Я не изгоню демона, если он бог поэтов

Vocatus atque non vocatus, Daemon aderit. — Зван или не зван, демон
придёт.

Точнее его дух, но не добрый и не злой — где-то посередине.
Corpus meum, templum eius. — Моё тело — его храм.

Если это одержимость, то только духом творчества.
Я не буду звать экзорцистов и пить святую воду.

Non expellam daemonem, si deus est poeta. — Я не изгоню демона, если
он — бог поэтов.

Слова мои — твой шёпот.
Руки мои — твой ритм.
Кровь моя — твой текст.

Я — храм поэта.
Я — жрица его рифмы.

Я — живу, потому что
его голос не умолкает во мне.

Даже мёртвые поэты пишут свои чувства.
Даже в аду. Даже в раю.

Смерти нет, а душа — она вечная.
И если ты читаешь это —

ты уже присягаешь.
Ты уже поэт.

Ты в рабстве, ты в секте, ты — сосуд чьих-то чувств.
Я пью ваши страхи, как воду из ладоней.

И превращаю их в музыку — ту, что нельзя выключить.
Она продолжает греметь в тебе,
даже если ты закрываешь уши
ладонями.

А твои глаза — они слепы.
Но ты поэт.
И поэтому поэзия — твой свет.

Творчество — твой поводырь и лекарь от боли и одиночества.
Я стану голосом бархатной ночи и танцем в вихре эмоций.
След Армагеддона в израненной душе.

Поэт в стиле декаданса — да, это классика.
Но зато это честно. Перед собой.
Мы все носим маски, как герой Юкио Мисимы.

Наша исповедь — это способ признать свою тьму.
Не каждый сможет сбросить маску.
Открыть настоящую личину.

Ведь принять свои пороки и недостатки как часть себя —
невыносимо больно.

Хотя боль — это источник изменений.