Бессмертный грех или тайна белой волчицы

 Глава 1.

Ночь прокралась в зимний лес.
Скрип деревьев на морозе.
Пальцы стиснули эфес,
Повернусь лицом к угрозе.

Чёрный верх и белый низ -
Чаща так гостей встречает.
Бледный свет - луны каприз
Тени грозные качает.

Здесь, похоже, пропаду.
Хоть везучий был охотник,
Только к Божьему суду
Загорелся поворотник.

Начиналось веселей,
В кабаке с дурного клича:
«Ты пойди волка убей!».
А теперь я сам добыча.

Слух, охотничья молва:
Белый волк чудит по лесу,
Кто ходил рубить дрова,
Нынче тот их рубит бесу.

Пропадают мужики
Третий год уже бесследно,
Грибники и рыбаки.
Поохотиться не вредно.

Вот и взяли на слабо.
-Ты охотник ведь, приятель.
 Без рыбалки и грибов
 Скучно. Есть и наниматель.

 Обещал аж миллион
 Местный поп - душа прихода.
 Видишь как радеет он
 За судьбу и жизнь народа.

 Зверю думали кранты,
 Но летели дни, недели.
 Несмотря на все понты,
 Мужики не преуспели.

Вызов принял я тогда.
Смел, удачлив, всё на месте.
-Я добуду, господа,
 Шкуру волка - слово чести.

Встал собрался поутру,
Слову своему хозяин.
Остальным носы утру -
Зубоскалы, повод дай им.

К бабке ведьме заглянул:
-Подскажи, где зверь таится?-
Улыбнулась – Обманул
-Поп тебя, не волк - волчица.

Сумасшедшая карга
Продолжала - Есть там кто-то.
-Как закончится пурга,
 Холм ищи вблизи болота.

 Глава 2.

Иссякал уже запал,
Третий день клонился к ночи,
Как на чей-то след напал.
Очень странный, между прочим.

Вроде женская ступня
И кусочек белой ткани.
Здесь в лесу, не у плетня,
На болоте, не у бани.

След нечёткий одинок,
Но своим глазам я верю.
Это нужный мне звонок -
Баба здесь досталась зверю.

Вечер уж, пора бы мне
Жечь костёр, тягать палатку,
Но азартом по спине -
Отыщу сейчас разгадку.

Начал рыскать я вокруг,
Крепко сжав в руках берданку,
Спусковой крючок чуть туг,
Но несдобровать и танку.

Шорох снега за спиной,
И удар промеж лопаток -
Что не встал бы кто иной,
Будет знатный отпечаток.

Где ружьё то, Боже мой?!
В сумерках ни зги не видно.
Вроде бы ещё живой;
Что напала за ехидна?

Не ко времени про месть,
Жизнь сейчас спасать потребно:
Убежать, куда залезть
И ружьё найти не вредно.

Подхватился, крепко сжал
Я последнюю надежду -
Свой охотничий кинжал,
Уж попотчую невежду.

Так и оказался здесь:
Ночью в лютой глухомани.
Вот куда приводит спесь,
Вот куда стакан заманит.

Перед взором всё плывёт,
Из груди наружу сердце,
По спине холодный пот,
Пульс в пределах килогерца.

Всё ж заметил силуэт,
Тени тень промеж деревьев.
Слаб конечно лунный свет,
Но ни шерсти и ни перьев.

Ни рогов, ни чешуи.
На крови клянусь вам, братья,
Тихой поступью змеи
Шла девица в белом платье.

Я как будто в землю врос,
А она совсем уж рядом.
Чёрных спутанных волос
Космы выхватил я взглядом.

Позавидовал бы снег
Белизне и тону кожи.
Только вен чернильный бег,
У людей так быть не может.

И глаза… её глаза
Впились будто бы крючками:
Поздней осени гроза
С вертикальными зрачками.

Платья белого подол
Весь в крови и липкой грязи,
Словно старый солидол
И мазут на автобазе.

Ветер аромат чудной
Вдруг донёс - как клюква в бражке,
Кто-то близкий и родной,
Но в смирительной рубашке.

В то же время будто часть
Окружающей природы,
Ослепляющая страсть,
Огонёк её свободы.

Лес моя ведь колея,
Дом второй, нет первый даже.
Но из нас двоих лишь я
Неуместен был в пейзаже.

Миг, удар - я на земле.
Пальцы с чёрными ногтями,
Словно гимн ожившей мгле,
Сжали адскими цепями.

Время обратило бег,
Лунный свет стал очень ярок,
Загорелся оберег -
Старый дедовский подарок.

На груди всю жизнь носил
Я его как безделушку.
И откуда столько сил?
Зарево на всю опушку!

Девушка вдруг замерла,
Отшатнулась, но не в страхе.
Свет её не сжёг дотла,
Искрами ярясь на прахе.

Не карающий огонь
И не блеск багровый ада,
Был как мамина ладонь,
Что своё ласкает чадо.

Тени окружили нас
Дружелюбно, без угрозы.
Лица и обрывки фраз
Сквозь туман метаморфозы.

И застывшие черты
Лика женского ожили,
И сказала мне - Не ты,
-Наши бабушки дружили.

Надо мной склонилась так,
Что с лица её овала
Хлынул водопадом мрак,
А потом поцеловала.

 Глава 3.

Изменился мир вокруг:
Не зима была, а осень.
Лес без снега, солнце, луг
Дальше виден между сосен.

Полупьяная толпа
На холме вблизи болота,
Где кончается тропа -
Королевская охота.

Генералы и дельцы,
Мэры, судьи, депутаты…
В общем области отцы,
Все начальники, куда ты!

Губернатор молодец,
Вор по прозвищу «Иголка»,
Был там и святой отец
(Кто назначил куш за волка).

Ну традиция стара -
Выпили и закусили,
А потом на номера
Разошлись, кто ещё в силе.

И священник тут как тут,
Встал, как все, на изготовку.
Что ж, святые подождут,
Он опробует винтовку.

Долго ждать и не пришлось,
Дав возможность отличиться,
Не медведь, не лис, не лось -
Вышла белая волчица.

Ну волчица или волк
Вряд ли понял, не охотник.
Впрочем, Дьявол знает толк,
Пригодился райский льготник.

Выстрелив, азартный поп
Всё-таки попал в волчицу.
Не убил, стрелок не тот,
Но задел её ключицу.

Кинулась волчица прочь.
Поп решил добить подранка
И во всю святую мочь
Ринулся за ней. Беглянка

Всё мелькала впереди
Белым пятнышком искуса:
«Крест таскаешь на груди.
Неужели крест у труса?».

Ах, гордыня, смертный грех…
Но гордыне поп поддался.
Удивить мечтал он всех,
Зверя всё догнать пытался.

Но не сдюжил и отстал,
Скрылась цель его из вида.
Вроде Господа вассал,
А сильна была обида.

Делать нечего, побрёл
Восвояси бедный малый.
Да, похоже не орёл,
Так, воробышек усталый.

Сбой в груди - Да вот оно!
-Там вдали, кажись, болото.
 То же белое пятно -
 Не закончена работа.

 Но винтовка под рукой,
 И, удача, есть патроны.
 Я смогу, да я такой!
 А другие все вороны.

 Зарядить, в плечо приклад,
 Чётко цель моя на мушке.
 Выстрел! Доигрался, гад!
 Вот и всё. Иду я к тушке.

Так под нос и бормотал
Поп себе, шагая лесом.
Но судьбы другой финал
Уготован ему бесом.

Будто пал прекрасный храм,
Там лежала не волчица.
Девушка лежала там
В платье беленьком из ситца.

Не  дворец, не сеновал -
Берег на краю трясины.
Кто её сюда позвал?
Попик замер у осины.

Кровь текла по молоку
Платья, грязи липкой корка.
И лежало на боку
С клюквой белое ведёрко.

На негнущихся ногах
Подошёл святой решала.
У судьбы был на рогах -
Девушка ещё дышала.

Мыслей тяжких поезда,
Как по рельсам застучали:
-Кажется зашла звезда,
 Дальше только жизнь в печали.

 Обозлившийся народ
 Назовёт меня злодеем.
 И тогда прощай приход,
 И не быть архиереем.

 Что мне делать то сейчас?
 Ей помочь, себя теряя?
Так стоял, сощурив глаз
На болото, поп, у края.

Всё обдумал и тогда
Понял - сделает иначе.
И болотная вода
Навсегда ошибку спрячет.

Он разделся догола,
Чтоб одежда не намокла.
Прятать мёртвые тела,
Всё равно, что резать стёкла.

Тут уверенность важна
Бесовская и сноровка.
Хоть крестьянка, хоть княжна,
Хоть вокзальная воровка.

В этом деле новичок:
Тело поднял неумело.
Да и сам то был сморчок -
Тоже стал белее мела.

Девушка ещё жила,
С ней когда зашёл в болото.
Но судьба попа вела
Или храма позолота.

Начал тело он топить
В мутной и вонючей жиже.
И откуда только прыть?
Тянет девушку всё ниже.

Вдруг ударила гроза,
Словно наверху рехнулись,
И закрытые глаза
У девицы распахнулись.

Взвизгнул поп, а тут ещё
Что-то рухнуло на плечи.
Хоть и был подлец крещён,
Но не вынес этой встречи.

О подранке позабыл
В этой страшной круговерти.
А вот та вцепилась в тыл,
Как посланник лютый смерти.

Но бывает, повезло.
От волчицы поп отбился.
То ли зло его спасло,
То ли много накрестился.

От захвата увильнул
И кузнечиком на сушу.
В голове кровавый гул,
Весь в грязи, похож на хрюшу.

Выучил уже урок -
Подхватил с земли винтовку
И тотчас спустил курок,
Но заклинило чертовку.

В этот день который раз
Пот его украсил спину,
Ноги тоже шли в отказ,
Не могли держать мужчину.

Рухнул там же, где стоял.
Выпрыгнул обед наружу.
И податлив стал, и вял,
И пустил, как будто, лужу.

И тогда же поседел,
Словно бледная поганка.
Так сидел он и глядел,
Как тонули два подранка.

Девушка, глаза открыв,
Больше так и не моргала.
Был последним тот порыв,
В ней и жизни было мало.

А волчица, ухватив
Платье белое зубами,
Вверх тянула и мотив
Всё скулила в уши даме.

Так и скрылись под водой
Альбиноска и брюнетка,
Только поп сидел седой.
…Вот как всё случилось, детка.

Глава 4.

Я очнулся, и зима
Вновь в свои права вступила.
Не сошёл ли я с ума,
Крыши рухнули стропила?

-Ты проснулся? Хорошо.-
Женский голос за плечами.
-Ты искал, и ты нашёл.
 Холодно одной ночами.

Я вскочил, а позади
На снегу ОНА сидела.
Сердце ёкнуло в груди,
Страх сковал цементом тело.

-Что увидел, то не сон.
 Всё взаправду так и было.
 Лес, судьба, осенний гон,
 Перекошенное рыло.

 Я не знаю и сама,
 Гонит что меня за сила.
 Мне что лето, что зима,
 Снег, трава, земля, трясина.

 Я мучителя ищу,
 Но людей похожи лица.
 Ты не он. Я отпущу.
 Я лишь мёртвая волчица.

 Та одежда что на мне,
 От кровавых пятен ала.
 По мучителя вине
 Я сама убийцей стала.

 В каждом встреченном лице
 Палача я узнавала.
 С мыслью о «святом отце»
 Выходила из провала.

 Душ загубленных не счесть,
 Их тела в болотном гроте.
 Помоги исполнить месть!
 Положить конец охоте!

 Жив пока тот лицемер,
 Не найти и мне покоя.
 Я в плену его химер,
 Он в плену волчицы воя.

-Он священник, а кто ты?-
Я спросил, испуг скрывая,
-В храме то везде кресты.
 Как войдёшь ты неживая?

 И дорога далека…
 Кстати, объявил награду
 Он за волка – беляка.
 Как же мстить ты будешь гаду?

-Только место укажи.
 Храм не станет мне преградой.
 Смерть не признаёт межи.
 Будет ОН моей наградой.

Ночь в заснеженном лесу,
Я и бледная девчонка.
Скажете, что чушь несу?
Надоела эта гонка.

Да, убийца, нежить, страх.
Говорить с ней разве можно?
Кровь безвинных на губах.
Врёт про всё она безбожно.

Только я поверил ей
Навсегда, про всё и сразу.
Стать забавой егерей
Выпала судьба алмазу.

И сейчас передо мной
Просто девушка сидела,
Не вернулась что домой,
Мук хлебнула без предела.

-Хорошо!- Ответил я.
-Расскажу тебе что знаю.
 Мне знакомые края.
 Значит так, пойдёшь по гаю…

-Подожди…- Приподнялась
И губами прикоснулась.
С платья облетела грязь,
Жизнь как будто бы вернулась.

-Ничего не говори.
 Я узнала, что хотела.
 Скоро проблески зари,
 Их не любит это тело.

 Попрощаемся теперь,
 Не увидеться нам больше.
 Возвращайся без потерь
 И живи как можно дольше.

Снял тогда свой оберег
И на шею ей повесил.
Я не знаю, может грех,
Но беспечен стал и весел.

От луны, возможно, блик,
Но уверен, не ошибка:
Девы мёртвой бледный лик
Осветила вдруг улыбка.

Я зажмурился: слеза
Скрыла вид лесной подружки.
А когда открыл глаза,
То один был на опушке.

 Глава 5.

Долго там ещё стоял
Оглушённый этой встречей,
Но без тёплых одеял
И костра я - хвост овечий.

Дел привычных колея,
Лагерь тёплый и приятный.
А когда согрелся я,
В путь отправился обратный.

Люди, улица, фонарь
И соседи Пётр и Павел,
Череда знакомых харь,
Дома всё как и оставил.

Сериалы всех мастей,
От которых лишь зевота.
Только местных новостей
Выпуск разогнал болото.

Так сегодня в семь утра
Важных прихожан семейство
Занесли судьбы ветра
В место страшного злодейства.

Слала Господу хулу
Пьяных сатанистов шутка:
Только кожа на полу -
Был убит священник жутко.

Его шкура, как рулон
Вся набитая деньгами.
(Точно ровно миллион).
Женские следы кругами.

Ощущал ли я вину?
Точно не скажу, возможно…
Но я знал, что на кону,
И всё было так, как должно.

Слушал я, который час
Истину цедя из трёпа.
Был уверен - Бог за нас,
Из Его мы с девкой ЧОПа.

Странный звук меня отвлёк -
Вроде кто пищал за дверью.
Над иконой мотылёк…
Что же это по поверью?

Дверь открыл,  похолодел
Изнутри я до печёнок.
На моём крыльце сидел
Белый маленький волчонок.