Океан без берегов

Ты спросишь — люблю ли я солнце, луну?
Я люблю тот свет, что живёт в вышине.
Не делю на «ты» и «не ты» волну —
Весь простор, как молитва, заключён во мне.

Море спит в моих жилах, не зная преград,
Но в ладонях — лишь капля, а не океан.
Мы ловим любовь, как песок сквозь пальцы,
Не видя, что каждая — отблеск тех стран...

Где сольются все реки в хрустальной воде,
Где рассветы и сумерки станут одним.
Где, расплавлен в огне, я исчезну в звезде,
Чтоб проснуться росой на губах золотых.

Ты смеёшься — и эхом летит надо мной
Тот восторг, что когда-то звался «люблю».
Но в нём отзвук прибоя, и шёпот листвы,
И молчанье, что древнее первой главы.

Мы пока — только буквы в разорванной фразе,
Только искры, что верят в единый костёр.
Но настанет пора — и в священном экстазе
Все любви, как ручьи, сольются в простор.

Ты уйдёшь. Но однажды поймём мы с тобой:
Нет границ у того, что зовётся «Высоким»,
Нет имён у любви — только зов без границ,
Только вечность, что дышит меж наших ресниц.

Авторский комментарий к стихотворению «Океан без берегов»

Это стихотворение — попытка выразить суфийское понимание любви как мистического слияния с Божественным, растворения личного «я» в бесконечном океане Абсолюта. Каждая строка здесь — намёк на духовные состояния (ахваль), через которые проходит путник (салик) на пути к Истине (аль-Хакк).

1. Первая строфа: отказ от дуальности

Ты спросишь — люблю ли я солнце, луну?
Я люблю тот свет, что живёт в вышине.

— В суфизме солнце и луна — символы преходящих форм, тогда как «свет в вышине» — это Нур, Божественный свет, который не принадлежит ни одному конкретному явлению. Это отсылка к кораническому: «Аллах — свет небес и земли» (24:35).

Не делю на «ты» и «не ты» волну —
Весь простор, как молитва, заключён во мне.

— Здесь говорится о преодолении дуальности (фана фи-ль-ишк — «уничтожение в любви»). Волна — часть океана, но она не отделяет себя от него. Так и суфий, погружённый в зикр (поминание), ощущает всю вселенную внутри себя, ибо «сердце верующего — трон Милостивого».

2. Вторая строфа: ограниченность человеческого восприятия

Море спит в моих жилах, не зная преград,
Но в ладонях — лишь капля, а не океан.

— Человек по сути своей — микрокосм, вмещающий макрокосм (как в хадисе: «Кто познал себя, тот познал Господа»). Но эго (нафс) цепляется за иллюзию отделённости, поэтому держится за каплю, не видя безбрежности.

Мы ловим любовь, как песок сквозь пальцы,
Не видя, что каждая — отблеск тех стран...

— Любовь в суфизме — не эмоция, а путь к Богу. «Те страны» — это мир Лахут (Божественное присутствие), куда ведёт каждая частица любви, но люди не замечают этого, пытаясь ухватить её в формах.

3. Третья строфа: слияние в Единстве

Где сольются все реки в хрустальной воде,
Где рассветы и сумерки станут одним.

— Аллюзия на реки Рая, но также на состояние «вахдат аль-вуджуд» (единство бытия), где исчезают все противоположности. Рассвет и сумерки — символы двойственности (захир/батин, явное/скрытое), которые растворяются в Едином.

Где, расплавлен в огне, я исчезну в звезде,
Чтоб проснуться росой на губах золотых.

— «Расплавлен в огне» — это фана (уничтожение эго в Божественной любви). «Звезда» — символ руководства (как Полярная звезда у суфиев). «Роса на губах золотых» — намёк на уста Возлюбленного (Бога или духовного учителя), дарующие живительную влагу знания.

4. Четвёртая строфа: эхо вечности

Ты смеёшься — и эхом летит надо мной
Тот восторг, что когда-то звался «люблю».

— Смех здесь — символ радости от познания Истины. «Люблю» уже не привязано к объекту, это самопереживание Божественного восторга (ваджд).

Но в нём отзвук прибоя, и шёпот листвы,
И молчанье, что древнее первой главы.

— «Молчание древнее первой главы» — указание на непроявленное знание (аль-‘ильм аль-ладунни), существовавшее до творения. Суфии ценят молчание (самт) выше слов, ибо оно ближе к Божественной тайне.

5. Пятая строфа: путь к единению

Мы пока — только буквы в разорванной фразе,
Только искры, что верят в единый костёр.

— Люди — как разрозненные буквы, но все они — часть Единого Слова (Калам-и-илахи, Божественное Слово). «Искры» — души, стремящиеся к воссоединению с Источником (как у Руми: «Приди, даже если ты разбил тысячу обетов»).

Но настанет пора — и в священном экстазе
Все любви, как ручьи, сольются в простор.

— Это отсылка к Судному Дню в суфийском понимании: не страшному концу, а воссоединению всех душ в Божественном экстазе (джазба).

6. Шестая строфа: вечность за гранью форм

Ты уйдёшь. Но однажды поймём мы с тобой:
Нет границ у того, что зовётся «высоким».

— «Уход» — это не потеря, а возвращение к Истоку. «Высокое» (аль-‘Алийй — одно из имён Аллаха) не ограничено временем и пространством.

Нет имён у любви — только зов без границ,
Только вечность, что дышит меж наших ресниц.

— Имена и формы — лишь оболочки. Истинная любовь (ишк хакики) безымянна, как само Божество. «Вечность между ресниц» — намёк на то, что истинное бытие открывается в мгновении озарения (вакт), когда время останавливается.

Суфийские практики в тексте:

     1. Зикр тахлили — отрицание ограничений ("не делю", "нет границ")
     2. Муракаба — созерцание образов океана и огня
     3. Тафаккур — размышление о "разорванной фразе" бытия

Цитаты из Корана:

      • "И куда бы вы ни обратились — там Лик Аллаха" (2:115)
      • "Мы ближе к человеку, чем его яремная вена" (50:16)

Это стихотворение — не описание, а сам акт любви. Читая его, вы совершаете:

     1. Сайр ила Аллах — путешествие к Богу
     2. Сайр фи Аллах — странствие в Боге

Да сделает Аллах наши сердца вместилищем этого Океана!

P.S. Для полного погружения:

     1. Читать нараспев
     2. Останавливаться на образах "роса", "звезда", "дыхание"
     3. Созерцать пробелы между строфами — в них сокрыт сирр (тайна)

Заключение

Это стихотворение — суфийская притча о пути души к Богу. «Океан без берегов» — это Аль-Хакк, Истина, в которой растворяются все волны-души. Любовь здесь — не чувство, а огонь, сжигающий иллюзии, чтобы в пепле обнаружилось золото Единства.

Как сказал Ибн Араби: «Сердце моё стало вмещать всякий образ: оно и пастбище для газелей, и обитель для монахов, и храм идолов, и Кааба паломника…» — так и в этом стихотворении все образы (волны, звёзды, реки) ведут к одному: к океану, у которого нет берегов.