Тимон и волшебные часы

Любителям русских народных сказок и поттерианы*


Что видит внизу поднебесная птица?
Пытайтесь представить, когда вам не спится:
Озёра, равнины, излучины рек,
На горных вершинах белеющий снег,
Лиловые в цвете багульника горы,
А в центре — большой многотысячный город.
Там мерно гудит человеческий рой,
И в нём проживает наш юный герой:

Весёлый, забавный, смышлёный и добрый,
Не слишком худой и в учёбе не собран.
Но что нужно парню в одиннадцать лет?
Друзья, да компьютер, да велосипед.
Знакомьтесь, героя зовут Тимофеем.
И был Тимофей кое в чём «корифеем».
Умел он, на редкость настойчив и скор,
Дырявить любые штаны об забор.

Была и ещё у родителей «драма»:
Что сын не читает, печалилась мама.
Но парень однажды её удивил,
Он поттериану — почти проглотил!
И так впечатлился магическим миром,
Что стал Гарри Поттер у Тимы кумиром.
История эта о том, как порой
Способен помочь даже книжный герой.

***

Однажды отправили Тиму на лето
К бабуле и деду. Он думал про это:
«Один, без друзей и родителей — мрак!»
Но всё оказалось немного не так.
Тимон не сидел и в квартире без дела,
А жизнь деревенская вовсе кипела.
Нашлись и друзья, и заботы с утра:
Рыбалка, футбол, и, конечно, игра.

Но речь не о том. Как-то в день непогожий
Остался он с бабушкой в доме, и тоже 
Увлёкся делами. А в ходе тех дел
Чуть-чуть телевизор с катушек слетел,
И малость разбился. В смятении пулей
На улицу Тима ушёл от бабули;
И пулей, никем не замечен, чудак
По шаткой времянке залез на чердак.

За дверью чердачной, казалось, зловеще
На гостя смотрели обычные вещи:
Сундук, абажур, стол, обшарпанный шкаф,
И даже игра, старый добрый «Пиф-паф».
Предметы, что некогда нужными были,
Сегодня лежали под пологом пыли,
И встрече Тимон был не очень-то рад.
Он даже подумал вернуться назад...

Но тут в колдовской тишине полумрака
Послышался звук, что-то вроде тик-така.
А после, почти как в «Джуманджи»*, — «бим-бом».
Прислушавшись, гость обернулся кругом,
И понял, что звуки в углу раздаются.
И верно, в шкафу между вазой и блюдцем
Стояли старинного вида часы,
И... тикали, двигая стрелки-усы!

Тимон удивился. Ведь ясно, на крыше
Часы заводить могут разве что мыши.
Но даже от мышки останется след,
А тут паутине не меньше ста лет.
И он потянулся к часам. Слишком смело...
Как только рука медный корпус задела,
Погасло, сверкнуло, послышался звон!
Зажмурился и растерялся Тимон.

* Поттериана - серия романов Дж. К. Роулинг о приключениях юного волшебника Гарри Поттера и его друзей.
* «Джуманджи» - приключенческая киносказка. США, 1995г.

ТИМОН И БАБА ЯГА

Как это с героем случилось — неясно.
Другая реальность, темна и опасна,
Пришла неизвестно в котором часу
К нему в непролазном дремучем лесу.
Там кроны дубов нависали, как тучи,
Валежник щетинил коряги колюче,
А в центре — изба без дверей и окна
Стояла на курьих ножищах одна.

Тимон не сказал: повернись к лесу задом,
Поскольку подумал: «А мне это надо?»
Но сразу за тем содрогнулась «корма».
Избушка к нему повернулась сама,
Качая «бортами» со скрипом и стоном.
И стало совсем жутковато Тимону.
В дверях появилась старуха Яга,
И, руки в бока, усмехнулась: «Ага-а...»

Потом подошла к Тимофею, хромая,
И молвила: «Рыбонька ты золотая,
Иди-ка за мной. Вот улов так улов!»
«Улов» шёл за ней, как и должно, без слов
(Ни жив и ни мёртв), а Яга продолжала:
«Давненько старушка мальцов не едала.
Ох-ох... — огорчённо вздохнула она, —
Лет сто, почитай, всё одна да одна».

В густом полумраке дремучей избушки
Царил беспорядок, как после пирушки.
Присев на пенёк, гость смотрел из угла
Как ведьма огонь в очаге разожгла,
Достала лопату, котёл и приправу. 
Тимону расклад был совсем по нраву,
Но что тут поделать? Не сгинуть в печи
Никто не поможет, хоть плачь, хоть кричи...

И парень припомнил, что больше, чем силу,
Злодейка смекалку и храбрость ценила.
«Позвольте, бабуся, я вам помогу, —
Сказал он тогда, озадачив Ягу. —
А после... вы любите сказки? Я тоже!
Вот видите, мы с вами даже похожи.
Так вот, я потом рассказать вам готов
Про школу, где учатся на колдунов».

Тут баба Яга улыбнулась беззубо.
«Да ладно, — подумала, — это мне любо.
Чему там их учат...» И молвила вслух:
«Следи, чтобы пламень в печи не потух,
Да стол прибери, да начисти посуду, —
Яга хохотнула. — А бабка покуда
Лепёшек спечёт да заварит чаёк.
Чтоб сказочник с голоду не занемог».

И Тима трудился. Не то, чтобы «в поте»,
Он, мягко сказать, не стремился к работе.
А может, сюда потому и попал?
Трудиться бы много, попал бы на бал.
Но, так или нет, было сделано дело.
Когда смолкли звуки, в оконце стемнело,
А в комнате свечи развеяли мрак,
Доволен и сыт, Тимофей начал так:
 
«Герой — Гарри Поттер в сказании этом...»
Яга перебила: «Летала я светом,
В каком богатырь проживает краю?
Я знаю героев: Алёшу, Илью...
Ещё есть Микула, Никита, Добрыня.
А Гарри... скажи, это что же за имя?»
Но Тима старушке махнул: «не сейчас»,
Присел на пенёк и продолжил рассказ.

Как дружба и знания Гарри и Рона
От горного тролля спасли Гермиону,
Про плащ-невидимку, трёхглавого пса,
И Камень, который творит чудеса.
Пока первый свет не занялся над лесом,
Хозяйка внимала с большим интересом.
И было заметно, что по сердцу ей
И Гарри, и сказка, и сам Тимофей.

А после сказала: «Так-так, право слово,
Яга отродясь не слыхала такого...
Бывает же в свете, что столько ребят
Без отчего глаза, а их не едят...
Профессорша в шляпе — толковая дюже.
Но я, вот увидишь, была бы не хуже,
Тако-о-ому мальцов научить бы могла!»
Старушка хромала к углу из угла.

А после бодрей зашагала по кругу:
«Хочу расплатиться с тобой за услугу.
Чего там, что нужно тебе от меня?»
Тимон рассказал, как средь белого дня
Часы колдовские нашёл и потрогал.
Яга отвечала, подумав немного:
«Не, я про часы не слыхала молвы.
Лети-ка ты к Змею, там три головы».

Тут старица щёлкнула пальцами ловко,
Открылась в стене потайная кладовка,
И древняя ступа увидела свет.
«Я знаю Горыныча старый секрет, —
Сказала она. — Есть большая поляна.
На ней он как раз появляется рано.
Когда долетишь, молви ступе: «вернись»,
А сам под берёзами там схоронись».

А после, нахмурясь, продолжила строже:
«Расскажешь про Гарри, и будь осторожен.
Надеюсь, обжоре полюбится сказ,
Иначе тебя он проглотит зараз.
Пора, Тимофей, улетай по прохладе.
Привет трёхголовому, будь он неладен.
Эх, бабке опять оставаться одной».
И ступу она подтолкнула ногой.

* Баба Яга любит слушать сказки, но с удовольствием съест непрошеного гостя, если тот не проявит смекалку и храбрость.

ТИМОН И ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ

Да, страхов Тимон натерпелся в полёте.
Друзья бы его не признали в пилоте,
Что в ступу вцепился, — да так, что потом,
Уже на земле, отцепился с трудом.
Но он разглядел изумрудное море
Полей и дремучего леса, где вскоре
Нашлась и большая поляна. Она
Была, как прогалина, в чаще видна.

А сел наш герой в пепелище. Лишь с края
Одна и виднелась берёза живая.
Забравшись на дерево, понял Тимон,
Что эту прогалину выжег дракон.
Из сказок известно: драконы — не кони,
Шалят и гарцуют они по-драконьи.
Поэтому утром, а часто и днём,
Дракон гарцевал на поляне огнём.

Но тут под порывами ветра со стоном
Пригнулись к земле опалённые кроны,
Послышались грохот и треск. В свой удел
Герой детских сказок, Горыныч, летел.
И как хорошо, что невинные дети
Вживую таких персонажей не встретят.
Настолько велик и могуч был дракон,
Что Тима услышал свой собственный стон.

А Змей между тем, шумно сев на поляну,
Принюхался по ветру, в стороны глянул,
И с жаром из пастей тройной грянул гром:
«Кто прячется здесь, ну-ка выйди добром!»
У Тимы в тот миг что-то ухнулось в пятки.
Ему захотелось бежать без оглядки,
Но больше хотелось вернуться домой.
И к Змею он вышел, как витязь на бой.

«Привет, Змей Горыныч! Я к вам за советом», —
Сказал Тимофей, и услышал на это:
«Я что-то не вижу в руках булавы...
Ему без коня не срубить головы».
«Да дело моё, — крикнул мальчик, — другое!»
Но Змей разговаривал между собою:
«А чем он рубиться-то будет, где сталь?
Совсем измельчали герои... а жаль».

И только тогда обратился к Тимону:
«Какое там дело? Не бойся, не трону».
И гость всё сказал, как велела Яга.
Горыныч ответил: «Карга не нуга,
Но сказками изредка тешит соседа.
Садись на меня, скоро время обеда».
И тихо добавил, взглянув свысока:
«И ловко же я заманил простака».

***

Поистине сказочный хаос без меры
Творился во чреве драконьей пещеры.
И Тима, уже без вопросов, как мог
Подмёл, вынес мусор и свечи зажёг.
И Змей в это время трудился без лени.
Сперва он извергнул огонь на поленья
И печь растопилась, а после принёс
Нечищенной рыбы гигантский поднос.

И снова исторгнул огонь — на добычу.
И вот, как велит старый добрый обычай,
Он гостя позвал угоститься за стол.
Вот только когда тот к столу подошёл,
Горыныч, как опытный фокусник, — опа!
Всю рыбу в три пасти закинул и слопал,
Смакуя и чавкая, как порося.
Гость чудом успел ухватить карася.
 
«О чём ты хотел рассказать? Только кратко.
Учти, я в часах не имею достатка», —
Сказал, троекратно зевая, проглот
И лапой погладил разбухший живот.
И Тима продолжил историю Гарри.
Он был многословен и явно в ударе:
«Летал» на метле, прыгал, падал, вставал,
Смеялся, грустил и прутом «колдовал».

Когда юный Гарри с отвагой и риском
Мечом Гриффиндора сразил Василиска
И зубом пронзил Тома Реддла дневник,
Рассказчику Змей заявил напрямик:
«Э, нет, гостенёк... это мне маловато!
Ведь две головы у меня глуховаты,
В неравных боях их срубали не раз».
И Тима, без спора, продолжил рассказ.

Про бывшего узника из Азкабана
И Кубок Огня. А потом стало рано.
Но только луч света в пещеру проник,
Хозяин её головами поник,
И с грустью сказал: «Э-хе-хе... знаешь, парень,
А я нынче редко бываю в ударе.
Мне очень бывает обидно порой.
Пришёл богатырь, снёс башку, — и герой!

Никто ведь не знает, как худо бывает,
Когда у тебя голова отрастает.
Но ты мне принёс превосходную весть!
В Румынии, значит, драконихи есть, —
Дракон подмигнул. — Значит будут и дети.
Я ж думал, что я одинёшенек в свете,
И рыбу удить — мой сиротский удел.
Я ж с детства дракошу понянчить хотел!»

Он томно вздохнул, и спросил у Тимона:
«А ты здесь зачем, что тебе до дракона?»
И гость рассказал про часы и портал,
Посредством которого в сказку попал.
Тут Змей призадумался. «Если порталом...» —
Сначала под морды себе прошептал он,
А после победно воскликнул: «Кащей!
Но лучше сожрать воз костлявых лещей...»

«А как я к нему попаду?» — вздрогнул Тима.
«Как-как, — был ответ, — на драконе, вестимо.
Жилище Бессмертного — лёд и гранит,
Он зорко богатства и тайны хранит.
Хоть я и от мысли о нём холодею,
Тебя, так и быть, отвезу к лиходею.
Но помни, что в замок попасть — не напасть,
Ты лучше подумай, как там не пропасть».

***

В тот день наш герой окончательно понял,
Что это не шутка — полёт на драконе.
Тимон раза два самолётом летал,
И спал всю дорогу до места, был мал.
Но что самолёт, даже ступа — машина.
А здесь воспаряет живая махина,
Да так, что восторгом заходится дух,
И страх изнутри вырывается вслух!

Но Тимин восторг поумерился скоро.
Вдали показались скалистые горы
И замок Кащея. Стоящий во льдах,
Он словно транслировал холод и страх,
Лишая тепла, отнимая надежду.
И Тима продрог в лёгкой летней одежде,
Но страх он не слишком тогда осознал.
Он был весел, добр, и по-прежнему мал.

Увидеть легко и не бдительным оком,
Что в замке Кащея нет двери и окон.
Но Змей пролетал здесь, ещё в старину,
И видел на башне бойницу — одну.
Вот к ней он и сел, громыхая, на крыше.
Драконы не мыши, не могут потише.
Поняв, что преградой не станет стекло,
Парнишка простился со Змеем тепло.

«Прощай, Змей Горыныч!» — «Пока, человече!
Меня тут на мысль навела наша встреча.
Хочу прогуляться в заморский предел».
Горыныч замялся и вдруг покраснел.
«Ты только Кащею про рыбу — ни слова,
А то он поднимет на смех рыболова».
У каждого есть свой душевный тайник.
Тимон улыбнулся, и в нишу проник.

ТИМОН И КАЩЕЙ БЕССМЕРТНЫЙ

Тимону была не по сердцу прогулка.
В кащеевом замке тревожно и гулко
От стен отражались и шорох, и шаг.
И даже часов многозвучный «тик-так»
Казался зловещим, внушая тревогу.
Часов было здесь даже больше, чем много.
Они повсеместно, вблизи и вдали,
Висели по стенам, стояли... и шли.

К тому же на гостя смотрели с угрозой
Скульптуры, стоящие в вычурных позах.
От каменных лиц Тимофей прятал взгляд.
Да, шёл он не зная куда, наугад,
Но створы дверей (как и стены — с часами),
Пред ним открывались бесшумно и сами.
Как будто вели: коридор, поворот,
Ступени, последние двери... И вот...

Послышались фуги органные звуки,
Сверкнули перстнями холёные руки. 
Бессмертный Кащей, воплощение зла,
Вальяжно на троне сидел у стола.
По виду он был представителем знати.
Высокий, в роскошном парчовом халате,
Злодей был красив, только бледен, как мел,
И вид неприступно-холодный имел.

Не глядя на гостя и будто скучая,
Кащей выпил чарку, наверное, чая,
А после направил на мальчика взгляд.
«И кто ты такой? Не скажу, что я рад».
«Тимон, — был ответ. — Я пришёл к вам по делу».
«К Кащею... верхом на Горыныче... Смело».
«Да, — Тима поёжился, — Змей мне помог».
Он понял внезапно, как сильно продрог.

Кащей поднял брови. «Помог, и не скушал...
И что же сподвигло крылатую хрюшу?»
«Я сказки рассказывал Змею всю ночь,
А утром он сам захотел мне помочь».
«Хитрец от еды отказался — за сказку? —
Кащей усмехнулся. — А впрочем, будь ласков.
Изволь, расскажи. Здесь одно вороньё,
А времени много. Всё время — моё».

Не знают эмпатии чёрные души.
Но этот злодей дал парнишке покушать,
На блюде возник с пыла — мамин пирог!
Конечно, Тимон удержаться не мог.
Но стало ему и снаружи теплее,
Камин разгорелся по жесту Кащея.
И было не так уж и трудно в тот раз
Продолжить о подвигах Гарри рассказ.

Как Поттеру снилась в кошмарах Нагайна,
Как он обучал заклинаниям тайно,
Как был совершён на фестралах побег,
И в Арке пропал крёстный, Сириус Блэк.
Про зелье удачи, конец Дамблдора,
Про поиск крестражей, войну с чёрной сворой,
Про то, как погиб, в злодеяниях твёрд,
В решающей схватке сам Волан-де-Морт.

По мере того, как рассказывал Тима,
Кащей слушал молча и невозмутимо.
А после сказал, но совсем не о том:
«Ты, сказочник, вторгся в мой мир и в мой дом.
Не первый, и думаю, что не последний».
Тимон помрачнел. «Эти — были намедни, —
Продолжил злодей. — Обернись-ка назад».
И мальчик послушно назад бросил взгляд.

Там статуи, верные стражи камина,
С улыбкой сгибали гранитные спины.
И, глядя на них, понимал Тимофей,
Что впредь не увидит улыбок страшней.
«А ты думал: что происходит с гостями?
Съедаю живьём, или мучаю в яме?
Никто не вернётся в реальность, все тут, —
Бессмертный вздохнул, — соплеменников ждут».

Вздохнул и дрожащий от холода Тима.
«Судьба перебежчиков неотвратима, —
Продолжил Кащей. — И тебя мне не жаль.
Но раз уж явился, поведай печаль».
Тимон про чердак и часы вспомнил снова,
И снова злодей не о том молвил слово:
«А всё-таки был любопытным рассказ...
Я дам тебе шанс... невеликий. Сейчас.

Найди те часы и коснись их, всё просто.
Хватило бы только фортуны, да роста, —
Кащей подмигнул. — Но в двенадцать ноль-ноль    
Смириться с судьбою, любезный, изволь.
Навеки оставь о спасении бредни,
Ты каменным станешь с ударом последним.
Дерзай же, иного не будет пути,
Как в скопище сена иголку найти». 

Да, было и страшно и очень обидно.
Повсюду часы! И конца им не видно.
За залами холлы, за холлами зал,
Тимон, чтобы видеть, глаза утирал.
Но так уж случилось, что в эти минуты
Бессмертный почувствовал признаки смуты.
Не сразу поняв — отчего это вдруг,
Он молча за кругом проделывал круг.

А после, отведав с фисташкой лукума,
Кащей стал словами озвучивать думу:
«Меня сохраняет одна лишь игла.
Одна! Ведь она надломиться могла.
А Волан-де-Морт, как там слово... крестражей
Имел целых семь, самых разных, на страже.
Теперь мне понятно, сундук — не забор.
А заяц, и утка, и дуб — просто вздор!»

Бессмертный опять угостился рахатом.
«Да, было б спокойнее чахнуть над златом...
Но если и вправду погибнет злодей,
Хоть тысячу этих крестражей имей?
Мальчишка наивный, но действует смело.
Признаться, меня это дело задело,
Я в лорде, как в зеркале, видел себя.
Я тоже один, и живу — не любя».

Услышав от гостя дошедшее эхо,
Кащей прошептал: «Скоро будет потеха,
До полночи ровно пятнадцать минут»,
И снова уселся на троне. Но тут...
Он щёлкнул перстами, и сделалось чудо:
Пурпурная птичка взялась ниоткуда.
«Ты знаешь, что делать», — сказал он ей вслед,
И птичка чирикнула что-то в ответ.

***

Тимон не прошёл и десятой маршрута,
Когда до «потехи» осталась минута.
Казалось бы, время смириться с судьбой,
Но мальчик услышал «чирик» над собой.
Пурпурная птичка, совсем небольшая,
Порхала, его за собой приглашая.
И он побежал — всё быстрей и быстрей,
И было непросто угнаться за ней.

Но в самом разгаре погони за птахой,
Весь замок наполнился звоном и страхом.
Полночный, торжественный, наперебой,
Раздался часов многотысячный бой.
На пятом ударе пернатая взмыла,
Схватила часы со стены — не по силам,
И сразу, под сводом почти не видна,
Добычу из лап уронила она...

Итак, на десятом ударе разбиться
Часы полетели быстрее, чем птица.
В надежде поймать их — так точно, как мог,
Мальчишка отчаянный сделал рывок.
И звон — роковой, с предпоследним ударом,
Последовал сразу за этим недаром.
Припомнив, что так же разбилось окно,
Тимон рухнул на пол, и стало темно.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

И снова чердак, только снизу и боком.
Похоже, парнишка упал ненароком.
Чудно;... в голове — утомительный звон,
И кто-то чирикал ему в унисон.
Макушка саднит, рядом ваза — осколки.
Неясно, как долго лежал он без толка,
Но ясно другое, у Тимы в руке
Часы, — значит, вышло словить их в рывке!

Вот только не тикают, встали в двенадцать.
Тимон удивился: откуда мог взяться
В закрытом пространстве малыш воробей?
Пернатый метался, и мальчик скорей
Чердачную дверь отворив нараспашку,
Впустил свежий воздух и выпустил пташку.
А вслед прокричал: «Ты свободен, лети!
Спасибо тебе и удачи в пути!»

Затем, глядя сверху на мир из проёма,
Добавил: «Как хочется кушать! Я дома!»
И тотчас услышал ответ со двора:
«Да где ты, негодник, обедать пора!
Спускайся живей... я ругаться не буду,
Мы ж с дедом тебя обыскались повсюду!
Вот что ты затеял опять на беду?»
И внук крикнул громче: «Бабуля, иду-у!»               

***

В истории этой останется тайна.
Возможно, что Тима в то утро случайно
Нашёл меж мирами ворота (портал),
И так в измерение сказки попал.
А может, причиной события стала
Стеклянная ваза, что с полки упала.
И так может быть... но тогда почему
Чудесные сны стали сниться ему?

Сначала он видел во сне, будто к Ёжке
Лесные жильцы протоптали дорожку.
Хотя поначалу она волшебству
Всего-то одну обучала сову.
Но после, от скуки, на пару уроков
К карге напросилась болтушка сорока,
О школе по лесу молва разнеслась,
И новая жизнь у Яги началась.
 
Потом Змей Горыныч явился Тимону.
Как будто во времени скором дракону
Вступить, наконец, посчастливилось в брак.
На свадьбу жених нарядился во фрак,
Напялил штаны, а на головы шляпы.
Он, видимо, стиснул драконихе лапы,
А может быть, слишком горячим был чай,
Но дама извергла огонь невзначай.

И шляпы на Змее сгорели до праха,
А сам Тимофей пробудился от страха.
А после Бессмертный поведал во сне,
Что стало тоскливо ему по весне.
Кащей представлялся теперь нумизматом,
Поскольку по-прежнему чахнул над златом.
Зато, поощряя научный прогресс,
К заботам Яги проявил интерес.

Злодей подарил ей бобровую шубу,
И выстроил новую школу из дуба.
А Змею на свадьбу Кащей преподнёс
Большую корзину гранатовых роз,
И даже подарок — волшебные сети,
Управиться с коими могут и дети.
Забрось в водоём, загадай про улов,
И сети поймают улов с этих слов.

А сам Тимофей изменился не слишком.
В делах и забавах, в шкодливом мальчишке,
Как прежде, искрит оптимизма заряд.
Но он стал читать, и почти всё подряд!
Зачем, почему? Объясняем в чём дело.
Нехитрый вопрос завладел им всецело:
Каким бы, пусть даже у сна, был финал,
Когда б он до этого книг не читал?