, не уличная девка,
А просто – видно, жизнь ее сдала.
Глаза – как небо, чистые и светлые,
Но в них тоска, что душу мне прожгла.

Стояла тихо, у стены прижавшись,
И на прохожих робко так глядела.
А мимо – фраки, шубы, лица важные,
И никому до девочки нет дела.

Я подошел, спросил: "Что, милая, случилось?
Замерзла, вижу, вся дрожишь как лист."
Она в ответ лишь головой поникла,
И тихий шепот: "Холодно... и есть..."

Взял за руку, повел ее в кафешку,
Горячим чаем, хлебом накормил.
И слушал молча, как она, несмело,
О жизни горькой мне заговорила.

Про мать больную, про работу грязную,
Про сон в подвале, где сырость и мрак.
И понял я, что в городе огромном,
Легко сломаться, если ты слабак.

Не знаю, чем ей дальше жизнь покажется,
Но в этот вечер, у огня свечи,
Я видел в ней не просто босу девку,
А душу чистую, что хочет жить, дышать, любить.

И пусть забудутся потом ее черты,
И город скроет в суете ее следы,
Но образ этот, в сердце запечатленный,
Напомнит мне о хрупкости судьбы.