Палач

Вольный перевод с английского одноимённой поэмы Мориса Огдена

Как-то в наш город явился палач,
Аура тления, тягостный взгляд.
Утром проснулись – хоть смейся, хоть плачь,
В центре, на площади виселиц ряд.

В длинном плаще он, весь чёрный, как грач,
Мы растерялись: «Зачем? Для кого?»
Он усмехнулся – палач есть палач,
Он для того, чтоб вершить приговор.

Жёсткой верёвкой, зажатой в кулак,
Ткнул в незнакомца помельче.
Мы промолчали. Не нас, как никак.
И на душе стало легче.

Тьмою подёрнулся плащ палача.
Виселиц тени на площади.
Мы расходились, молитвы шепча.
Молча. Всегда было проще так.

Утром у виселиц корни вросли
Прямо в булыжник, и вот
Вырос откуда-то из-под земли,
Как монумент, эшафот.

Молвил палач: «Испытать чтоб пеньку,
Ищем кого-то скорей.
Кто же грешнее на этом веку,
Как не вонючий еврей?»

Ведали все, невиновен еврей.
Страх задувает свечу.
Чтобы та казнь завершилась скорей,
Сдали его палачу.

Древом могучим стоит эшафот,
Злой и голодный, как зверь.
Корни пустил и живёт, и растёт,
Шире, чем площадь, теперь.

После был вор, а за ним педофил.
Петли всех жителей ждут.
Крылья свои эшафот распустил
Демоном в мрачном аду.

И ни души теперь в городе том,
Ветер лишь стонет окрест.
Взял все верёвки палач, свил клубком,
Молча куда-то исчез.