Уличная проза

Венок сонетов

Мадригал

Улицы объяты странной тишиной.
Кто-нибудь, скажите, это не со мной?!
Я рисую черным на воде круги.
И смотрю в грядущее под стопой ноги.

На картинах матовых тает полусвет.
Ничего хорошего в этой жизни нет.
Разве стоит вечером по луне бродить?
Ничего бессмертного. Не продолжим жить.

Как кокотки вешние, тополя стоят.
Улицы расписаны всем всегда подряд.
На реклам неоновых блески фонарей
Молча отражают суть облики людей.

Ничего паскудного. Только ложь и боль.
Ненависть – суть сущего. Вовсе не любовь.

1
Улицы объяты странной тишиной.
Каждый крик, как выстрел, манит за собой.
Я устала, правда, верить в чудеса.
Отчего же тянет снова в небеса?

Люди лица прятали от семи морей.
На границе времени нет совсем людей.
Холодом подернуты, скованы поля.
И стоят раздетыми вечно тополя.

Ночь как грань истерики – вся тонка, легка.
Вовсе не поднимется, чтоб убить, рука.
Только синь прозрачная запретила жить.
Хочется быть прежним, снова полюбить.

Но на тихой улице только ветра вой.
Кто-нибудь, скажите, это не со мной?!

2
Кто-нибудь, скажите, это не со мной?!
Пылью все подернуто, странной тишиной.
Я стою на пристани. Слышу чаек крик.
Мимо вдруг проносится озорной старик.

Почему мы молоды, но не видим свет?
Он, как будто древний храм, в золото одет.
На устах улыбочка как зазывный рев,
Вот такой красавец он. И не нужно слов.

Почему-то молодость не дает надежд,
На крыльце усталости ветхости одежд.
Ей хотелось верить бы в полутени сна,
Но на свете молодость – старости жена.

Я стою на пристани. Чувствую шаги.
Я рисую черным на воде круги.

3
Я рисую черным на воде круги.
Время уплывает, как ни посмотри.
В суть часов стеклянных замурован сон.
Жизнь моя хранится лишь в сосуде том.

Время недозволит нам проверить суть,
Суть предположений, как легко уснуть.
Что являет вечером девушка-весна,
Что таит надеждами осенью без сна.

Ничего просторного в танце дней же нет.
На ладони сыпется светлый дождь монет.
Чтоб анализировать, не понять людей.
Только время скажет нам – мол, давай скорей.

Я осколки часиков привезу с тайги
И смотрю в грядущее под стопой ноги.

4
И смотрю в грядущее под стопой ноги,
Не решившись сделать дом, падаю в стоги.
Ничего не знаю ведь, как уметь нам жить.
Только знаю – чувствовать. Только всех любить.

И растет грядущая вера у меня,
В доме темном девочкой, бедная, без дня.
Не накормлен чувствами сирый дом ее,
Только мысли грустные стерегут мое.

Мышью боль вгрызается в темный уголок.
Вера зря пугается – не пришел ей срок.
Жаль, на воле с вербочкой мне не погулять,
Мне ее, как вербочку, в вазочке держать.

В доме темном вербочки тихо гаснет след.
На картинах матовых тает полусвет.

5
На картинах матовых тает полусвет.
Тишина сдирается – паутины след.
С тихим треском, шорохом, наступает ночь.
И закат растаял уж, двух сомнений дочь.

На картины брошен уж лунный свет и дым.
В полумраке истово хочется быть с ним.
За окном проносятся сотни мелких снов.
Ты, наверное, к встрече той вовсе не готов?

Жаль уснуть и видеть сны  в эту чудо-тьму.
Не хочу, не буду я верить никому.
Посмотрите, добрые, как сияет зло –
Вот что оно, черное, людям принесло!

Все расскажет утро нам. Помни лишь совет:
Ничего хорошего в этой жизни нет.

6
Ничего хорошего в этой жизни нет.
Молча усмехаются полосы газет.
Не смеются вешние вишни на заре,
И стоят усталые сотни фонарей.

В том саду запущенном жизнь уж не кипит.
В том саду растущие руки и ланит.
Яблоки червивые – соль да горечь в них.
Мята вдоль заборчика словно тихий стих.

Не увидеть вечером там людей и смех
Не услышишь там совсем. Сад тот не для всех.
В том саду запущенном жив один лишь тлен.
Взял он время-солнышко в свой загробный плен.

И не надо нам с тобой в этот сад ходить.
Разве стоит вечером по луне бродить?

7
Разве стоит вечером по луне бродить?
Вдоль по крышам залитым за лучом следить.
Сквозь страницы времени разглядишь ли суть?
Потому что в темное нужно обмакнуть.

На другой планеточке мирно день стоит.
На садах Земли моих тьма кругом лежит.
На Луне всегда светло. На Луне цветы.
А в домах Земли моей тлеют мертвецы.

Люди там беспечные, верят в чудо дня.
А скажите, видели на Земле меня?
Каждый день там праздники. Нет совсем проблем.
Распускают чашечки тонны хризантем.

На Луне заоблачной нам не побродить.
Ничего бессмертного. Не продолжим жить.

8
Ничего бессмертного. Не продолжим жить.
Человеку каждому нужно полюбить,
Чтобы выжить подвое в мире золотом.
Но кругом сомнения. И ничто - потом.

Ничего нет страшного, в том, чтоб в дом свой взять
Человека милого, вместе чтоб гулять.
Чтоб однажды вечером выпить вместе чай.
Чтобы по тебе твой друг каждый час скучал.

За руку держать чтобы, проходить сквозь мост,
Чтоб под вечер чистыми видеть светы звезд.
Чтоб за каждой ласкою следовал твой взгляд.
Сделай так, и, может быть, тоже будешь рад.

Но любви повсюду нет. Нет пути назад.
Как кокотки вешние, тополя стоят.

9
Как кокотки вешние, тополя стоят.
Осень осыпается листьями подряд.
За рябину красную душу отдаю –
За мечту прекрасную осень полюблю.

Облысели улицы, почернел асфальт.
Город рассутулился, нам его не жаль.
Море крыш и зонтиков под дождем лежит.
Город, словно скованный в черный монолит.

За глазами карими проблеснет весна –
Скроется и смоется каплями без сна.
На строке повисшие птицы-провода,
И видна за облаком Марс – моя звезда.

Ничего не скажете. Все так говорят.
Улицы расписаны всем всегда подряд.

10
Улицы расписаны всем всегда подряд.
Посмотри – рекламами, словно снегопад,
Из огней неоновых, освещен бульвар.
На асфальте плещется обуви отвар.

Проезжают мимо нас груды ржавых дней,
И смешно становится от плохих идей.
Киноварь и олово – вот рассвет, закат.
Город, осень, небо – все умрет подряд.

Шум, столпотворение, мерный улиц ход –
Это только город мой, день в нем словно год.
Посмотри, прислушайся – в нем идут часы.
Их стоят притихшие стрелки, как усы.

Только вот не видно… жаль… нам простых людей…
На реклам неоновых блески фонарей.

11
На реклам неоновых блески фонарей
Променял грядущее в свете сизых дней
Город серый, сиренький без сомнений, и,
Видит, как гребут к концу лодку его дни.

Все ушло, растаяло. Социально – нет.
На обрывках летопись из моих газет.
На краях – отметины. Карандаш  - рубцом.
«Больно умирать ему». «Город – молодцом».

Только, к сожалению, с крыши тот же вид
Вдвое горше смотрится. Плачет индивид.
Улицы разорваны. Юдоль площадей.
В темных окнах стекол нет. Ни одной звезды.

Только тени длинные старых фонарей.
Молча отражают суть облики людей.

12
Молча отражают суть облики людей.
В каждом блике исподволь станет холодней.
На страницах росписи, на душе – печаль.
С каждым днем на рожице светится янтарь.

В глазках суетливых их вижу темный свет.
Ничего святого им в этом мире нет.
Молча, недоступные, ироды стоят.
Не вернуть красавицу, не вернуть назад!

Молча суетливые и неспешно прут.
Сами ноги белые их несут на пруд.
И в воде застенчивой топят всю печаль.
Не скажите, милые, их совсем не жаль.

Не могу испытывать к людям тем любовь.
Ничего паскудного. Только ложь и боль.

13
Ничего паскудного. Только ложь и боль.
Остаются смутные, смятые тобой.
Ты родился в день, когда появилась я.
Назвала единую нам судьбу земля.

Ты умеешь выглядеть так невинно, что ж…
Но в твоих глазах больших все неправда, ложь.
Ты совсем не веришь мне. Я – твоим словам.
Только я люблю тебя. Только – не отдам.

Защищу от ветра я и от всех проблем.
Ты такой колючий. Но… Не пойму зачем.
Ты само молчание. Ты – моя душа.
Ненавижу и люблю. Вечно хороша.

Но, проснувшись утром, я режу руки в кровь.
Ненависть – суть сущего. Вовсе не любовь.

14
Ненависть – суть сущего. Вовсе не любовь.
Каждый то испытывал чувство в тайнах слов.
Ненавидят нас одни, ненавидим их.
Ненависть – то ненависть. Так устроен мир.

Расскажи, что видишь ты в расплетеньях рук?
Расскажи мне до зари. Ненавидишь вдруг?
Не стесняйся, милый мой. Так и я тебя.
Вот и проще жить теперь, тайны не тая.

Все кругом построено на взаимной лжи.
Так попробуй ты не врать, вот и проще жить.
Ничего ужасного в правде вовсе нет.
Вот чего пытается нам сказать поэт.

Но проходит ночь уже, вот и тьма долой.
Улицы объяты странной тишиной.