Лимская тетрадь

Игорь Мерлинов

«Лимская тетрадь»

Лимская тетрадь - N

Пик вулкана белый. Волос смоляной.
Это Габриэла у двери другой.
Статная, в гламуре, только отопри!
Я стою, от дури, не у той двери.
Оплошался с жара, в глазе красный свет,
Номеров на пару, не вернуть их, нет!
Выдержать без дела предвечерний штиль.
Съедет Габриэла в свой Гуаякиль
Разменять чтоб сладость своих лучших лет.
Что дано нам в радость не отвергни, нет!
В дымке яхты, боже, ходят в небесах.
Что нашёл я в коже, в тёмных волосах?
И спадают пряди мне на грудь другой.
Спереди и сзади снится образ твой.

Лимская тетрадь – I

"mujeres no hay una sola que yo no haya amado"

«Нет ни одной женщины, которую я бы не любил» - Неизвестный автор

Нет женщины, что я не полюбил,
Меж красных стен и тени гардероба.
Я ручки их позолотил,
Но это были кинопробы.

Я не отверг лежащую плашмя,
Скучала что, опершись на колени,
Она в ответ любила же меня,
Что более желать, мой милый гений?

Я не прошёл могучие чресла,
Мне хрупкий взор пригрезился, и ясен
Казался путь на небеса,
Когда любимой был я опоясан.

Я снизошёл до ласковой в бреду,
Что весила не более жокея,
Но главное, я их любил в аду,
На красном фоне хромакея.

Я женщин всех боготворил,
Не в золоте, но в чистом слове.
Я попадал то в глаз, то в брови.

Нет женщины, что я не полюбил.

Лимская тетрадь – II

“solo tengo en la vida tu silencio y tu boca.”
– Nocturno 4, Juan Parra del Riego

«В жизни у меня есть только твоё молчание и твои уста»
- Ноктюрн 4, Хуан Парра дель Рьего

Она ночевала во сне у пятёрки фонтанов,
В курлыкании горних птиц, в тени пыльных каштанов.
Она улетала к небу на пузырях из мыла,
Выше ласточек синих двух, что на плече носила.
Она бежала по воде в радуге в пересвете.
И если бы не я, была ли бы она на свете?
Хотя бы на целый миг между пустыней и садом,
Который явился во сне золотым эльдорадо.

Я шёл к тебе по бездушию ночного квартала,
Туда, где на улице города ты ночевала,
Туда, где за рамами окон в открытых портьерах
Летали мы оба в других голубых стратосферах.
А ниже корма поднималась вздыхала, кормило
Звездой путеводной глазам твоим тёмным светило.

Впереди, словно мост, между нами лежит молчанье
Над лощиной, над аркой стального рта на прощанье,
Словно велосипедист, в железе и ветре дырявый,
Крадёт прошлого следы на перегонки с костлявой.
Нитями сшитого по губам ты уста сомнула,
Нитями времени, в котором ты не обманула
Меня, просто потому что обмануть не успела.
Я полюбил твоей души несравненное тело
Сквозь уста, бормоча всё на современной латыни:
«Что будет там, дескать, во веки веков и отныне?»
Молчишь, кровоточа от времени колючих терний…
Прощай, свой ноктюрн ты сыграла сполна предвечерний!

Лимская тетрадь – III

“amando a quien no veo y me lastima” - EPISTOLA DE AMARILIS A BELARDO

«Люблю кого не вижу и меня ранит» - Амарилис к Белардо

***

Ты выкормила нас, блудливая волчица.
Мы связаны одним молочным братством.
Чем пир земной наш завершится?
Ты нам навек благоприятствуй,
Идущим под солцем империи бывшей,
Ни на западе, ни на востоке не заходившем.

***

Мы видим твой лик монументальный
На стене городской муральной,
Нанесённый посуху быстрым граффито
Поверх того, что за краской сокрыто.
Вот и мы любим наспех, альсекко,
В альковах двадцать первого века.
Быстро любить - это тоже искусство,
Как и навек, говорил Заратустра.

***

Вниз по бульвару летят самокаты,
На них самокатчицы, ветром объяты.
Девки сидят на скамейках горбатых,
Выгуливают себя по своему арбату.
Летят самокатчики, жмутся котейки,
И чистой души, реже, просто злодейки
В коротком фланируют вниз по бульвару
И ищут на час себе щедрую пару.

***

С глаз долой - из сердца вон.
Любим ту, что нам невидно сердце ранит.
Но есть девушки горячие, огонь!
Девушки полны очарований.
Смелые уедут в метрополь,
Лучшие же здесь на берегах колоний.
И они снимают с сердца боль
И с души без долгих церемоний.

Лимская тетрадь – IV

«- Si te amara… Que seria? - Una orgia!», Cesar Vallejo

«- Если бы я любил тебя... что бы это было? - Оргия!», Сесар Вальехо

Он бы любил тебя между делом, по методичке,
Как завистливый демон, зажигал по привычке.
Но если бы я полюбил тебя среди оргий,
То сразил бы его, как сам всадник георгий.

И тогда бы ты как живой ручей задрожала,
Как цветок каттлеи на острие кинжала.
И я бы шёл к тебе сквозь дрожь и тремор,
И наша любовь опережала бы время.

Ты рассказала сказки, превирая малость,
Что по любви ты всегда отдавалась.
Я уже слышал это от Деборы Секку,
От не одного незнакомого человека.

Ты горда, что всеми на перегонки желанна,
Но ты переменчива и непостоянна.
Ты ими играешь, оставаясь холодной,
Играют они и с тобой, моей родной.

И я вот люблю, что ты головы кружишь,
Ты с кем-то всегда так загадочно дружишь.
Ты мне говоришь, что ушла бы в монашки,
Я видел таких, - очень милые пташки!

Лимская тетрадь – V

«Pero cae la hora de la venganza, y te amo», Pablo Neruda

«Но настал час мести, и я люблю тебя», Пабло Неруда

Как медный всадник с пьедестала схожу тебя освободить.
Ты напои коня сначала, но после не устань любить.
Как Боливар, Мартин, О’Коннор  я через Анды перейду.
Я изогну крыло, как кондор, и над тобою воспарю.

Меня ты встретишь из Каяо, как жаркий сон в ночном порту.
Твоя спина цвета какао, а молоко в горячем рту.

Над твоим главным достояньем да не устанет крепость рук.
И орден пусть национальный в честь величайших всех заслуг
Да будет банком отчеканен навеки в чистом серебре.
Как бёдер ход твой безустанен! На ягодице, на бедре
Лежит ладонь, челночно ходит, и слаще только тростника
Река, что из тебя исходит, и та река неглубока.

Но глубже глаз туманный ирис, тягучий сладкий, как ирис.
Но я люблю твой задний вырез, он лучше прочих биссектрис.
В нём равны бёдра и высоты, углы все смертные равны.
Я мироздания красоты прочту с картин твоей спины.

Лимская тетрадь – VI

“adoro todo lo que no es mio tu por ejemplo” Blanca Varela

«Я обожаю все, что не моё, тебя, например» Бланка Варела

Девы чудесной приход. И замолвлено слово
Будто с одной из приходских мадонн.
Ведь на скамье мне пригрезилась снова
Та в белом платье, в чей образ влюблён.

Она говорит, что уедет в Тулузу,
Что выправит паспорт и с ним аттестат.
Француженки, да! - говорю, но французы?

Но ангелов крылья уже шелестят
В оплакавшем всё распахнувшемся небе,
В шкатулке, рассыпавшей звёзды креста.
И перевёрнутый северный лебедь
Мерцает холодно.

Под тенью зонта:
Две стрелки у глаз нарисованы снова,
Как ласточки хвост, как победное V,
Колечко в носу в форме круглой подковы.
Так что же теперь у неё в голове?

Что думали в краске голов херувимы,
Рождаясь на теле распятом холста?
Нам нужно чтоб были мы кем-то любимы
Навечно на час навсегда на лета.

Лимская тетрадь  -VII

“El amor es solo un pajaro que deambula por la noche” Rocio Romina Bances
«Любовь — это всего лишь птица, которая гуляет по ночам» Росио Ромина Бансес

Эта птица вылетает в окно,
Распахнула железные клети.
Она стала с другими в звено
В эстафете.

Не дремать ей такой взаперти
Дерзкой гостье любви полуночной.
Говорю моей птице: «Лети!
Только точно!»

И со свойственным птице чутьём
Пролетает холмы и овраги,
И гуляет на небе ночном
В полушаге.

В беспросветной уму тишине,
В темноте чувствам нежным безмолвной,
Разверни свои крылья ко мне,
Да, свободней!

Это лунный удар. Ты в жару,
Отвечаешь неистовой дрожью.
Я ласкаю тебя по перу,
Птицу божью.

Лимская тетрадь - VIII

“Io sono il vento” Testoni – Fanciulli, 1959
«Я ветер» Тестони – Фанчулли, 1959

Я сильный ветер.
Я врываюсь как буря в окно,
Я врываюсь к тебе заодно,
Чтобы любить,
Чтобы любить.

Эта сила моя, сила нежная,
Что подхватит тебя, безмятежную,
Унесёт тебя в дни забытые
И откроет все чувства скрытые.

Океан прошёл я по смелости
И песчинки все разом в целости
Я к твоим ногам сразу выстелил
В косы берега золотистые.

Полетим вдвоём с парапланами
Над тандемами, океанами,
Лишь закрой глаза в представлении
Многих ветров и восхождения.

Я сильный ветер.
Я врываюсь как буря в окно,
Я врываюсь к тебе заодно,
Чтобы любить,
Чтобы любить.

Лимская тетрадь - IX

Я буду ждать заката на скамейке,
Когда рассеится на западе туман.
Я буду видеть в объективе Лейки
И буду думать: «Тот ли океан?»

Фотограф рядом, тип, однако, клейкий,
Всё будет клеиться к одной из местных дам.
Я б объяснил ей, что такое рэйки,
Сказал бы ей: «Урок Вам преподам!»

А в океане движутся сёрфисты,
Они не думают про «тот ли океан».
Но мне же нравятся всё более флейтистки,
Я узнаю их сразу, по губам.

Какая-то туристка из Кантона
Щебечет всё в свой селфи монопод.
Она могла сойти бы за шпиона,
Но так тщеславна, врядли что сойдёт.

Скажу ли даме томной за колонной,
Что туфелька не в пору никому,
И только я один в неё влюблённый
В минуту сумерек её я обниму.

Но буду ждать заката на скамейке,
Вот тот ли ветер, тот ли океан?
Буду гадать, теперь уже в ремейке,
Вот та ли широта и тот меридиан?

Лимская тетрадь - Х

Я в майке полосатой Пикассо и в белой пальмовой панаме.
Ты знаешь меня долго и в лицо, но океан по-прежнему меж нами.

А на тебе в горошек сарафан и занятая с вечера федора,
Но между нами тот же океан и семь морей прощенья и раздора.

И наша лодка кверху дном, к её бортам прильнула краска.
Я только помню об одном, о красоте твоей и ласке.

Без ветра замер ветрячок на золотистом бирюзовом фоне.
Ты говоришь: «Мой морячок…» Целую я твои ладони.

Ты просишь, но зачем тебе изба? Не лучше ли тебе свобода?
Ты мне свободная люба, что ждёт в разлуке морехода.

Ты просишь быть дворянкой столбовой, но и дворянами мы тоже были.
Любил я сердцем, ты же головой, но вместе мы по своему любили.

Царицей вольной просишь стать, но ты и так моя царица.
Всегда ты вольна надо мной, ты, ласточка, вольна как птица!

Но я боюсь за нас и за тебя. Ты просишь рыбку слишком много.
Нам хватит ветра, океана, корабля

И дураков -
Без них бы было очень клёво.

Лимская тетрадь - XI

Маршировал оркестр, играл «Эль кондор паса».
И жаркий полдень был наволосок.
А вдоль решёток президентского паласа
Зачем-то пёс бежал наискосок.

Пускали дети пузыри цветного мыла.
Сверкали карабины за плечом.
И Президент на смену выходила.
Но псу всё это было нипочём.

И знамя развевалось над флагштоком.
Был в белом кителе безмолвен генерал.
А пёс бежал между ограды боком,
Всё как-то наискось и лапу поднимал.

Но вот и зализал на лапе рану
При золоте мундиров и штыков,
И было всё ему по барабану,
Какой быть может у дворовых псов.

Не ведомо ему, что бъёт жену охранник
И растлевает старших дочерей,
А рядом сторожит его племянник,
Но псу то что до крепких портупей?

Не ведому ему, что власть давно б украла
У бедных веру, если бы смогла.
А пёс бежал без цели, без сигнала,
Под взглядом милосердия и зла.

Вся рать гремит, и музыка на выход.
На солнцепёке завершился караул.
А что до пса? Не поминайте лихом.
Он у забора помочился и зевнул.

2025 г.