То, что верным счёл сам Бог

Читатель, расскажу я Вам
Про вольность двух невинно-юных,
Чьим мягким пышущим сердцам
Порвать хотели чувства струны,
Но то, что верным счёл сам Бог,
Порвать никто в тот век не смог!
 
От автора.
 
Встреча.
Замри, время, мало лишь ночи,
Силу влечения не побороть!
Cendrillion, Onsa Media cover.
 
На день рождения дитя
Огромны у дворян затраты.
У одного же, не шутя,
Они на деле необъятны!
Ничей, поверьте мне Вы, глаз,
Не видел в жизни столько яств!
 
Столпился у столов народ,
Уже желающий напиться,
И каждый спрашивает, ждёт:
«Когда прийти должна девица?
Ведь ей пятнадцать целых лет
Уже исполнилось в обед!»
 
Среди гостей стояли те,
Кто дали жизнь сей честной даме.
Отец в богатой полноте
На все вопросы жал плечами,
За ним стояла, сжавшись, мать,
Что приказала дочь собрать.
 
Купцы, их жёны, сыновья,
Каких хотят женить скорее.
Но встала лишь одна семья
Как пятясь, прямо возле две;ри —
— Угрюмый старый генерал
Начала празднованья ждал.
 
А рядом с ним — его жена,
Что на людей вокруг глядела,
В наряд была облачена,
Что красил старческое тело.
Поодаль чуть стоял их сын —
— У пары пожилой один!
 
Высокий, юный капитан,
Одарен званьем за заслуги,
От каждой битвы пара ран,
Каких боялись его слуги:
«С такими выжить-то нельзя!
Похоже, бой — его стезя!»
 
Он только тяжело вздыхал,
Кусая губы поминутно.
Зачем тащить его на бал,
Когда на деле там — лишь скука?
Да вот прервал раздумья вдруг
Аплодисментов громкий звук.
 
Идёт по лестнице витой
Младая дева при параде,
Ведя служанок за собой.
«Вот та, кого сегодня ради
Мы здесь все дружно собрались!»
Она шагнула к людям вниз.
 
Струились кудри по спине,
Румянец красил её щёки,
Фигурка, ножка, а на ней
Каблук изящный, невысокий.
Пятнадцать страстных, пылких лет
Ей в тот исполнилось обед!
 
И капитан вдруг осознал,
Что он умрёт от томной муки,
Коль в сей короткий, пышный бал
Не ощутит он её руки
В своих мозолистых руках!
Иль танец с нею, или крах!
 
Минул уж час, минул другой.
Купцы, дворяне веселятся.
К младому не пришёл покой —
— Он страстно жаждет с дамой танца!
Юна, кротка, собой мила,
Сама судьба двоих свела!
 
К ней капитан идёт сквозь зал,
Взор подарив отцу и маме.
«Давай, давай, раз побежал!
А мы тут как-то сможем сами» —
— Узнала в сыне своём мать —
— Не смог ребёнок устоять!
 
Поправив белый воротник,
Разгладив форму капитана,
Он будто пал на сотню пик —
— Упал пред ней настолько рано!
И, встретив девы силуэт,
Пошёл за ним слугою вслед.
 
Увидев мягкость её глаз,
Красу лица и стройность тела,
Он Бога попросил дать шанс
Душе своей, что так запела —
Шанс стать счастливым в бездне дней,
Роман начать невинный с ней!
 
Дворянка здесь взглянула вверх —
— На лик красавца-капитана.
И при родителях, при всех,
Покрылась краской слишком рано!
И подалась она вперёд,
Забыв проблем насущных гнёт.
 
Являлось ясным — первый шаг
Остаться должен за военным.
Заговорить бы с ней… но как?
А вдруг покажется ей скверным?
«Я — Иоанн. Рад встрече, мисс», —
— Слова неловко сорвались.
 
«Мария. Рада встретить Вас…» —
Ответ приличий, этикета.
Оркестр начал играть вальс,
И жар разлился мигом где-то
Внутри мужчины, там, в душе —
— Знакомство позади уже!
 
Он предложил потанцевать,
И расцвела прелестно дева,
Раскрыла снова свою стать.
Шаги вперёд, назад и влево,
И меж движений плавных строк
Мужчина начал диалог.
 
В ответ глас дамы зазвучал
Подобно звонкой певчей птице,
Окутав шумный, пёстрый зал
Почти прозрачным лёгким ситцем.
Её лишь слышал, видел там
И оды пел её губам!
 
Умна в речах, мила на вид,
Поёт, играет на рояле,
Читает, вяжет, любит шить…
Сердца их в унисон стучали.
Не знал мужчина — в миг тот он
Был с нею Богом обручён!
 
А капитан, прогнавши страх,
Поведал ей о каждом бое,
О чести, силе и рубцах.
И так, заметил, к счастью, вскоре,
Что той историей она
Была в глазах восхищена.
 
В беседе вечер утекал,
Дошёл до скорого финала
Роскошный, дивный, звучный бал.
Влюблённым робким было мало
Смущённо-искренних минут,
Да Иоанна уже ждут.
 
Он попрощался с ней тогда,
Поцеловав худую руку,
Шепнув «Мария» по складам,
Огонь дав снова сердца стуку…
На торжестве, однако, том,
Отец помолвил дочь с купцом!
 
Прогулка.
Мы влюблённые, и пока
Безупречные и слепые.
«Влюблённые», Моя дорогая.
 
Идёт, скрываясь под зонтом
От жара яростного солнца,
На час родной покинув дом,
Дворянка та, что улыбнётся
С добром любому, право, вслед;
Что будет ярче всех комет.
 
Она скрывает горе то,
Что поглощает её душу,
Что сталью бедствия лито,
Что не покажется наружу.
Она забудет. Не сейчас,
Забудет блеск янтарных глаз.
 
Она помолвлена с другим!
Грешно открыть свои же чувства,
Дороги нет отныне им!
На тихой улице так пусто,
Как в мыслях дамы молодой.
Тяжёл с любовью первой бой!
 
И где ж мужчина её мечт?
И где же сильные те руки?
Их рядом с нею сейчас нет.
А будет он в святой поруке
За ту, Бог с коей сочетал?
За ту, с которой провёл бал?
 
Мария шепчет: «Позабудь.
Тебя ль разрушит эта искра?
Отец другой назначил путь,
И всё пройдёт, не бойся, быстро!»
Да чувств блаженных тёплый ток
Пройти сквозь все бравады смог!
 
Но в этот миг из-за угла
Мужчина форме статной вышел.
Дворянка взглядом повела:
Весь в шрамах, худ и многим выше…
И, о судьба, скажи зачем
Свела её с военным тем!
 
А он, заметив робкий взгляд,
Румяный нос и юбки платья,
Шагнул, шатаясь чуть, назад,
Но там сказал себе остаться:
Не обрести ему покой
Без дамы милостивой той!
 
— Мария! Знали бы Вы, как
Я рад сей долгожданной встрече!
Судьбы самой, похоже, знак,
Что сей прекрасный тёплый вечер
Мы провести должны вдвоём,
Коль Вы попросите о том.
 
— Ох, Иоанн, я польщена,
Я соглашусь, не возражая! —
— Без колебания она
Дала согласье, как святая,
Как будто б вдруг пропал жених,
Как будто б счастье есть для них.
 
— Но мне скажите, почему
В безлюдном месте и одна Вы?
— Сама не приложу уму.
— Вы заплутали?
— Правы, правы!
Но и не страшно мне, пока
У Вас в руке моя рука.
 
Он, как ребёнок, был смущён:
— Я провожу Вас с позволенья, —
— И под рассказа лёгкий звон
Он в мыслях принимал решенья
О том, как ближе подойти,
Как совместить их два пути.
 
Она забудет про купца,
Она расскажет о всём прочем.
Её зажала боль в щипцах,
А путь до дома всё короче!
Она не скажет — в горле ком,
Да не забудет о другом.
 
Но Иоанн заметил стыд
И то, как дева стушевалась.
— Вам хорошо? Уж нет обид?
— Всё хорошо, устала малость…
И он поверит. Верит ей —
Одной из множества людей.
 
Поверит ей без лишних слов,
Поверит ей без тьмы сомнений,
Он верить ей всегда готов,
Она — его извечный гений.
Не знал мужчина, что меж них
Встал тайной девушки жених.
 
Как после бала он семье
С восторгом и ребячьим счастьем
Рассказы ведал всё о ней,
Так и она сокрыла страсти
От мамы, папы, близких слуг —
— Назначен ей уже супруг.
 
Болтали двое обо всём —
— Об их любви, сомненьях, планах.
Она расскажет. Но потом.
Пока скорбеть не нужно — рано.
Лишь мрак и горе впереди,
Да отчего огонь в груди?
 
Был полон вздохов вечер тот,
Влюблённых взглядов и обмана.
Представьте — девушка идёт
Под руку гордо с капитаном.
И ей сказал мужчина вдруг
Как самый давний, верный друг:
 
— Прошу, мне милая, ответь! —
— Он перешёл на «ты» вдруг с нею, —
— Хоть подо мной земная твердь,
Стоять я ровно не сумею.
Скажи мне — кто я для тебя?
Кошмар, приятель иль судьба?
 
Она застыла. Капли слёз
Упали, чуть дрожа, на щёки.
Один, один его вопрос,
А в мыслях множество мороки!
Ей ясно было, что она
В него, бесспорно, влюблена.
 
Но не уйти от жениха!
Нельзя уйти, но и признаться —
— Робка уж слишком и тиха.
Кто знал, что после сего танца
Дворянка будет день и ночь
О нём гнать мыслей ворох прочь?
 
Она сказала вновь себе,
Что позабудет и оставит.
Себе — ослабленной рабе,
Что лгать ему была не в праве!
— Моя любовь и мой герой, —
— Ответ послышался глухой.
 
Мужские взгляды все на ней,
Но есть те два, от коих плохо —
— Она меж них, как меж огней!
Сказав себе: «Вот ты дурёха!»
Она вдохнула тяжкий грех,
Глазами дёрнув спешно вверх.
 
Он ликовал, благодаря
В молитвах искреннейших Бога.
Глаза из капель янтаря
Теперь глядели и не строго —
— С любовью, лаской и добром
В свеченьи солнца золотом.
 
В беседах вновь забыв часы
Узрели дом, тропу, ворота.
Коль миг прощальной той красы
Увидеть смог тогда хоть кто-то,
То, право, плакал бы сильней,
Чем души этих двух людей.
 
 
Признание.
За закрытой дверью оставшись,
Сладкой свободы делаем вдох.
«Adolescence», Harmony team cover.
 
Омоет двух влюблённых свет,
Благословляя и венчая.
И нет у них отныне бед,
А у любви нет больше края,
И их признаний тихий звук
Закрыл собою всё вокруг.
 
Мария, с жалобой на жар,
Театра вместо оставалась
В своей усадьбе. Сотней кар
Её сразила там усталость.
Но за прозрачностью окна
Кого-то встретила она.
 
Тот кто-то больно ей знаком…
Улыбка, руки, эти жилы…
Пропал из горла тошный ком,
Сомненья все себя изжили.
— Слуг рядом нет, иди к двери! —
— А сердце пламенем горит.
 
Вновь улыбнувшись, провела
Мария внутрь Иоанна.
И растворилась го;ря мгла
В приёме этом дерзком, странном.
Когда влюблённые одни,
По венам молодость звенит!
 
Военный, глядя на неё,
Себя отдал в рабы навеки.
Упав на тонкое копьё,
Забылся в этом человеке —
— В её чертах, в её огне,
Они — дороже всех монет.
 
Он целовал глаза, уста,
Лоб, щёки, нос, вновь губы, плечи.
— Так вот, что значит «красота»…
Клянусь собою — в другой встрече
Тебя, родная, позову
Я на ночное рандеву. —
 
— Мария тает, словно воск
Церковной раскалённой свечки.
А капитан всё так же прост,
Она подставит ему плечи.
В душе гремит то «Позову
Я на ночное рандеву!»
 
Тяжёлый выдох, лёгкий вдох,
И страсть, что девственно-невинна,
Могли увидеть только Бог
И одна старая картина,
Что наблюдала со стены,
Как эти двое влюблены!
 
Она забудет снова боль —
— Зачем тонуть ей в сих проблемах,
В них плакать, биться яро, коль
Сейчас вокруг всё глухо, немо,
Начала нет, забыт конец,
И слился стук родных сердец?
 
— Прошу, спокойней, Иоанн… —
И он мгновенно покорится.
Она ведёт по сетке ран
Своей рукой и, как лисица,
Улыбки обнажит оскал,
Чтоб капитан в капкан попал!
 
Дрожащих ласк тех череда
Не ступит дальше, ведь не сможет!
С такой Марией — никогда!
Мурашки хоть бегут по коже,
Ему напомнит, что они
Не в ложе мужа и жены.
 
— Мария, дай же мне покой,
Я отдаю себя надежде
Быть в браке навсегда с тобой!
Об этом думал я и прежде…
Ответ ты дать мне соизволь,
Могу услышать его коль! —
 
— Дворянка в этот нежный миг
Речей тех слышать не желала.
Ведь дух её презренно дик,
А её воли слишком мало,
Сознаться правдой горькой чтоб,
Себя загнав тем самым в гроб!
 
О, их мужская войнов масть!
И что он сделал бы, узнавши?
Он смог бы разве что предать,
Сказать: «Ошибка — чувства наши!»
А ей — чужою жить женой
Всё по судьбы усмешке злой!
 
Он хоть серьёзен по глазам,
Ещё по-детски глуп и молод.
О браке мало знает сам,
Он словом тем лелеет голод
По ласке женского тепла,
Что долго так душа ждала!..
 
Так говорит холодный ум,
Что кормлен байкой о женитьбе.
А что же сердце? Он угрюм,
Да им ещё ведь жить и жить бы!
И юбок гладкий кринолин
Разгладит вязи лба морщин.
 
Он не всегда безбожно строг —
— Он позволяет дружбы знаки,
И мягким, робким с ней быть мог…
Ей надоело жить во враке,
Ей надоело, только как,
Когда с другим обещан брак?
 
Её в объятья заключил
Военный, глянув тёплым взором,
И вот, опять зажёгся пыл,
И вот, нет больше лжи и споров!
Мария у него в руках,
Забыты скорбь, сомненья, страх.
 
Она очнётся и кивнёт,
Закрыв ходы, порвав дороги!
И пусть её тяжёлый гнёт
И непонятен будет многим,
Она, запутавшись в себе,
Вновь доверяется судьбе.
 
Да капитан смятенье счёл
Её неопытной натурой.
Он не был поражён иль зол,
Её увидев снова хмурой,
Лишь сжал в руке её ладонь.
Мария думала: «Не тронь!»
 
Она так думала, да дух
Желал тех трепетных касаний.
Желал слияния тех двух,
Но в вечер тёплый, светлый, ранний
Пришёл прощания момент,
Хотя конца, казалось, нет.
 
И, встав в единый миг вдвоём,
Они прощались слёзно снова,
Она расскажет, но потом,
А в этот день любовь — основа!
Она желает не терять,
А в браке с ним делить кровать.
 
«Потом открою свою ложь»,
«Потом» наступит ли когда-то?
Роман их хоть собой хорош,
Минуты не вернуть обратно…
«Потом» настанет наконец,
Когда застанет их отец!
 
Спор.
Я тебя убью, как только я убью тебя,
Я тебя убью, как только поменяю коня!
«Истерика», Агата Кристи.
 
С улыбкой яркой до ушей
Покинул комнату желанной,
Наш капитан, как сам Орфей,
Да вот приехал только рано
Отец дворянки молодой,
Что и разрушил их покой
 
«Знакомство» то, секунда та
Несчастьем станут горьким вскоре!
Шанс на успех – ноль против ста,
Чуть меньше капли малой в море.
Глаза к глазам. Дано без слов,
Что дворянин убить готов.
 
—Стоять! — схвативши за плечо
Трясти военного он начал.
В груди, где было горячо,
Разбился страх, в осколках прячась.
Но в чём ошибка? В чём же грех?
Любовь ясна ли не для всех?
 
От звона этого «стоять»
Мурашки вылезли на коже,
Покрыли сетью её гладь.
Но разве чувства их негожи?
А глаз невинный, юный блеск
Шёл с ситуацией вразрез.
 
У дворянина борода
Тогда, казалось, поседела.
Не лезший в драку никогда
Хотел тогда убить за дело
Того слепого паренька,
Улыбка чья до слёз легка!
 
— Ты! — красен пятнами и зол
Навис над бедным капитаном.
— Что за поганый произвол?
Что ж ты в своём желаньи рьяном,
Что сделал с дочерью моей?
Что сделал в бедствии страстей?
 
Мария, выглянувши в щель,
Упала и закрыла уши.
Отца дух гнева разогрел,
Он Иоанна бьёт и душит!
Как дворянин был с ним жесток,
Так с нею мир её тревог.
 
— Что ж ты наделал? А, нахал?
Ты! Похотливый, мерзкий морок!
Ты думал, я бы не узнал?
Но нет, мой глаз для дочки зорок!
Я видел, видеть не желав!
—У Вас трясти меня нет прав!
 
— Имею право ещё как,
Ты одурачил молодую!
Ты ей теперь — заклятый враг,
Я с этим словом возликую!
И обо всём должны узнать
Сам твой отец и твоя мать!
 
— Позвольте, я не виноват!
Она сама тогда хотела… —
— Отца шокированный взгляд
Упал на сжавшееся тело
Того, кто рассказал секрет,
Кому спасенья больше нет.
 
Мария, лёжа на полу,
Уже устала было плакать.
Пускай! Отдастся она злу,
И ненавистной жизни слякоть
Осядет в теле, словно корь,
И выльет кровь рассветных зорь.
 
— Да как ты смеешь молвить ложь? —
Удары красят красным щёки,
И капитан, хрипя «не трожь»
И пребывая в страшном шоке,
Толчком ответным резко смог
Начать нормальный диалог.
 
— Я знаю — Ваша дочь она,
Но что, увы, могу поделать,
Мария всё же влюблена,
Я оказался под прицелом,
Невинна, на лицо мила —
— С ума меня она свела!
 
Не распустил я с нею рук,
Прошу уж, на слово поверьте!
Неужто ль сердца гладкий стук
Похож на тот, что словно к смерти
Ведёт во тьме ночей любви,
Что погубить так норовит!
 
Но я же честен, молод, чист,
Я не могу себе позволить
Упасть позорно в самый низ
И причинить любимой боли!
Мы целовались в этот час,
Согревший светом солнца нас.
 
— Она помолвлена уже! —
Три слова кратких, вместе — фраза,
Да отдалась она в душе
Кровавой, жгущей, мерзкой язвой!
Он замер, как позорный шут.
Три слова, фраза, да убьют.
 
И капитана затрясло.
Он отшатнулся к самой две;ри,
За коей жизнь связал узлом
С судьбой возлюбленной! Не верит.
Не верит, вновь задаст вопрос,
Что полон тысячей угроз.
 
— Она помолвлена? Всё — бред!
Её я знаю слишком долго!
Она мне не сказала «нет»!
— Поверь уж, я — мужчина долга,
И на балу прекрасном том
Помолвил дочь свою с купцом!
 
— Я с того бала с ней знаком! —
— Не знал, что их скрепил Бог судьбы,
Но был уверен точно в том.
— За мной в финале слово будет!
— Я не отдам её, спасу!
Спасу сей ум, сию красу!
 
— Смирись, дурной, и всё пройдёт —
— В округе много дивных женщин.
Шагни же наконец вперёд,
И жить так станет многим легче.
Коль с миром отпущу — шагнёшь!
Цена поганцу, ишь, во грош!
 
А капитан, влезая спор,
Открыл уж рот, взмахнув рукою…
— Да ну, ты снова хочешь ссор?
Да я тебе ведь глотку вскрою!
Иди! Вон Бог, и вон порог! —
— Её отец, как дьявол, строг.
 
Он развернулся. Он ушёл.
Хоть Иоанн желал помочь ей,
Отец Марии был так зол,
Что расплескал те гнев и горечь,
Закрыв за дверь её пути,
Не дав скользнуть, зайти, пройти!
 
А дворянин в тот миг вздохнул,
Вслед затрещали скрипом петли,
Разрезав писком тихий гул…
Глаза мужчины вдруг померкли.
Не ждал такого он, зайдя —
Сознанья нет в его дитя!
 
Подняв, понёсши на кровать
Её болезненное тело
Подумал иль врача позвать,
Иль побежать вдогонку смело
За подлецом, что должен в грязь
Лицом позорнейше упасть!
 
Пошёл за лекарем отец,
Очнулась через боль дворянка.
Стучала пара ведь сердец?
Так отчего так страшно, жалко?
И, вспомнив, пала вновь в слезах —
— Позор, предательство и крах!
 
***
 
Остались трое те ни с чем —
Как капитан шёл строить козни
Так ум Марии стал вдруг нем,
Не видя жизни своей врозь с ним.
А дворянин заверил дочь,
Что сможет ей купец помочь!
 
 
Прощание.
Принцесса на горошине, звезда и балерина,
Солдатик догорает в уголке камина.
«Принцесса», Ляпис Трубецкой.
 
 
Свисало платье, тронув пол.
Он теребил рукав мундира.
За ней, как верный пёс, пошёл,
Да горечь колет, как рапира:
Не для него её фата.
Не для него улыбка та.
 
Не для него расшита ткань
На её свадебном наряде.
Она скрывала много тайн,
Но для чего? Кого же ради?
Любовь была, увы, кратка —
— Обман младого дурака.
 
Он видел, да, он подглядел,
Как с ней снимали люди мерки.
В движеньи тех десятков тел
Невзгоды все его померкли.
Наряд, что на венчанье сшит,
В покоях девушки висит.
 
Лишь он лелеял, целовал,
И обнимал в мерцаньи Рая,
И приглашал её на бал,
Любил, совместный миг алкая!
Но впрыснут мысли в вены яд —
— Не будет он на ней женат!
 
Не будет счастия дано —
— Последний шанс стал горьким прахом.
Желанье! Так сильно оно,
Да перед ним одна лишь плаха,
На кою должен он пойти,
И сердца стук прервать в груди.
 
Пускай сочится с шеи кровь,
Затмят пусть взор туманы казни,
Он умереть от них готов,
Когда внутри набатом ясным
Кричит рассудок, что стена
Уже меж них возведена.
 
Дни их забвения прошли,
Они горят, горят нещадно,
Сгорая в копоть, пыль золы,
Сгорая в грешном жаре Ада.
Навеки будет одинок —
— Таков его печальный рок.
 
Он вновь глядит в её окно,
Надеясь выведать, что сталось,
И почему она давно
Срывает встречи, мол «усталость»!
Разгадка всё ж ему дана —
— Разгадка за стеклом окна.
 
Вдруг с скрипом распахнулась дверь.
О чудо, наградили Боги!
Она близка к нему теперь,
Как свет святой с небес подмоги.
Но между ними пролегло
Опять несчастное стекло!
 
Зашла Мария, не дыша,
С чуть видной грустью в блёклом взоре,
И капитанская душа
Запела вновь ему на горе!
Она поправила шёлк кос,
Что вмиг военного вознёс.
 
— Мой ангел! Свет моих очей! —
— Кричал ей безо всякой лести,
Не подобрав слов горячей.
Она окно открыла,
— Лезьте, —
— И он, покорен, как плебей,
Полез под фразу «Не робей».
 
Вернейший раб, её слуга,
Влюблённый пёс, слепой приспешник,
Пойдёт за ней через снега,
Сквозь холода и мрак кромешный,
Но подоконник перед ним
Привёл к раздумьям вновь простым.
 
Взлетев, как птица, без труда
Он прыгнул прямо к ней в покои.
— Мария, светлая звезда…
Я посягнул ли на святое?
Но ты ответь, и я пойму
Что нужно делать и к чему.
 
— Скажите мне, прошу, одно:
На что ещё мне Вам ответить?
Вы убежали. Решено —
— Ни брак ни нужен Вам, ни дети.
Я знала это всё с начал,
Да рядом с Вами ум дремал.
 
Со мной купец. Он мил, богат,
И жизнь с ним стала не тяжёлой.
Он и купил мне тот наряд,
И моя стойкость — его школа.
С судьбой смирилась я тогда,
Когда ушли Вы без стыда.
 
Со мной купец и, знал Господь,
Я может Вас и не любила. —
— Слезам под силу расколоть
Глаза, в каких сокрыта сила.
— Со мной купец, — удар поддых,
Ведь влюблена она в двоих.
 
Филия с прагмой бьют ключом,
Но что из них сильней и ближе?
Она решится, но потом.
Сквозь сталь расчётливости брызжет
Желанье быть принцессой той,
Влюблён в какую войн-герой.
 
— Со мной купец, мне лучше с ним, —
— Слова корыстны и жестоки,
Но потаённый, жалкий мим
Крушит и лживость, и пороки —
— Хотела скрыться, но тщета.
Дилемма гложет её та.
 
— Со мной купец. И завтра нас
В церквушке местной обвенчают.
Нас обвенчают завтра в час,
А Вы уже прошлись по краю —
— С почти замужней как-никак
Сидите рядом… вот дурак! —
 
— Улыбка та же и смешок.
Она всё та же, та же, та же!
Как он предать её бы смог?
Он всё бы сделал, что та скажет,
Он всё бы сделал, чтоб быть с ней
Без лишних глаз других людей!
 
Она всё так же молода,
Хоть ей уже почти шестнадцать.
Предать бы смог? Да никогда!
Не смог бы даже попытаться!
Неужто был бы с ней столь глуп,
Уже почувствовав шёлк губ?
 
Она мила, она умна,
А голос — голос тот небесный!..
Она — почти купца жена.
И капитана дело чести —
— Сорвать венчанье, унести,
Прижать заботливо к груди.
 
Миниатюрна и хрупка,
Тиха, опрятна и красива —
— Для хитреца и дурака
Предстанет лучшею наживой.
Нельзя коснуться миража,
Да всё ж скулит о том душа!
 
— Мария, Господи прости! —
— Он обхватил её за плечи, —
— Да наконец сошлись пути!
Ой знаешь, знаешь, жить-то легче!
Никто из нас не обречён —
— Мы с разных смотрим ведь сторон! —
 
— Из предложений горьких тех,
Суть понял, девочкой заплакав.
В её глазах лишь для утех
Общался с нею он. Однако
Военный знал другую часть —
— Как перед ней готов упасть.
 
— Мария, вот что!
— Не кричи.
— Послушай, милая, молю я!
Да не смогли б унять врачи
Стук сердца после поцелуя,
К тебе познал я много чувств,
А череп мой пока не пуст. —
 
— Он опустил позорный стыд,
Что ощутил в бескровной ссоре.
— Я огорчён был и разбит,
Когда узнал, что будешь вскоре
Принадлежать ему, не мне!
А дальше — будто б всё во сне.
 
Зачем, когда и почему —
— Тогда не знал, не смея думать.
И к огорченью моему,
Отец твой не был куплен суммой, —
— В войне все средства хороши,
Прибег он к маленькой той лжи, —
 
—Ни капитанским кулаком!
Он не оставил мне ни шанса
Скользнуть в родной дверной проём,
Да даже просто попытаться!
Он хуже б сделал нам двоим,
Коль я пошёл опять за ним!
 
Прости, любимая, меня,
Коль я просить могу об этом!
Пускай другие нас бранят,
Но в моём сердце разогретом
Есть место нам, есть для любви,
Ты лишь окликни, позови!
 
Дворянка, плача и молча,
Глядела в очи Иоанна.
Та, что рубила речь с плеча,
Теперь, поёживаясь странно,
Не смела рушить тишину,
Подумав краткое «кивну».
 
Тот взор! Он больше говорит,
Чем говорят в длиннейшей фразе.
Там страх её немой сокрыт.
И отказать возможно разве?
— Я помогу. Лишь дай мне знак —
— Решу когда, узнаю как. —
 
— Сильно; любимого плечо!
Как холодна была разлука!
И, ощутивши горячо,
Наличье сердца, его стука,
Она кивнула. Вновь без слов.
Она узнала — он готов.
 
Венчание
Но в храме том, где обряд назначен был,
Милый юноша девушку остановил.
«Himitsu: Kuro no Chikai», Harmony Team cover.
 
Идёт круг солнечный в зенит,
Гудят без умолку дворяне,
Да только девушка сидит,
Под тяжким весом одеяний.
Её пока что не настиг
Венчанья невозвратный миг.
 
И сквозь узоры на фате
Заметит дева толпы люду.
Средь них встречались даже те,
Кто, было, ездили повсюду,
Чтоб поглазеть на час торжеств,
За день планируя отъезд!
 
Всех без разбора приглашал
Купец, а с ним отец дворянки.
Но лишь заслышав «генерал»,
Сказали оба: «Сын коль гадкий,
То и отца не пригласим!», —
— Своим решеньем волевым.
 
Дыханье сбилось, сбился пульс,
Меж двух мужчин паст бездыханно!
Звенит набатом: «Я вернусь», —
— Суровый голос капитана.
Придётся выбрать ей потом
Между военным и купцом!
 
Бегут секунды и слеза.
Всё ближе собственные мысли.
Плитой титана небеса
Над головой её повисли!
Они падут, разбившись, вниз —
— Суровый Господа каприз.
 
Венчанье! Слово — мерзкий звон —
— Как шум в ушах, но тяжелее.
И страх, забыт и потаён,
Вновь в её разуме наглеет.
Сказал возлюбленный: «Я Ваш»,
Но разве ль те слова — не блажь?
 
О время! Сбавь нещадный ход,
Важна для сердца передышка!
Подумай, что ж дворянку ждёт,
Ведь тяжело сейчас ей слишком!
Безмолвный плач колышет грудь —
— Ни сделать выдох, ни вдохнуть.
 
Соединит Бог их союз,
А что же будет с нею дальше?
Ведь не распутать этих уз,
А будет ль жизнь купчихой краше?
А если опоздает вдруг
Военный тот, тот милый друг?
 
А вдруг она промолвит «да»,
И лишь тогда придёт спаситель?
Уйдёт, забудет навсегда,
Забыть его в ответ велите…
Но средь сомнений горьких волн
Явился к ней почтенный он.
 
— Пойдём — с улыбкой произнёс
Её жених, руки касаясь.
Вот роковой её вопрос!
Она в глазах его святая,
Но не узнать ему вовек,
Какой она есть человек.
 
— Священник скоро будет здесь,
Я знаю, знаю, очень страшно.
Плоха, конечно, будет спесь,
Но где уже Мария наша?
Та, что походкою своей
К коленям валит тьму людей?
 
Любовь моя… сказать изволь,
Уж что тебя так беспокоит?
— Я расскажу о бедах коль,
Вы прокричите: «Что ж такое!»
Устала я, и Вы без сил.
— Учти, тебе я говорил.
 
До часа пять, лишь пять минут!
Толпа гудит, отец рыдает:
— О вас сегодня воспоют
Сам Бог с архангелами в Рае! —
— Мария после этих фраз
Людей всех осмотрела враз.
 
Ну где же, где её герой,
Когда он так для жизни нужен?
Он говорил: «Я за тобой
Пойду по зною и по стуже!»,
Да средь голов шумящих толп
Предстал знакомым только поп.
 
Она, тонув в реке тоски,
Глядела будто исподлобья.
Наполнил кровью шум виски,
И домом стала ей утроба
Родимой матери — одной
С кем она чувствует покой.
 
И вот — настала тишина.
Час дня — час зла, час зла и боли!
Он — счастлив, горестна она.
Ей б жить без них, ей б жить на воле!
Но брак — судьба, и от неё
Нельзя уйти, сбежать живьём.
 
Они ведь оба хороши!
Купец богат, купец практичен,
А капитан же — для души,
Любим он страстным тем обличьем,
Что тщетно рвётся из глубин!
Да сужен истинно один.
 
Жених, невеста, с ними — поп,
И сотни зрителей женитьбы.
От всех захлёстывающих злоб
Марии в этот миг не взвыть бы!
Бежит, крадётся важный миг —
— В толпу любимый не проник.
 
Велик отчаяния гнёт,
Над ней он господином властен —
— Он скажет «нет», фату сорвёт
И вновь пробудит в деве страсти,
Что капитан открыл внутри —
В том сердце, что тоской горит.
 
Доверит снова ли себя
Тому военному младому?
Или, бушуя и грубя,
Оставит в нём расти саркому?
Дороже, может, ей купец?..
Уймитесь, мысли, наконец!
 
Ведь встал священник, встал жених,
Идёт она без оборота.
Все взгляды пали на троих.
Помог бы ей сейчас хоть кто-то!
Незнанье — сабли остриё.
Решил бы кто-то за неё!
 
Кратка была её тропа —
— Лишь миг для скорби и печали.
Дошла глуха, нема, слепа,
А ноги больше не держали.
Скорей б развязка и итог,
Чтоб возразить никто не смог.
 
Дурман невесту заковал,
Она не слышала молитвы,
Что пеленали церковь-зал.
А губы, что фатой закрыты
Шептали с дрожью о своём,
Но их прервал вопроса гром:
 
«Есть ль те, кто видеть не хотят
Сих двух людей в святом союзе?
Есть ль тот, кто этому не рад?
Коль есть — то скажет пусть, не струсит!»
Молчанье в зале. Тяжело!
Мария шепчет: «Пронесло».
 
И, только поп открыл свой рот,
Раздался крик, за ним же — вопли.
«Я против, нет, так не пойдёт!
Венчанье лучше бы расторгли!»
За тишью — шок. Поднялся гул,
Что смельчака не отпугнул.
 
Толкаясь, лезя через люд
Под брань, проклятия и крики:
«Не подходи!», «Позор!», «Убьют!»,
Он был уже на гнева пике.
Один вопрос лишь: вдруг она
Уже в другого влюблена?
 
Невинный, робкий ангелок,
С ним встал жених и сам священник.
Невинный дух, конечно б, смог
Кивнуть из тех соображений,
Что в ум вложила ему мать —
— На всё в ответ без слов кивать.
 
Кивнуть на тот лихой вопрос —
— Спасать её ль от сего брака.
Шипы вранья остры у роз —
— Кивок смотрелся этот яко
Кивок на казнь, кивок на смерть,
На кой болезненно смотреть.
 
Они близки. Глаза к глазам,
Как неуместно и вульгарно!
Казалось, он погибнет там —
— В очах печальных океана.
Читатель понял: тот, кто рьян,
Был сам влюблённый капитан!
 
Толпу объял безмерный гнев —
— Стоять на месте стало пыткой!
И, мысли все свои раздев,
Их показали в битве прыткой.
Кто «да», кто «нет» — все вразнобой,
Сливаясь с общею гурьбой.
 
Купец разгневанный ушёл,
Мария, поп и гости в шоке.
Да Иоанну хорошо —
— Слова с поступками жестоки,
Но близь дворянки знает он,
Что вновь умён, умел, силён.
 
— Ну а теперь услышьте все!
Да-да, все вы, гуляки-гости!
Услышьте речь во всей красе,
Коль не понравится — так бросьте,
Уйдите с церкви этой прочь,
Я в силах это превозмочь!
 
Я повстречался на балу
С, увы, купцовою невестой!
И я её как жизнь люблю,
И за все годы лучше места
Покамест точно не встречал,
Чем тот роскошный, дивный зал!
 
Но на балу заветном том,
Как не хотелось бы признаться,
Отец помолвил дочь с купцом!
И после нашего с ней танца
Ей довелось узнать сей факт —
— Зачем, за что, когда и как?!
 
Она из страха и стыда
Хранить решила свои тайны.
Да вот сокрытое всегда
Чрез день иль год предстанет явным!
И дворянин мне рассказал
О всём, что видел этот бал! —
 
— Из дела чести их семей
Он промолчал о том восторге,
Что испытал в часы те с ней,
Смешав филию, эрос, сторгэ
И получивши чувств разряд,
Про кой не пишут — говорят.
 
Какой возможно описать
Лишь в тех скачках со слова к слову,
Когда теряешь свою стать,
Взяв всплеск эмоций за основу,
Когда меняешь букв места,
Когда и речь уже не та!
 
— Я спорил с ним, его просил,
Он отказал, был неподкупен.
Да не иссяк влюблённый пыл!
И с каждой думой своей вкупе,
И с чувством праведным в груди
Я осознал свой долг — идти!
 
Пойти в церквушку, где сейчас
Стою пред вами, дураками,
Что смотрят в ужасе на нас!
Мы своё счастье знаем сами!
А вы? Нашли ль его секрет?
Я ощущаю — явно нет! —
 
— Дворянки мир в тот день воскрес.
Мираж, виденье — не иначе,
Он её по;днял до небес!
Одно лишь это может значить —
— Кричать им будут люди вслед,
Они ж сбегут от мрака бед!
 
Военный здесь, не вдалеке,
Купец сбежал, внутри разбившись.
Младые вновь рука к руке,
А он погибнет в рынка нише!
Улыбка, слёзы, радость, смех —
— Так подло, гордо и при всех!
 
Объятья. Вдох. Сплетенье губ.
Восторг, решение, свобода!
Она глупа, он тоже глуп,
Но на глазах сего народа
Покажут страсти полымя,
Что разгорелось, не дымя!
 
«Что Бог на Небе сочетал,
Не разлучат вовеки люди!» —
— Священник крикнул. Шумен зал,
И каждый фразу эту судит.
Упало сабли остриё —
— Решил любимый за неё!
 
И под проклятья капитан
Схватил Марию в юркой спешке.
«Залечим шрамы старых ран».
И все вокруг теперь — лишь пешки!
И, с шагу перейдя на бег, …
Сбежал с любимой он навек!
 
За ними ринулись, но ах!
Секунда продыха фатальна.
И так, дворянка на руках
Пропала вместе с капитаном!
Пред ними не было преград —
— Их не вернуть никак назад!
 
Сменили двое имена,
Сменили внешности и судьбы.
Он – муж, она ему — жена.
Забыть их чувств тяжёлый путь бы…
Но не забыть тот страстный год
Их первых счастий и невзгод.
 
Что с ними сталось? Знаю я.
Они — Артур и Жозефина.
У них с детьми тремя семья,
А любят так же. Так же сильно.
Ведь то, что верным счёл сам Бог,
Порвать никто в тот век не смог!