Медовуха Альманах Миражистов

 
МЕДОВУХА
 
20Альманах Миражистов25
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Ирина ШРЕЙДЕР,
  Сергей БИРЮКОВ,
Евгений СТЕПАНОВ
 


Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Ирина ШРЕЙДЕР,
  Сергей БИРЮКОВ,
Евгений СТЕПАНОВ
2025

 
 
МЕДОВУХА
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Ирина ШРЕЙДЕР,
Сергей БИРЮКОВ, Евгений СТЕПАНОВ

Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
адрес
nikolaier@mal.ru
телефон 8 950 401 301 7
Кошек нарисовала  Кристина Зейтунян-Белоус

© Коллектив авторов 2025г




 
Константин КЕДРОВ
Альманах Миражистов


 
 
 

Кедров Константин
Винтовая лестница

Константин Кедров
ВИНТОВАЯ ЛЕСТНИЦА
Пушкин и Лобачевский
Есть какая-то тайна века в том, что мы фактически ничего не знаем о встрече А. С. Пушкина с Лобачевским.
Да, они встречались и, видимо, беседовали всю ночь, гуляя по улицам Казани. Но о чем шла беседа?
Предположить, что, встретившись с Пушкиным, Лобачевский стал бы занимать его пустыми разговорами, это значило бы ничего не понять в характере великого геометра. Да и Пушкин знал, с кем ведет многочасовую беседу. Конечно, речь должна была идти о "воображаемой геометрии". Тогда почему же в записях и дневниках Пушкина эта встреча никак не отражена? Правда, отголоском беседы может считаться знаменитая фраза о том, что вдохновение в геометрии нужно не менее, чем в поэзии. Геометрия Н. Лобачевского называется "воображаемая", а от "воображения" до "вдохновения" один шаг.
Во всяком случае, через год после встречи Пушкина с Лобачевским в булгаринском журнале "Сын отечества" появилась статья, полная невежественных и оскорбительных нападок на "воображаемую геометрию".
Статья эта очень поучительна, хотя и безымянна. Ее надо читать и перечитывать снова, ибо многие доводы против Лобачевского носят принципиальный, я бы сказал, методологический характер. Автор исходит из постулата, кажущегося ему аксиомой: воображаемое - значит нереальное. Проследим внимательно за этими доводами: ведь они будут повторяться и повторяются в наши дни всеми, кто с подозрением относится ко всему воображаемому и сложному.
"Есть люди, которые, прочитав книгу, говорят: она слишком проста, слишком обыкновенна, в ней не о чем и подумать. Таким любителям думания советую прочесть Геометрию г. Лобачевского. Вот уж подлинно есть о чем подумать. Многие из первоклассных наших математиков читали её, думали и ничего не поняли. После сего уже не считаю нужным упоминать, что и я, продумав над сею книгой несколько времени, ничего не придумал, т. е. не понял почти ни одной мысли. Даже трудно было бы понять и то, каким образом г. Лобачевский из самой легкой и самой ясной в математике главы, какова геометрия, мог сделать такое тяжелое, такое темное и непроницаемое учение, если бы сам он отчасти не надоумил нас, сказав, что его Геометрия отлична от употребительной, которой мы все учились и которой, вероятно, уже разучиться не можем, а есть только воображаемая. Да, теперь все очень понятно.
Чего не может представить воображение, особливо живое и вместе уродливое! Почему не вообразить, например, черное - белым, круглое четырехугольным, сумму всех углов в прямолинейном треугольнике меньше двух прямых и один и тот же определенный интеграл равным то ?/4, то это ? ? Очень, очень может, хотя для разума все это непонятно" (Цит. по кн.: См и л га В. В погоне за красотой. М., 1968).
Стоп! Вот автор и попался. Разумом он называет все то, что ему понятно, а непонятное, по его мнению, недостойно внимания. Недоверие к воображению есть в конечном итоге недоверие к самой поэзии.
Примерно в то же время и с тех же позиций подвергалась яростным нападкам поэзия Пушкина и все его творчество. Обратите внимание: безымянный автор, ругая Лобачевского, в то же время явно намекает и на художественное творчество, в чем-то сходное с "воображаемой геометрией".
"За сим, и не с вероятностью только, а с совершенной уверенностью полагаю, что безумная страсть писать каким-то странным и невразумительным образом, весьма заметная с некоторых пор во многих из наших писателей, и безрассудное желание открывать новое..."
Дело в том, что к середине 30-х годов XIX века в обществе уже четко сформировалась пагубная для науки и литературы концепция простоты. Истинная наука не нуждается ни в каких сложностях, что уж говорить о литературе. От литературы требовались простота и польза. Это заблуждение не изжито и до наших дней. В сложности и отходе от здравого смысла упрекали Фета, Тютчева, Блока, Брюсова, Белого, Хлебникова, Маяковского, Вознесенского. А в наши дни обвинения такого рода обращены к поэтам метаметафорического направления, но об этом речь впереди.
О затравленности Пушкина в последние годы жизни мы знаем многое. И вовсе не сверху, а из самых что ни на есть демократических слоев прессы слышались упреки и обвинения в духе цитируемой рецензии на Лобачевского. "Подите прочь! Какое дело поэту мирному до вас", - вырвалось у Пушкина не случайно. Меньше знаем о затравленности Лобачевского. Рецензия, я думаю, красноречивее всяких слов.
"Притом же, да позволено нам будет несколько коснуться личности. Как можно подумать, чтобы г. Лобачевский, ординарный профессор математики, написал с какой-нибудь серьезной целью книгу, которая немного принесла бы чести и последнему приходскому учителю? Если не ученость, то, по крайней мере, здравый смысл должен иметь каждый учитель; а в новой Геометрии не достает и сего последнего".
Вот атмосфера, в которой пересеклись параллельные пути Пушкина и Лобачевского.
Сегодня, когда наконец-то поколеблен миф о простоте Пушкина, есть все основания задуматься, какими глазами видел поэт вселенную.
Космос с его фундаментальными законами был всегда в центре внимания великого поэта. Одно из самых интересных философских стихотворений Пушкина "Движение" (1825), посвященное космосу, роднит его поэзию с новейшими представлениями о мире, возникшими на основе теории относительности А. Эйнштейна:
Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
В этом стихотворении Пушкина предугаданы важные открытия современной науки, которая познает явления, недоступные человеческому глазу, спорит с обыденной очевидностью и побеждает её.
Гениальный современник Пушкина Лобачевский впервые отказался от принципа наглядности, построив "воображаемую геометрию", где через одну точку можно провести бесконечное множество параллельных линий, вопреки "очевидной" геометрии Евклида. Многие тогда сочли этот отказ от очевидности чудачеством ученого. Не случайно Булгарин, травивший Пушкина, с таким же рвением печатал (вкупе с Гречем) пасквили на ректора Казанского университета Лобачевского.
Мы не знаем, о чем беседовали Пушкин и Лобачевский во время своей краткой и, видимо, единственной встречи в Казани (о факте встречи Пушкина с Лобачевским в Казани в 1833 году и беседе между ними см.: Колесников М. Лобачевский, М., 1965). Пушкин собирал материалы о Пугачевском восстании. Может, не прошел мимо его внимания бунт великого философа-математика против серой обыденщины, именуемой "очевидностью". Было очевидно, что земля плоская, а она оказалась круглой. Очевидна была геометрия Евклида, а геометрия Лобачевского оказалась более точной. Но никогда не станет для нас очевидным момент великого прозрения и в творчестве поэта, и в творчестве математика, и всегда мы будем помнить великие слова Пушкина: "Вдохновение нужно в поэзии, как и в геометрии". Конечно, Пушкин понимал разницу между физикой и поэзией. Вот его замечательные строки из "Подражаний Корану":
Земля недвижна - неба своды,
Творец, поддержаны тобой,
Да не падут на сушь и воды
И не подавят нас собой.
"Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!" - сказал Пушкин об этой картине мира. Но какова же вселенная Пушкина - действительно неподражаемая?
Пушкин на протяжении восьми лет писал в стихотворном романе картину вселенной, и если мы хотим понять его, то должны хоть на какое-то время увидеть небо его глазами. Мы должны научиться вместе с Татьяной Лариной
...Предупреждать зари восход,
Когда на бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине
При отуманенной луне
Восток ленивый почивает...
Этот "световой" портрет души Татьяны, созданный и" сияния звезд и рассвета, раскрывает и вселенную Пушкина.
Ведь и сегодня не всякий из нас, в ночи стоявший на дворе, видит ночную тень, "обладающую полмиром". Буквально такую картину впервые увидели лишь космонавты из окна космического корабля.
Пушкин смотрит на вселенную пристально и долго, поэтому она у него не бывает неподвижной.
Хоровод звезд - исчезает.
Край земли - светлеет.
Ночная тень - полмиром обладает.
Восток - почивает.
Роман насыщен движением света. В первой главе это мерцание свечей, фонарей, затем искусственный свет все чаще уступает место мерцанию звезд, тихому свету луны, ослепительному сиянию солнца. Вместе с Пушкиным погрузимся на время в эту стихию света. Вот образ Петербурга:
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари...
Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят;
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом;
По цельным окнам тени ходят...
Но наступает момент, когда искусственный "веселый свет" бала растворяется в величественном сиянии белой ночи:
Когда прозрачно и светло
Ночное небо над Невою
И вод веселое стекло
Не отражает лик Дианы...
Далее картина ночной вселенной в восприятии Татьяны. После этого вселенная уже не покидает человека. Татьяна и луна неразлучны. При лунном свете пишет она письмо Онегину, вместе с луной покидает его кабинет после убийства Ленского. Но, пожалуй, самое удивительное в романе, когда бесконечное звездное небо и бег луны вдруг останавливаются в зеркальце Татьяны:
Морозна ночь, все небо ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно...
Татьяна на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркало наводит;
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна...
Это неуловимое движение руки Татьяны, трепетное биение человеческого пульса, слитое со вселенной, - та вдохновенная метафора, которая отражает единство человека и космоса. Трепет Татьяны передается вселенной, и "в темном зеркале одна дрожит печальная луна". Роман "Евгений Онегин" расцвечен не цветом, а светом. Чаще всего свет романа - восход или заход солнца, отблеск свечей или камина, свет луны, мерцанье розовых снегов, звездное небо. Основная палитра романа - это серебристое свечение звезд и луны, переходящее в золотистый и алый свет камина или солнца. Роман как бы соткан из живого света. Цвет, не связанный с естественным свечением, в нем почти отсутствует. Исключение составляют лишь "на красных лапках гусь тяжелый" и ямщик "в тулупе, в красном кушаке", Свет пронизывает роман, составляя космический фон.
Над могилой Ленского вместе с луной появляются Татьяна и Ольга: "И на могиле при луне, обнявшись, плакали оне".
Когда наступает момент прощания Татьяны с природой перед отъездом в Москву, мы вдруг с удивлением замечаем, что время может мчаться с быстротой неуловимой;
...лето быстрое летит.
Настала осень золотая
Природа трепетна, бледна,
Как жертва, пышно убрана...
Вот север, тучи нагоняя,
Дохнул, завыл - и вот сама
Идет волшебница зима.
В семи строках перед нами промелькнули лето, осень, зима. Год превратился в миг. Первая глава романа почти целиком посвящена показу одного дня Онегина, А здесь в одной строфе - год.
Или в разгар описания бала, где "бренчат кавалергарда шпоры, летают ножки милых дам", вторгается воспоминание автора об этих же балах. Вдумайтесь в это слово - воспоминание. Рассказ о бале идет в настоящем времени, и вдруг об этом же бале Пушкин говорит как о прошлом: "Во дни веселий и желаний я был от балов без ума..." Одно и то же явление описывается из настоящего и из будущего времени. В момент последнего свидания Татьяны с Онегиным, когда
Она ушла. Стоит Евгений,
Как будто громом поражен,
Пушкин сообщает нам, что все эти события происходили в далеком прошлом, в таком далеком, что умерла уже "та, с которой образован Татьяны милый идеал".
Но те, которым в дружной встрече
Я строфы первые читал...
Иных уж нет, а те далече,
Как Сади некогда сказал.
Без них Онегин дорисован.
А та, с которой образован
Татьяны милый идеал...
О много, много рок отъял!
Только что Онегин и Татьяна стояли перед нами. Еще Евгений "как будто громом поражен", а Пушкин сообщает тут же о смерти той, с которой образован "Татьяны милый идеал", причем как о событии давно прошедшем.
Да, прошлое, будущее и настоящее... Все это четко разделило. И очевидность говорит о невозможности быть одновременно в прошлом, в настоящем и в будущем. Но та же очевидность говорит нам, что земля плоская... Может быть, поэт, живший в первой половине XIX века, видел время глазами человека XXI века?
Вчитываясь в строки романа, мы все глубже проникаемся ритмом вечности, все выше поднимаемся над хронологически ограниченным отрезком человеческой жизни. И видим мир в его неразрывном единстве, где человек и вселенная, прошлое, будущее и настоящее неразрывны и обозначены словом "вечность".
Чтобы понять, насколько глубок переворот, совершившийся в душе Онегина, сравним это состояние безвременья с переполненным, хотя и трагическим ощущением времени, возникшим у Онегина вместе с любовью к Татьяне:
Мне дорог день, мне дорог час:
А я в напрасной скуке трачу
Судьбой отсчитанные дни.
И так уж тягостны они.
И дальше-строк", которые так любил Маяковский. Строки, переполненные ощущением жизни:
Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я...
Как это ощущение времени не похоже на состояние Онегина, когда он жил, "часов и дней в беспечной неге не считая", как это похоже на состояние Татьяны в момент прощания с природой, когда год превратился в один миг.
Итак, Пушкин дает две возможные модели мира. Один и тот же человек может в одном моменте времени почувствовать вечность, и он же может не заметить, как прошли двадцать шесть лет его жизни. В первом случае бесконечен каждый миг ожидания, в другом - незаметно проходят годы и превращаются в пустоту. Помните это ощущение нарастающей пустоты в доме дядюшки Онегина, где "везде высокие покои...".
Человек совершенно по-разному может чувствовать в одной и той же вселенной. Он может сливать свой взор С бесконечностью звездного неба и свой слух - с журчанием ручья. А может, подобно дядюшке Онегина, просидеть сорок лет и ничего не заметить, ничему не удивиться.
Вот как подробно описывает Пушкин картину вокруг дома Онегина в деревне:
Господский дом уединенный,
Горой от ветра огражденный,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые,
Мелькали селы; здесь и там
Стада бродили по лугам,
И сени расширял густые
Огромный запущенный сад,
Приют задумчивых дриад.
Перспектива все время раздвигается. Господский дом стоит над речкою, и наш взгляд устремляется ввысь. Затем вместе с автором мы устремляемся вдаль, где пестрят и цветут луга, мелькают села, бродят стада. Все здесь в движении все раздвигается в бесконечность. Даже сад сени "расширял" густые.
А что делал в этой бесконечности дядюшка Онегина?
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Ощущение уходящего времени, ограниченности человеческой жизни возникает у читателя ещё до гибели Ленского - в лирическом отступлении Пушкина над могилой Дмитрия Ларина:
Увы! На жизненных браздах
Мгновенной жатвой поколенья,
По тайной воле провиденья,
Восходят, зреют и падут;
Другие им вослед идут...
Так наше ветреное племя
Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!
Каким же острым ощущением жизни надо обладать, что' бы, поднявшись над ограниченностью своей жизни, назвать добрым час, когда нас вытеснят внуки.
Взгляд Пушкина порой настолько поднимается над субъективным бытием, настолько растворяется в жизни природы, вселенной, в смене поколений, что личная смерть уже не кажется ему центральным событием. Он слишком остро чувствует жизнь во всех её проявлениях - ему не остается времени для скорби над ограниченностью своей земной жизни.
Да, искусство учит нас и атому чувству. Чувству бесконечной жизни, чувству бессмертия. Именно об этом говорят последние строки романа:
Блажен, кто праздник жизни рано
Оставил, не допив до дна
Бокала полного вина,
Кто не дочел её романа
И вдруг умел расстаться с ним,
Как я с Онегиным моим.
Невозможно полностью дочесть роман жизни. Но когда бы он ни прервался, бокал всегда полон. Потому что жизнь бесконечна.

 Мир писателя
 

 
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов
 
 
Николай ЕРЁМИН
НА КОРОМЫСЛЕ   

СОНЕТ ПРО ЮБИЛЕЙ

В год по строчке –
Писал я сонет...
Глядь, а дочке –
14 лет!

Смотрит в Зиму
Влюблённая Осень...
Глядь, а сыну
Уже28!

И жена
Приглашает друзей -
Вот те на! –
В ресторан «Юбилей»

Эх! Покуда ложится строка,
Дотянуть бы до ста-сорока...
2025
ВРЕМЯ КЕДРОВА

Кедров Константин,
В сердце - Божий дар,
В космосе  один,
Звёздам господин,
Светит  –Super-Star –

Мне и всем пример,
На поэмы щедр,
Мета-мета-кедр.

ПОЛУСОНЕТ ПРО СОЛНЦА СВЕТ

Вдруг – тема вечной темноты
И космоса, и мерзлоты
Возникла в сердце – вот те на! –
Где солнцем жизнь была полна...
О, Боже, что за времена...
Спаси меня и сохрани!
Ни слова не скажу, ни-ни...

ОКТАВА ПРО КОСМОС

Космос предрекает: - Быть беде!
Звёзды – рыбы на сковороде...
Берегись, космический рыбак,
Как бы не случилось что не так! –

А рыбак, не ведая беды,
У костра – глядит: Норд-Ост, Зюйд-Вест...
Водку пьёт... И со сковороды,-
Что-то напевая, -  рыбу ест...
2025

ОКТАВА О ЛЮБВИ

О чём тоскует поэтесса,
Подруга стресса и прогресса?
О чём? Конечно, о любви
В Париже, в Риме, се ля ви...
И говорит: - Летим со мной? –

А я, увы, - невыездной.
 Мне и в России – благодать:
Всё время хочется летать...
2025

***
Луна и солнце – как на коромысле...
Спокойная и тихая пора.
Нет в мире ничего быстрее мысли
И медленнее ручки и пера...
Хотел бы умереть... Но – чтоб воскреснуть!
Чтоб снова жизнь почувствовать в крови.
Нет в мире ничего звучнее песни
И скрытнее признания в любви.
И день,  и ночь – такое ожидание
И зов такой: идти или бежать...
Нет в мире ничего нужней желания
Счастливым быть – и счастью не мешать!

   ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
По всей Руси звучит,  полна трагизма,
Проблема пьянства и алкоголизма...
А трезвости поэма не звучит.
«Пить иль не пить?» Кто знает, тот молчит.

***
Колян курил кальян –
Он был от счастья пьян,
Пуская дым устало...
Пока его не стало.

БОЛЬ
Наслажденье болью – парадокс.
Но она – любовница твоя
- Ах! – И мозг сгорает, точно воск,
Ни любви, ни страсти не тая...

***
В вёдрах – то густо...То пусто...
Счастье на уровне чувства...
Горе на уровне мысли...
Светятся на коромысле...

Май 2025 Красноярск
ВОСПОМИНАНИЯ  СВЕЖИ    Николай ЕРЁМИН

ПОСВЯЩЕНИЕ ПОЭТЕССЕ Ирине ШРЕЙДЕР
На рейде яхта «Ира Шрейдер»
Зовёт куда-то за собой...
И горизонт открыт и светел,
И паруса рифмует ветер,
Точно поэт такой-сякой,
Как будто в рифмах есть покой!

В  ДЕНЬ  РОЖДЕНЬЯ  ИОСИФА БРОДСКОГО

Я – на этом свете…
Он – на том,
Тут и там любим и почитаем…

День рожденья.
Бродский входит в дом…
Он издал сегодня новый том…
Курим…
Пьём вино…
Стихи читаем…

А ему  –
Лишь 85,
И в груди такая благодать…
Что поэт
На «Быть или не быть?»
Мне  в ответ
Твердит:
- Мы  будем жить! -
И на этом свете, и на том
Выпуская в свет
За томом том...

КНИГИ
Остановиться в вечности на миг,
Остаться навсегда одной из книг,
Которую хотя бы пролистали —
Об этом все тщеславные мечтали
И называли каждый миг судьбой…
…И мы с тобой, мой друг, и мы с тобой…

МОЛИТВА
Ах, Боже, глубиной и высью
И мне позволь в конце пути
Осмыслить или обессмыслить
Всё, что пришлось произнести…

Воспоминания свежи…
А наказание сурово…
Источник правды или лжи -
Тобой подсказанное слово?

ЧАСЫ

Опять часы стучат по темени…
Увы, не ведая о времени…
Тик-так… Так голова болит!
У времени ужасный вид…
И всё ж часы  не виноваты,
Что, слово цепкое ценя,
Растормошили на цитаты
Секунды - грешного меня…

Стать словом – радостный удел.
Цитируйте! Я так хотел…

СОНЕТ ПРО СВОБОДНЫЙ СТИХ

Всюду  -  от края до края
Стихосложенья, мой друг,
С женскою  рифмой мужская
Соединяются  вдруг…

Как ни крути точно псих,  -
Ты не свободен  от них!
Всюду – от сих и до сих –
Рабский рифмованный стих…

-  Где ты, Свобода моя? -
Вторит поэт, не тая…
И, замолкая опять,
Перестаёт рифмовать…
И – вне рифмованных игр -
Вновь сочиняет верлибр...

ПОКОРЕНИЕ МОСКВЫ

- Пропасть в Москве - совсем не шутка…
Сквозь землю провалиться жутко…
Или случайно утонуть…
Куда, поэт, ты держишь путь?

- В Москву, а то ещё куда?
В Москве и горе – не беда!
Поэты все наперечёт,
Зато признанье и почёт -
При жизни, да, и  после смерти.
Мне это - в кайф,
Уж вы поверьте…

***
В любой душе и вне – вокруг –
Литературщина, мой друг!
Увы, отечества отцы
Нам лгут, внушая образцы
Патриотизма ради смерти…
Мол, вы поверьте и проверьте,
Что, вроде, лучше   умереть,
Чем 7 дыр на голове иметь:
Глаза, и уши, ноздри, рот…

Мой друг, но ты ж – не идиот?

В ОЖИДАНИИ ДОЖДЯ

Все живут ожиданием счастья,
Чаевые истратив на чай…
Боже мой, проявляй же участие,
Если можешь, сейчас выручай!

Где они? Ниспошли, не таи
Чаевые дождинки твои…

ПРАВИЛА ИГРЫ

Актёр среди мирской муры
Пел: – Горе – не беда! –
И, зная правила игры,
Выигрывал всегда…

И лишь вчера, сыграв без правил,
Пропел, увы, и мир оставил…
Расстроил всех  - и в царство грёз
Весь проигрыш с собой унёс…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Всю жизнь считал себя поэтом,
Пока не позабыл об этом.
Ау! Земная благодать:
Писать, что хочешь, и считать...

СИЛА  СЛОВА

Он мне зубы заговаривал
Так, что боль - скажи на милость! –
Хоть ему совсем не верил я, -
Постепенно прекратилась.
***
Из памяти рисую твой портрет.
Ты молода, хотя прошло 100 лет…
И 100 портретов – бесконечный ряд –
Из горизонта на меня глядят…
ШРАМ  13х13    
***
Я за жизнь зацепился зубами,
Как старинный известный поэт,
Так, что очередь между нами
Расступается в нужный момент...
И старик-стоматолог опять
Просит новых стихов почитать...

СОНЕТ  ПРО БЛАГОДАТЬ

Зуб не болит? И хорошо.
И сердце не болит...
И ты, куда хотел, - пошёл,
Известен как пиит...

Где тут же просят: - Ваша честь! –
За столик к ним присесть...
И выпить – что за благодать! -
И выпив, -  почитать
Из новой книги! О любви!

И ты – огонь в крови –
Читаешь им – поэт, пиит,
Который год подряд –
Как сердце от любви болит...
А зубы – не  болят!
2025

ОКТАВА ПРО ПОКАЯНИЕ

- Всюду чёрствость и косность! –
Мой любимый поэт
В поэтический космос
Прошептал,  и – привет...

Неспроста друг сердечный
В книге «Храм    на крови»
Всем покаялся в вечной
Безответной любви...
2025
***
Почему  от ворот до ворот
Наших грешников мир не берёт?
И гремит над землёй – вот те на! –
Всюду  - ой! – за войною война?
Потому что на этой и той
Грешник наш – не герой, так святой...
2025

СОНЕТ ПРО СУДНЫЙ ЧАС

В ожиданье смертной битвы
И смертельного огня
Я шептал слова молитвы:
- Господи, спаси меня!-

И увидел, как над домом,
Вспышки молнии и грома,
Ослепив мои глаза,
Охватили небеса...

И услышал – чудеса -
Неземные голоса:
- В этот страшный судный час,
Спаси, Господи, и нас!
Пощади нас - и прости,
И на землю возврати...
2025
***
Вспоминая и мечтая,
Одинок, увы и ах,
Я стихи свои листаю
Со слезами на глазах…
И солёная строка
Расплывается слегка…

...Как смотрел в твои глаза —
И проваливался в небо,
Где бездонна бирюза,
А сомнение — Нелепо:
С Твоего на Этот свет
Возвращаться или нет.

ПЕСНЯ

В песне - два запева…
Ах, вино – отрава!
Я пошёл налево…
Ты пошла направо…

Спели виновато
Песню – и забыли…
А ведь как когда-то
Счастливы мы были!

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Еле жив, убеждаюсь я вновь:
Без любви невозможно живущим…
Мёртвым – слава! Живущим – любовь,
Подающим, увы, и берущим.

АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ

Нет встречной инициативы…
Где ваши фотопозитивы?
Сплошные фотонегативы!
Им нет, увы, альтернативы…

***
Жизнь любила
И целовала –
Очень мило,
Но очень мало…

***
О, мечта,
Любовь, воспоминание…
Нищета
И разочарование…

***
- А я,  контуженный любовью,
Во сне, увы,  и наяву
Шрам над рассеченною бровью
Храню - и до сих пор живу…

Николай ЕРЁМИН Май 2025 КрасноАдск-КрасноРайск-
КрасноЯрск

 
Ирина ШРЕЙДЕР
Альманах Миражистов
 
Люблю людей
Ирина Шрейдер
Люблю людей! Не знаю - то награда,
Проклятие моё или порок,
Но душу, когда надо и не надо,
Закрыть не удаётся на замок.

Люблю водилу, что с утра лихачит,
И всех и вся подрезать норовит,
Реакцию и выдержку нам, значит,
Тренировать в дороге предстоит.

Люблю я разработчика программы,
С которой мне никак не совладать,
Благодаря ему я точно знаю -
Склероз не страшен будет лет до ста.

Люблю соседей (их в два ночи слышно) –
За то, что замолкают, наконец.
И мужа бывшего – как раз за то, что бывший
(Но настоящий, всё-таки, отец).

Любовь, как говорится, не картошка,
В окно не выбросишь - а надо мне оно?
Мне каждого по жизни понемножку
Любить за что-то, видимо, дано.

Люблю людей! Хотя порой, признаюсь,
Всех больше я люблю (велик искус)
Людей, которым всесторонне нравлюсь -
За их (почти что) безупречный вкус.
***
Называй, пожалуйста, по имени!
Для чего мне эти, не пойму,
Клички, что задуманы интимными,
А на деле  - очень уж  Б\У.

Столько уменьшительно-ласкательных
Было!  Кто донашивал за мной?
Их же примеряешь обстоятельно,
«Милая...» - несёшь с плеча другой.

Хватит примерять ко мне безжалостно
То, что на других не прижилось!
Называй по имени, пожалуйста,
И смотри в глаза, а не насквозь.

***
Короче дни, и времени всё меньше...
А время нынче не дают в кредит.
Но, если ноша слишком давит плечи,
То остановка – тоже часть пути.

Я не считаю пройденных шагов
И не ищу в двух правдах общих истин.
Я жду. Но не тебя и не звонков,
А дня того, когда покинешь мысли.

Г Красноярск
© Copyright: Ирина Шрейдер, 2016
Свидетельство о публикации №116030102519
 
Сергей БИРЮКОВ
Альманах Миражистов 
 
 
мне интересно вот что

МНЕ ИНТЕРЕСНО

у нас есть
интеллектуальный читатель
или нет
интеллектуального читателя
это на самом деле
как бы очень интересно
я говорю как бы
но это на самом деле
интересно как бы
но на самом деле
по умолчанию
интересно
то нет то есть
то есть то нет
то нет то есть
то есть то нет
на самом деле
как бы

ПОСТПОЭЗИЯ

время от времени
наступает время
постпоэзии
когда поэзия
отказывается
сама от себя

и пытается
заместить себя
чем-то другим

например
рисунком
графикой

т.е. собственной
тенью
где смысл хранится
прозапас
уходя
в неочевидность
но
подлежит
извлечению
когда
наступит
время
поэзии

ОТРАЖЕНИЕ

; (будто – сквозь все: сквозь леса – сквозь
; строения – сквозь облака)
; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; ; Г.Айги

не проходит
поле и лес
звучат различно
неутомима
перекличка
и волна детства
настигает нас
вне-запно
ты запинаешься
называя себя ''ты''
будто обращаясь
к другому
тому которого ты
не знал раньше
и только сейчас
узнаёшь
но всё-таки
в неуверенности
ты это ты
или тень твоя
в луче световом
отраженном
и от-раженном
на восклицании

МАСКЕ РАД

и ямбом и верлибром
и
юмбомюмбомбом
каким стихокалибром
каким стихобомбом
а ты не знаешь разве
что деревенеет
любая материя
до потерия
и не кажется ли вам
что миром правят
лексус и вован
кто это точно
рифмовал
тот маске точно рад
как тот орфей
идущий в ад
кто тебе сказал
может так
а может нет
сказке
в маске


ПАМЯТИ ДОЛОРЕС О'РИОРДАН

и выходит Долорес с красной гитарой
с кельтским крестом на правом плече
и Долорес поющая ''Zombie''
In your head
In yuor head
и Долорес с белой гитарой
Долорес босиком
ave Dolores
голос твой длится
голос твой
словно негасимая свеча
разрезает пространство
и колеблет листву вечности
ave
ave Dolores
raining in my Heart

(In yuor head – в твоей голове)
(raining in my Heart -дождь в моем сердце)


ВО-СТИХИ!
(тщательная проработка)
Александру Бубнову,
изобретателю термина ''и-стихи'' (интегральные)

и-стихи
о-стихи!
а-стихи?
е-стихи
д-стихи
ц-стихи
б-стихи
л-стихи!
к-стихи
у-стихи!..
в-стихи
ми-стихи
рэ-стихи
зы-стихи
фа-стихи
соль-стихи
до-стихи!
ля-стихи
си-стихи!
ы-стихи
ха-стихи
хи-стихи
хе-стихи
хо-стихи
хы-стихи
ху-стихи?
пи-стихи
па-стихи
пе-стихи
во-стихи!
шо-стихи?
ща-стихи
ша-стихи!
чу-стихи!
ча-стихи
че-стихи
чо-стихи?
г-стихи...
ж-стихи...
йо-стихи
н-стихи
но-стихи!
не-стихи!
ни-стихи
ну-стихи...
ны-стихи
с-стихи
т-стихи
ъ-стихи
те-стихи
ти-стихи
то-стихи!
ты-стихи
та-стихи!
ь-стихи
э-стихи...
ю-стихи!
я-стихи!!!

Г Тамбов
 



 
Евгений СТЕПАНОВ
Альманах Миражистов
 
 
ЮБИЛЕЙ СЕРГЕЯ БИРЮКОВА

19 мая 2025 года исполнилось 75 лет выдающемуся поэту, филологу и педагогу Сергею Бирюкову.
Сергей Евгеньевич
 сделал для русской литературы и культуры в целом очень много.
 Он поэт от Бога,
кандидат филологических наук, доктор культурологии.
Многие годы преподавал в Тамбовском государственном университете и университете города Галле (Германия),
а также в других европейских вузах.
С. Е. Бирюков создал Академию Зауми,
которой успешно руководит уже несколько десятилетий,
популяризируя самые разнообразные виды поэтического искусства.
И сейчас  работает —
в Московском государственном лингвистическом университете.

Мы знакомы  с 1981 года.
Я тогда учился на инязе Тамбовского педагогического института
и параллельно  стал ходить в литературную студию «Слово»,
которой руководил Сергей Евгеньевич.
Фактически Бирюков стал моим филфаком.
Все эти годы мы дружески общаемся.
И я могу сказать, что С. Е. Бирюков стал частью моей судьбы.
Всю жизнь мы разговариваем о поэзии…

 А еще С. Е. Бирюков познакомил меня с Владимиром Руделёвым,
Вадимом Перельмутером,
 Геннадием Айги,
Константином Кедровым,
Еленой Кацюбой,
Атнером Хузангаем,
Лео Бутнару,
Натальей Фатеевой
и другими выдающимися людьми…
То есть во многом спрограммировал мой жизненный путь.

Я уверен, что подобные добрые слова о С. Е. Бирюкове могут сказать ещё десятки его учеников и сподвижников. И  не сомневаюсь, что государство по достоинству оценит достижения этого выдающегося человека. Убежден, что он достоин высокого звания Герой Труда России.

Именно Сергей Бирюков в последние четверть века стал символом русской поэзии за границей,
ярко показав,
что в России развиваются различные виды изящной словесности,
 в том числе авангардные.

Я желаю Сергею Евгеньевичу крепкого здоровья, благополучия, новых гениальных стихов и книг и жду новых рецензий в журнал «Дети Ра», в котором С. Е. Бирюков член редколлегии с момента основания журнала!

Евгений СТЕПАНОВ

На фото Сергей Бирюков и Евгений Степанов в Доме Лосева, 15 мая 2025 года.
Автор фото Нина Краснова ссылка на источник https://reading-hall.ru/news.php?id=1294



 


 


 
 
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
КАЙФ new
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
СОЛО НА РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: КОЛОБОК-ВАМ
Внуки Ра
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк ТАЙМ-АУТ

КРУТНЯК
СЕМЕРИНКА -ВАМ
АВЕРС и РЕВЕРС

ТОЧКИ над Ё
ЗЕЛО
РОГ ИЗОБИЛИЯ  БОМОНД

ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ


КаТаВаСиЯ

КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА  ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ


СИБИРСКАЯ

СЧАСТЛИВАЯ


АЛЬМАНАХ ЕБЖ "Если Буду Жив"

5-й УГОЛ 4-го




 
               
         
  МЕДОВУХА
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Ирина ШРЕЙДЕР,
  Сергей БИРЮКОВ,
                Евгений СТЕПАНОВ.               
                2025
               
 
 МЕДОВУХА
 

Альманах Миражистов
СОДЕРЖАНИЕ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Ирина ШРЕЙДЕР,
  Сергей БИРЮКОВ,
Евгений СТЕПАНОВ
КрасноярсК
2025 5