Сказка о яйцах почти по Салтыкову-Щедрину

Весть о том, что у Миколки, Романова
сына, на подворье курица несёт золотые
яйца, облетела всю деревню.
– Это что ж такое происходит? –
возмущенно заявил Володька внук
Ульяны, – у нас яйцы, как яйцы, а
у него золотые, несправедливо, мужики!
 – Верно, Волдюха, не годится так, –
поддакнул известный на всю округу
бездельник и лодырь Емеля,
по прозванию Пустомеля.
– Он куру свою золотистыми камешками
кормит под православные молитвы и
поглаживает, потому и несётся –
многозначительно прояснил недоумение
Николкин сосед, и добавил, – сам видел.
 – Микола, хоть и мироед, но обещал на
Пасху одарить каждого яйцом из-под его
курицы, разукрашенными витиевато,
под Фаберже называется, так он сказал.
Халява, робята, – примирительно добавил
Лукьян, по прозвищу «Оборванец», про
которого говаривали: Лукьян рваный в
дугу пьяный. Мужики ещё немного
поворчали, поохоли-поахали и разошлись.

А ночью Вовуля не спал, прокламацию
сочинял. На утро собрал мужиков, и
зачитал им написанное, и от себя
ещё добавил разное. – Мужики, –
начал он, – докель мы будем терпеть
несправедливость! Кура такая – это
большая несправедливость. Кому-то всё,
а кому-то – обыкновенные яйцы. Мой
сводный брат из Лондона – Макс,
по-нашему Максим, между прочим
пишет, чтобы мы, то есть трудовой
элемент, объединялись, против всякой
несправедливости, а если увидим
несправедливость, то забирали её в
свои руки и делили на всех поровну.
 – Забирали? Так это ж форменный
грабёж, – раздалось из толпы.
 – Сам ты грабёж неотёсанный, Макс
пишет – это «экспроприация» называется.
 – Тады ладно, – загудели мужики, –
англичанам и немцам виднее, куды нам до них.
 – И ещё, робята, – добавил Ульянин внук, –
у нас всё должно быть общее, так Макс пишет.
 – Что? И бабы тоже? – вставил охальник
баламут Евсей, про которого говорили,
что он в каждой дырке затычка.
 – Насчёт баб затрудняюсь, – смутился
Володька, Максов брат. Опомнившись,
он, набрав воздуху побольше, заорал. –
Бунд надо делать!  – затем добавил
незнакомое слово, но без крика, –
ре-во-лю-цию по-ихнему…………..

Так случилась в деревне  – иностранная
революция. Мужики от избытка чувств,
что дорвались наконец-то до
долгожданной справедливости
перепились, передрались спьяну и
по принципиальным соображениям,
кончили даже кого-то, говорят даже,
ни одного. Брешут, пол деревни овдовело.
Да кто ж мужиков будет считать? –
когда –ре-во-лю-ция по-ихнему!

Миколку, Романова сына, и всю
его семью постреляли. Не простили
ему, что он сам по своей воле всё
отдал, из-за чего весь сыр-бор случился.
Яйца золотые поделили поровну
среди односельчан, но, как говорят,
не в коня прок. Говорят, много яиц
за границу ушло. А Курицу несущую
золотые яйца зарезали, ибо не знали
чем её кормить, какие православные
молитвы ей читать и как её обихаживать,–
да и голодно стало. И зажили как прежде,
бедно, но справедливо, с обыкновенными
яйцами до следующего раза в ожидании,
когда в деревне новая курица, несущая
золотые яйца, появится, которую снова
можно будет справедливо поделить...

Самая небольшая часть «золотых яиц», оказавшихся за границей:

1. КИСТЯКОВСКИЙ Георгий Богданович (1900-1982), русский, отец американской атомной бомбы, осенью 1918 г. вступил в ряды Белой армии, в 1920 г. ушел из Крыма в Константинополь и вынужденно оказался на Западе;

2. СИКОРСКИЙ Игорь Иванович (1889-1972), русский, отец американского авиастроения, русский офицер, эмигрировал узнав о приказе расстрела. «Вертолёт – это русское изобретение», – повторял Сикорский;

3. ПОНЯТОВ Александр Матвеевич (1892-1980), русский, отец американского видеомагнитофона, офицер, участник Белого движения, служил в авиации Сибирской армии, эмигрировал, избегая репрессий;

4. ЮРКЕВИЧ Владимир Иванович (1885-1964), русский, отец американского судостроения, осенью 1919 г. из-за отсутствия перспектив для приложения своих творческих сил, эмигрировал на Запад;

5. ЗВОРЫКИН Владимир Козьмич (188-1982), русский, отец американского телевидения, офицер, после подписания ордера на арест, эмигрировал; и т. д. и т. п. "яйца".

М-книга. Цикл: Сказка ложь, да в ней намёк.