Времена года. Зима

      Зима у Леси Украинки - погибель Мавки... Но ведь за кончиной зимы, наступает рождение весны. И в этом вся суть Бытия - чрез Смерть к Рождению!..

Декабрь. Уснул в снегах уж сад,
Там, были где в листве тропинки,
Сугробы, как дельфинов спинки,
Меж повалившихся оград.

Рядами голые древа,
Как чучел нежити скелеты,
За кромку гор свалилось лето,
Как и июля синева.

Пойти, проведать бы, но снег
Собой засыпал все дороги,
Не человек тут, даже боги,
Не проползут по ним вовек.

А потому лишь в мыслях я,
Где по весне лежал на травах,
А на ветвях синиц орава,
Ждут песнь благую соловья...

Декабрь. Снялась с вершин пурга
И снежной пылью на долину,
Чтоб все сугробы передвинуть
На сенокосные луга.

            * * *

Снег сегодня белый, белый,
Тот, который ты хотела,
Еле докричался ныне,
До тебя, моя богиня.

Вижу, ты с утра не в духе,
Сон приснился ль молодухе?
Или просто с этой ночи,
Видеть ты меня не хочешь?

Так скажи - уйду я в утро,
В снеги цвета перламутра -
Нежность полевых ромашек,
Разбудить чтоб малых пташек.

С ними мне всегда нескучно,
Пусть и небо тучно, тучно,
И укроюсь снегом белым -
Ты ведь этого хотела!

А потом найду дорогу,
И уйму тоску-тревогу:
Не понять простому люду -
Может быть тебя забуду!

            * * *

Февраль во тьме глухой трезвоня
Колючим, хладным серебром,
То зиму лютую хоронит,
То лезет в душу напролом.

И рад бы быть сейчас на склонах
Мятежной юности своей,
Но слышу хрип в предсмертных стонах
Своих бездушных февралей.

А коли так, к чему страданья,
Уж лучше в май, там вишен цвет
И строк о ней, благой, рыданья -
Не на часок - на сотни лет.

            * * *

Вот и снова зима, как всегда за закатом - рассвет
С серебристым снежком на уже обескровленных ветках,
И приятным баском за стеной одинокой соседки,
Видно, вновь забежал к ней на "кофий с лимоном" сосед.


И с синицей в окно, знать, с утра-то и, правда - мороз,
И творог под окном превратился в гранитную крошку,
Да ещё на беду, чья-то, мерзко облезлая кошка
Всё урчит и суёт свой везде хищно-выпуклый нос.


Мне бы скалкой в неё, да мешает вот лень с лебедой,
Даже шторы поднять - так и будет до вечера...вечер,
Может-быть, через час, не подвёл ведь, массируя плечи,
Доползу до...Реки, нет, до крана с холодной водой!..

            * * *

Всё чаще снится мне зима,
Вернее - слякоть Украины,
Где хаты дедовой руины
И ветра в стенах кутерьма.

Мне снится друг мой дорогой
И лужа в коей наши ноги,
И мы, младые полубоги -
Всё уж давно укрылось мглой.

Дружок во тьме сырой земли,
Я сам уж стар, как лысый бубен,
И хмур, суров, недружелюбен -
Года на мщенье обрекли.

Страна - в огне, Страна - в крови,
Вопрос - когда?..  Пока живи...

            * * *

Зима уж, но нет ещё лютой той стужи,
От коей бывало в иные-то годы,
Из брызг устремления в стылые лужи,
Река превращалась с рожденьем восхода.

И пенилась тенью сугробов у брега,
Взирая на остовы сосен у плёсов,
Из заводей только что павшего снега,
Блестящих на солнце коньками торосов.

А ныне бурлит еще речка и горы,
Ещё в состоянии дремлющей лени,
Лишь ветер холодный да свежая прорубь
Кричат во весь голос о времени смене.

            * * *

   Не напророчь себе беду, сама нагрянет...
                Стас Осенний

Листву златую по тропе гоняет осень,
А что ей делать, ветер коль стервец-иуда,
От рук отбился, ныне он, как мгла, бесхозен,
А это значит - он подвержен чарам блуда.

Но следом ведь зимы снега - скуют греховность,
Утихомирит хладом гибнущие души,
Её, зимы, давно я знаю хладнокровность-
Она борец со злом лихим и равнодушьем.

А что зима не перемелет, смоют вёсны,
Со льдом грехи снесут землян, что только будут...
Дай Бог прожить мне не во зле год високосный,
А там и в землю можно сразу стылой грудой.

            * * *

Не время свечам поминальным
У гроба тревожно мерцать,
Не время забегам финальным
Последними самыми стать.

Пусть тело взвывает и стонет -
Болячки минувших годов,
Душа же все боли схоронит
До первых своих холодов.

А там и зима, нет, не тела,
Моих заключительных строк,
Сказать ведь об этом - полдела,
А дело... найти закуток.

И там в тишине мирозданья,
Цветы всё, цветы всё, цветы,
Познав и смешки, и рыданья,
Уйти от мирской суеты.

Не время свечам поминальным,
Мерцать в изголовье моём...
Сейчас бы к берёзкам печальным,
Да чтобы мы были вдвоём:

Пиит, чья душа неспокойна,
И осень томительно-знойна.

            * * *

Вот и зима настала,
Ветер холодный с речки,
Знаю, ты так устала,
Злато моё сердечко.

Я не прошу сверх меры,
В сад там уйти, иль к брегу,
Выйди, как та пантера,
В коей не зло, а нега.

Пусть уже снегом где-то
Ветер занёс долины,
Здесь, на крылечке, лето,
Ибо мои седины,

Не поседели боле,
Ты ещё краше стала,
Вот убежать бы в поле,
Знаю, что ты устала.

В этот холодный вечер,
Словно древа листочки,
Брошу тебе на плечи,
Из многоточий точки.

А уж потом те точки,
Глянув на лик твой томный,
Я превращу в цветочки,
Кои - в букет огромный.

И подарю тебе я,
Пусть будет вечно лето,
Где снова пчёлка реет
Над головой поэта.

Где мы в траве густящей
В небо глядим дневное...
Так бы вот ныне, чаще,
Ты на крыльце со мною.

            * * *

                Уйти бы в мир иной мне летом,
                Но не с дождём, а с лунным светом...

                Стас Осенний

 
Вокруг меня средина января,
Что вздоху тьмы пронзительной лишь внемлет,
За тишь и хлад ночной благодаря,
Мой старый сад посапывая, дремлет.

С себя бы грусть безмерную стряхнуть,
И до весны в саду своём уснуть.

            * * *

Сейчас, когда уже зима,
Украсив кудри белизною,
Свой пыл оставив на холмах,
Бредёт тропинкою лесною.

Не откликаясь на призыв -
Забыть о зареве рассвета,
Швыряет мне в лицо призы,
Что не успел собрать я летом,

Когда осенние ветра
В ветвях рябины отшумели,
Листва горящего костра,
Огнём  пылает  еле-еле,

Когда мечусь я по ночам,
Осознавая - всё напрасно,
Когда в руке моей свеча,
Не догорев, уже погасла,

Всё чаще снится отчий дом,
Где пахнет кислицей и мятой,
И где я мартовским котом,
Смотрю на маму виновато.

            * * *

Ночь тропинкой уходит моей за болотистый лес,
Синеватый снежок всё белее становится, чище,
Облака просыпаются в глади белесых небес,
И восхода сейчас уж, чрез миг, запылает огнище.

Обагрится снежок на полянах, потом и кусты,
И зверушек следы, и листочки, что ныне лишь пали,
Что стою-то, до дома шагать мне не меньше версты,
Но вокруг-то, вокруг бесконечно-туманные дали!

Добреду как-нибудь, но зато надышался зимой,
Настоящей, как жизнь, со снегами и свежим морозом,
Здесь душа верещит, от красы набирая покой,
И роняют глаза, не унять! умиления слёзы.

            * * *

Как в песочных часах серебристая снедь преисподней
Всё торопится вниз, аки тать, к чертенятам сует,
Так и дождика песнь, что еще может быть благородней!..
Лишь приблизился хлад - уплывает в безвременье лет.

И уже за окном не братание капелек с лужей,
А зеркальная гладь опрокинутых наземь небес,
Где свирепствует мгла и луной усмехается стужа,
Да хохочет совой очумевший от осени лес.

И снегов белизна, да такая, что впору проснуться,
И расплывшись блином у её ненасытного рта,
Не убудет с меня!.. посинелостью губ улыбнуться,
Всё же в гости пришла, а коль так - отворяй ворота!

            * * *

   Странно, идёт дождь, а на фоне белого безмолвия его не видно…
 
Дождь шумит за окном февраля моего.
Даже струек тугих топотанье по крыше,
Я, укутавшись в ночь, беспрепятственно слышу,
Но, что странно, не вижу волокон его.

Не могу обозреть сквозь заснеженность мглы
Капель, с искрами благости, зимнего неба,
Что, слетая с высот на перину из снега,
Той перине ненастьем кромсают углы.

Не могу разобрать этих капелек вкус,
Ибо струйки дождя неприветливо-хладны,
И незримы, как времени прошлого ладан,
Что мгновенье безвременья ввергнул в искус.

Знать, дождю в феврале, как бы не был он прост,
Не дано быть Дождём, даже если по крыше
Слышен топот его, то, наверное, мыши
В тёмной комнате кошку таскают за хвост.

            * * *

   Древа в снегах похожи друг на друга...

Древа в снегах, а кажется в цвету,
На ветках зим сверкающие хлопья,
А наверху, как вражеские копья,
Листочков лёд, глядящий в темноту.
 
Брожу в ночи по дремлющему саду,
Найти чтоб в нём для дум своих усладу.

            * * *

Мороз под 40, ночь темна, что тушь:
Ни света в окнах и ни фонарей,
Луна свалилась с неба в рощу уж,
Пришло бы утро, что ли, поскорей!

А там кроваво-алая заря,
И чуть морозец поубавит прыть,
И в день, почти последний, декабря,
Мне можно настежь форточки открыть.

Не спится вовсе уж какую ночь,
Брожу по дому, как живая тень,
Себя бы к брегу речки уволочь
В пимах, фуфайке, шапке набекрень.

Но снегу столько ныне намело,
Что выйти со двора, и то – труды,
И за окошком ночка, как назло,
Недалеко, рискну коль, до беды.

А где-то за горами, в тишине,
Бессонница с тобой в войне твоя,
И мысли, может быть, и обо мне,
О той весне, у нашего ручья.

Где нам казалось вечным будет май,
И что зима – языческий фольклор,
Недолгим был наш первозданный рай -
Ты за горой, а я меж снежных гор.

            * * *

Пламень зарева безвременья,
Погасив вихрами вьюг,
Хладным мной и вязкой теменью,
Опустилась ты на луг.

И что виделось до этого:
И тропинка, и метель -
Сотоварищи поэтовы,
Растворилось в темноте.

Всё вокруг под чёрной простыней
Разбуянившейся мглы,
Доползти бы мне до росстани,
Чьи дороженьки белы.
 
И по ним уж, столько хожено,
Что не счесть, и зим, и лет!..
Как листочек вдвое сложенный,
Вместе с солнышком в рассвет.

            * * *

Кругом лишь ночь да зимний лес
В шумах осин и снежных блёстках,
Да в звоне звёзд и лунном воске,
Как лик Его, хрусталь небес.

Да всхлип во сне, ведь так прямей
От серой мглы до алой зорьки,
Как желчи вкус - сухой и горький
И чуть с ленцой, души моей.

Она ведь долго не спала,
Всё ввысь рвалась, туда, где зимы
В садах вишнёвых и озимых,
А звон - во все колокола.

Туда, где пруд и чист, и свеж,
А тополь, что поодаль клёнов,
Ещё шумлив, ещё зелёный,
И только… память без одежд.

Она, как тонкая струна
Меж криком первенца и вздохом,
Времён, что будут, суматохой
Лишь только чуть припудрена.

Туда, где я, лишь только я,
А всё вокруг что - тени… тени…
Устал взбираться по ступеням,
Ведь круто очень!.. Бытия…

            * * *

Отшумели дожди и мороз кружева
Разбросал уж по блюдцам синеющих окон,
И густая доселе у прясла трава,
Полегла, как волос твоих вьющихся локон.

И сугроб средь двора, чьё величие в ночь,
Преисполнившись чувством невольной обиды,
Словно в церкви твоя не рождённая дочь,
По ушедшей весне уж отвёл панихиду.

Лишь стожок за избой, чей-то сдавленный крик,
Обхватив коготками купальницы донник,
Всё к тебе, как с клюкой седовласый старик,
Недалёкого прошлого тянет ладони.

В коих просьба присесть осторожно к столу,
И душой обнаженной, притронувшись к свечке,
Еле слышно сгрести с пепелища золу,
А потом уж и снег прошлогодний с крылечка.

Чтобы в свете зажжённых уже фонарей,
Улыбнувшись рожку напоследок младому,
Покормить, наконец-то, его снегирей,
Что уселись на снег у крыльца его дома.

            * * *

Зима, мой Свет, мой Ангел божий!
Одним движением крыла,
Ты древ давно уснувших ложа,
На белый саван обрекла.

И разошлась, как та округа,
Коль пить - до дна, а нет, то враз:
Иль хлад средь лун, иль злая вьюга,
А то и ливня дикий пляс.

И псов следы средь яблонь сонных,
И шерсти клок на тыне, и,
Поверь, у них свои законы!..
Повсюду пятна от любви.

Гляжу всё ввысь, где ты над садом,
Пленив его своей красой,
Опять кружишь… не снегопадом,
Студёной ангельской росой.

Где, может быть, закатом алым,
Не лето всё ж!.. согрев альков,
Не мне, увы, вороне шалой,
Уснёшь ты между облаков.

            * * *

О, Время зимних ветреных ночей,
Без звёздной атрибутики зенита,
Когда за стенкой вьюжная сюита,
А рядом девы той полузабытой,
Сквозь веки бархат царственных очей.

И длани, что же может быть честней,
Чем запах этот сладкий незабудок,
Из детства, из беспамятства, оттуда,
Где всё, что с нами - злые пересуды
С лиловым шёлком пальчиков на мне.

И Вечность… слёзы губками с лица,
И складки дуновением со щёчек,
И снег искристый взглядом с тонких мочек,
И мыслью хладной, надо ль!.. о височек,
Чтоб снова, от начала до конца!

            * * *

          Я в тех мирах, где в позолоте зеркала...

Февраль скупой на благодатное тепло,
В конце зимы промозгло-пасмурной и стылой,
Слезу-капель сронив на свежую могилу,
Мне скажет - Да, Поэт, тебе не повезло!

Пред мной, святым, предстанет Дева в неглиже,
Глаза чьи синь, небесно-тёмные озёрца,
И с уст сонет - янтарь в короне стихотворца,
Да всё о ней, о светлой страждущей душе.

Ни у крыльца та Дева с ног сбивает снег,
Не для меня её сребристо-белый локон,
Не предо мной, увы, она - не стал я Блоком,
Не приглашён я и Бальмонтом на ночлег.

Творец себя? О, нет! Пророческой Строки,
Где мы давно уже с Багрицким старики...

            * * *

Огнём горят недавно сжатые поля,
До серых туч дым бледно-сизый поднимая,
Село вечернее нервозно псами лает,
Вслед пролетающим над рощей журавлям.

Черна земля, голы древа окрестных рощ,
Готово всё давно принять снегов смятенье,
Он пролетает уж едва заметной тенью,
Устал творить узоры луж осенний дождь.

Деньки последние ноябрьского тепла,
А там декабрь очистит землю добела,
И до апреля снежный бум: буран да вьюга

Не с труб бы дым, да к речке девица с ведром,
Не отыскал бы ни села, ни отчий дом,
Да что село, в дому родном свою подругу.

            * * *

С душою голой по снежным картам,
Я брёл куда-то, как тот чумной,
Не видя финиш, не зная старта,
А в небе месяц златой за мной.

Не луж бы блюдец, да ветра с брега,
Подумал точно, что март кругом,
Но хруст ледышек и всхлипы снега-
Зима иль осень в краю родном.

В мороке вечной я Время спутал,
Верней, я выпал из пут его,
Прошло, я думал, что полминуты,
А оказалось, что век всего.

Попал в те годы, где Блок по свету
Бродил, найти чтоб средь всех себя,
Но он всё ближе к весне иль лету,
А тут по снегу шумя-скребя.
 
Хотел, конечно, его я встретить,
Но я-то здесь лишь, а он вон Там,
По Петербургу, в своей карете,
Мы не сошлись с ним по родам.

Но шли мы рядом и пели песни,
Да всё о грусти, о ней, родной,
Неужто там был он в той же бездне,
Как я здесь в этой, не возрастной.

Очнулся, кто-то мне гладил руку,
Неужто он здесь, в моей норе...
К добру - не он, ждал в гости внука -
Весь в новогодней мишуре.

            * * *

  Из года в год за осенью - зима!..

Зима пришла и снова снеги,
Взмахнув метели опахалом,
На стылый луг - обитель неги,
Легли пушистым покрывалом.

И тропки все, по коим ране
Брели мы к счастию с тобою,
Теперь белы, как в океане
Барашки волн, готовясь к бою.

Со мной, тобою, с брегом пенным,
Волной вчерашней убиенным -
Повсюду бранная разруха.

Но ненадолго, льдом возьмётся
Всё то, что пенится и льётся,
А следом уж пурга-старуха.

            * * *

Месяц в рост, на травах иней,
Утром дышится легко,
Лес раздет до половины,
Скоро сбросит целиком,

Свой наряд багрово-алый-
Лето целое шумел,
Ныне он совсем усталый,
Благо, что ветвями цел.

Речка, быстрая весною,
У брегов покрылась льдом,
Отливая синевой, он
Станет скованным потом.

Месяц стал давно луною,
Спит уставшее село,
Пахнет силою земною,
Как изба живым теплом.
 
Скоро ночь уйдёт за горы,
Как ноябрь ушёл к мечте,
А мороз уж за узоры,
На оконной темноте.

 1973 или зима 1974г.г.

            * * *

Ушёл из осени моей любимый край мой,
Меж древ осинок и берёз уж снега пятна,
Исчезли стайки журавлей с болот до мая,
Пришла и к нам уже пора малоприятна.

Когда вокруг белым-бело и троп не видно,
Идёшь ты, как по целине, куда - не знаешь,
И оттого душе твоей до слёз обидно,
Что даже в транс и забытьё на миг впадаешь.

Глаза мои отвыкли от однообразий,
Куда ни глянешь - снег один, ни ям, ни впадин,
Закат лишь радует меня лилово-красен,
Да воздух свеж, как сена стог, и ароматен.

            * * *

Неба зимнего синь, дерева по колени в снегу,
Возле тропки к Тебе лишь следы неизвестного зверя,
Да, как сторож - сугроб оглашено-косматый под дверью:
Не проникнуть в весну, не споткнувшись о гать на бегу.

Не вползти в Тишину, не окрикнув январскую глушь,
Набежавшей не вдруг из-за гребня волнистого горки,
В окаймлении туч изумрудно-рубиновой зорьки,
Как и маслу не внять, не познав акварели и тушь.

Не соткать Полотно, коль нужды в Одеянии нет,
А раз так, то и Сад, погружённый в безлюдную стужу,
Разве только что мне в это Время лихое и нужен,
Чтоб увидеть в конце  покаяний божественный свет.

Что есть Сад для меня?.. Может быть серебристый елей
Меж неровных на лбу от бессонницы тягостной линий?..
Или всё же зари золотисто-малиновый иней
На холодной, как снег первозданный, ладони моей?..

            * * *

  Я когда-то умру — мы когда-то всегда умираем...
                В. Высоцкий

Ледяной снегопад заметает опавшее злато,
Нет причин для того, не мести чтобы белым снегам,
Ведь зима на носу, а она на метели богата,
Те всё чаще в лицо, да в живот, да по стылым ногам.

Я на дол упаду, как с берёзок листва золотая,
И закрою глаза, чтобы ветер не выклевал их,
По щекам холодок и слеза безутешно-скупая,
То от боли в душе, от предчувствия горестных лих.

От вселенского зла - будьте чище, порядочней, люди!
Будь добрей и честней перед Ним, о, Небесная Рать,
Нет желания быть пред собой обвинённым во блуде,
Жизнь - она коротка: лишь родился пора умирать.

А с грехами лишь в Ад, может там и не так, как малюют,
Может там все подряд и сейчас предаются греху...
Там телес пастухи, не врачуют там дух, не балуют,
Там простор темноте, а она по душе пастуху.

А душа, она здесь, онемели безвольные руки,
Посинели-сплелись в одночасье благие уста...
Я ведь скоро уйду, благо - рядом и дети, и внуки -
Не страшна мне теперь облаков грозовых высота.

            * * *

Не на мостике, близ берега, не в корыте пена мыльная,
Где руками посинелыми мать полощет брюки мне,
Я вдали от этих горестей, предо мною степь ковыльная,
Я же вдаль, где Юность светлая, мчу на розовом коне.

Чтоб увидеть солнце первому, обгоняю тучи белые,
По пути же встретив облако, оттолкнулся от него,
Что бы то уж светлым лучиком, отчего-то оробелое,
По земле пройдясь, чтоб сделало благородными врагов.

Чтобы лето стало  жаркое, без невзгод и неприятностей,
А зима, пусть на минуточку, но  длиннее, чем весна,
Чтоб меж самыми любимыми было меньше безвозвратностей,
А уж, коль они случаются, то пусть только лишь во снах.
 
Чтобы небо, как рубинами, было звёздами усыпано,
Да что пусть заблудшим гостюшкам освещала путь луна,
И случится, что коль будешь ты неожиданно осыпанным,
То лишь медью в пире свадебном и крупинками зерна.

О, Мечты, в том ваши слабости, только ночь - корыто с пеною,
Сын вот с брюками, а рядышком, тут как, тут с рубахой зять…
Сгинет всё, и горы сдвинутся, и рассыплется Вселенная,
Только ты, Мечта, то вечное, что нельзя у нас отнять.

            * * *

Конец зиме, уж солнце ярче светит,
И с крыш капель весь день в сто тысяч струн.
Давно мои отцами стали дети,
Да и я сам, как водится, не юн.

И медь луны, что росами звенела
Тогда, в ночи греховной на овсах,
Теперь, как пыль межзвёздная, осела,
И словно снег, блестит на волосах.

Года, года… как тот трамвайчик гулкий,
Средь пустоты окраин бытия
Бегу к тебе стремглав по закоулкам
Туда, где ты моя и не моя.

Туда, где пруд и лунная дорожка,
А дальше глаз в полнеба витражи
И темень вкруг такая, что хоть ложкой…
Иль всё же это только миражи?..

Былых тех лет нельзя вернуть, я знаю,
Но всё же мчу туда, где тишина
И сень небес безбрежных неземная,
В ту ночь, где я, а рядышком она.

            * * *

Вечер грустный пал на горы
Вьюги злобствующим ликом,
Где, как меч конкистадора,
За стеною мрака лихо.

И гортанный голос ветра
За стеклом оконной рамы,
Будто набожные мэтры,
Мги концерт дают у храма.

То завоет низким басом,
Ветки яблонек ломая,
То всплакнет альтом, и сразу
Стихнет, темень обнимая.

То заплачет тенорами,
То сопрано вдруг захнычет,
Всё, что было между нами,
Злостью к счастью обезличив.

Хлада прыть, загнав в долину,
Ветер с гор, устав от снега,
Словно горсткой турмалинов
Звёздами усыпал небо.

А меж звёзд, уткнувшись в речку
Тенью туч и кромкой согры,
Выткал лунное сердечко,
Схоже так с обличьем Бога.

Брошу всё, и в ночь по снегу,
Лунный свет и тьму глотая,
Всё ж дойду к утру до Брега,
Душу думками латая.

            * * *

       Пока не спал - листвы пурга,
       На миг уснул - вокруг снега!


Уйди, приди, забудь, умри-
Года твои, увы, лихи,
Молчи и пой с лучом зари,
Не можешь коль - пиши стихи.

Так мне сентябрь мой говорил,
В годину юности моей,
И ведь всю жизнь я Стих творил,
И песни пел, как соловей.

Теперь, как будто в первый раз,
Гляжу в окно - сошёл с ума?
Иль всё же нет - замылен глаз?
А там уж матушка-зима!

            * * *

Белым снегом укрывшись, уснули мертвецки скалистые горы,
В небе тёмном созвездий, над долом притихшим - мне в жизни не счесть,
Где-то там, за скалою шумит, словно с льдинами ссорясь и споря,
Полноводная речка, решив, вместо сна, рёв волны предпочесть.

Где кудрявые кедры, стою и смотрю, как беснуются брызги,
Как звенят, ударяясь о камни и берег прозрачные льды,
И ревёт, как медведь, водопад близ меня, величавый и склизкий,
Шаг неверный и в падь, не оставив земле от себя борозды.
 
Мне бы лучше уйти побыстрей, да подальше от этой стремнины,
Чтоб потом не искали меня, там внизу, уже вмёрзшего в льдину,
Иль у брега весной меж кустов и дерев, от скалы за версту.

Но противится дух, шаг ступил лишь назад, он обратно, до брега
Заставляет меня подойти к той скале, жаль, что нет оберега!..
И швыряет меня, хорошо, что во сне! со скалы в пустоту.
 
            * * *

Закат, блеснув лучом, исчез
В шуршащих камышах болота,
Кулик откуда звал кого-то,
Играя грустный полонез.

Вокруг дремали дерева,
Роняя сон листвы октавой,
Где уж и так бураном ржавым,
Шумела жухлая трава.

Осенний суд: прохладный ветер,
Листва с дерев на мёрзлый дол,
Декабрь силу приобрёл,
Чтоб заморозить всё на свете.

Уже ледком взялась вода,
Лишь камыша вокруг шуршанье,
Как о весне воспоминанье,
Не первый раз зовёт сюда.

Где мы с тобой под топольком,
В разгар безоблачного лета,
Делились мы душевным светом
И жара сердца угольком.

Теперь зима, голы древа,
И скоро всё покроет снегом,
И та, в кустах, меж нами нега,
Лишь и припомнится в словах.

Стиха, что может быть в ночи,
На белом листике бумаги,
Я напишу, обет бродяги,
При ярком пламени свечи.

            * * *

По тропе за тобой, сквозь заснеженный луг,
Я бреду целый век, чтобы слышать шаги,
Той одной, с коей мы ни друзья, ни враги,
Но без коей душа моя рвётся от мук.

Ты сквозь ночи бредёшь, неизвестно куда,
Я, как тень, за тобой, ускоряясь бегу,
Сесть бы где-то на пень - не идти не могу,
Ибо, там впереди речки буйной вода.

А по краю реки ещё тонкие льды,
Потому и иду, хоть не вижу ни зги
Мне твои по снегам лишь бы слышать шаги,
Да обратно шагов твоих гулких ряды.

Когда рядом я слышу твой голос живой,
Средь зимы не снегами, а пахнет весной.

            * * *

                Не торопясь уйду во тьму я прошлых лет...

Уже зима ползёт к ногам моим змеёй-
Пора свирепых вьюг в лицо да и морозов,
Что крепнут лишь с вечерне-утренней зарёй,
А цвет зари той над горой - кроваво-розов.
 
Хотел бы быть на месте я той алой мглы,
Что в сотнях миль от демонической хулы.

            * * *

Вновь тусклый сумрак за окном,
И снег летит, впиваясь хладом
В обличье той, чьи длани сада
Мерцают лунным серебром.

И ждут весны, от коей взгляд,
Ночами, прежде как, не стынет,
И в чьих ресницах сизый иней
Блестит, как спелый виноград.

И манит вдаль, в вечерний сад,
Где меж дерев метели злоба,
Возводит дивные сугробы,
Скрывая лиственный опад.
 
            * * *

Рябина тонкая, развесив гроздья алые,
Роняет ягоды багровые под ноги,
Ещё листочки, свесив солнца запоздалые,
Тень образуют кружевную на дороге.

Вечерний сумрак блик кидает паутины
На лужи хладные, подсвечивая тропку,
Иду, а рядом писк звенящий, комариный,
Да гул пчелиный, как всегда под вечер, робкий.

Пред ночью все равны, заря ушла за горы,
Полёта бабочек, трепещущих не видно,
Дойти бы мне до деревянного забора,
Один такой на всю округу, даже стыдно.

А впрочем, что стыдиться, коль претит железо,
На металлическое - шок и аллергия,
Всё, что построил я, до чопика, из леса,
В том, божьей волею, видать, моя стихия.

Ведь деревянное, оно всегда живое,
И пахнут осенью златой в избушке стены,
Оно на годы, даже пусть, недорогое,
За что ценю, оно просто и откровенно.

Зимой приятно посидеть у жаркой печки,
И надышаться сутью, истинно земною…
Придёт же время – замолчит моё сердечко,
То в землю, в домике из дерева, зароют.
 
            * * *

Уж зима за окошком, лето
Улетело с ветрами в море,
На цветастом платке рассвета
Разлилось чёрной кляксой горе.

То от взрывов огонь кровавый
И дымы от горящей плоти,
Разлетаясь недоброй славой,
Ведьмаками ревут в болоте.
 
И телами во рвах-окопах,
Что пропахли травой-полынью,
На известных лишь чертям тропах
Рвутся в бой почерневшей стынью.

Молодёжь, старики по норам,
Вдалеке от родного дома,
Сей войною убитым хором,
Шевелятся корой разлома.

И сочатся вишнёвым соком,
Из крови ль, или слив прокисших
Тех, ушёл кто во тьму до срока,
Части тел, на кустах повисших.

Всех их ждали, актёров драмы-
На костях не своих помостов,
Сыновья с дочерями, мамы...
Что в остатке? Мечты лишь остов!

Ни могилы с крестом, ни славы,
По тебе ни пиров, ни тризны,
Слева ноги, а руки справа -
Лишь скелет на снегах Отчизны
 
            * * *

   Как же всё это давно было, а кажется - вчера...

За туманом детства в дымке сизокрылой,
Принакрывшись снегом, домик твой стоит,
У окошка тихо, словно с лучшим другом,
Тонкая рябина с ветром говорит.

Ветками-руками в дом к тебе стучится,
Словно голубь сизый весточку несёт
Об ушедшем лете, что так часто снится
И во снах тревожных предъявляет счёт.

За туманом детства в дымке сизокрылой,
В перезвоне вёдер к речке по снегу,
Ты, моя родная, тропку проложила,
Словно ясный месяц сквозь ночную мглу

Этой узкой тропкой, след в снегах оставив,
На заре, быть может, к проруби по льду,
Запятые точки в повести расставив,
Чтоб увидеть лето, снова я приду

За туманом детства белый снег искрится,
В пересвисте ветра с песней снегиря
Пусть тебе, родная, сладко-сладко спится,
Пусть тебе приснится алая заря.

Пусть тебе приснится сад в кипени белой,
Где от трелей птичьих в сердце тает лёд,
А от откровений дрожь бежит по телу
И ознобом душу раненую бьёт.

Белою метелью вьются годы-думы,
Но, как прежде, в дымке домик твой стоит,
А у окон стылых, словно с милым другом,
Тонкая рябина с ветром говорит.


             Украина, Белоруссия, Алтай
                1973 - 2025годы