Старый Таллин. Быль Северо-восточного народа

Это не Сказки, а Были – потому что были.
Произошло это давно и посему былью
называется. Эти древние времена уже
быльём поросли. Из-за этих стародавних
зарослей – разве что разберёшь? Но ведано:
сколько лет не прошло – ничего не меняется.
Пришёл Один сотоварищи с Северо-востока
к незнакомому поселению, а как оно
называется, давно уже все позабыли.
Навстречу местный обитатель.

– То град? (это город?), – обратился к
незнакомцу Старший из пришельцев.
Сразу скажем, прибывший народ был
краток, талантлив, быстр и сметлив: и
на войне, и в труде, и в быту, и в языке.

– Штооо? – местный ничего не понял
из-за быстрой речи … или сделал вполне
убедительный вид, что не понял, или
гнилую гордость на себя напустил.
Пришельцы посмотрели на него с недоумением.

– Если лукавый не уяснил, переведи
вопрос, – обратился Главный к толмачу
на шибком северо-восточном языке.
– Ээ-Тт-ооо ГоооРоооД? – повторил
вопрос умный толмач непривычно
растягивая гласные звуки и указывая
рукой на поселение. Услышав такую
нелепую речь переводчика Старший
с досадой покачал головой.

Местный житель смутился от того, что
иноземцы знают его родной язык, но
с ответом медлил, сомневаясь, что
ответить. Народ этот всё делал медленно,
упрямо и исподтишка, – жизнь заставляла.
Непростое житьё-бытьё требовало – пять
раз подумать. Думанье сопровождалось
у горожанина почёсыванием затылка и
мыслями: «Лучше помолчу».

– КаааК НааЗВааН ГоооРоооД? – переспросил умный
толмач из пришельцев, предвосхищая ответ местного.
– Таани Лиинн, – протяжно и медленно почти
пропел тутошний, так как молчать уже было опасно.

– Лукавый молвил – это taani linn – датский город, –
пояснил, знаток многих языков переводчик, и
переспросил горожанина на местном диалекте,
пытаясь выяснить, какой он нации:
– Ктоо тии? Гееермааан?
– Нэээ, – замотал головой местный, – ээстии, –
и похлопал себя ладонь по груди.

– Он говорит, что он чудь, чухна, из земли Ревала, –
разъяснил переводчик.
– Тк грд нзвн  – Рвл? – переспросил
немногословный Старший, обращаясь к чухонцу.

Местный опять сделал вид, что он ничего
не понимает и отвернулся в сторону,
куда ему показывали. Молчал он,
привыкший к тому, что ему всё объяснят ...
очередные его господа ... чего он ожидал
и от иноземцев. Так повелось в этих землях
уже многие века, и к этому ихний народ
уже привычку имел, а иная привычка
хуже неволи: помыкай слабым,
поклоняйся сильному.

– Они сами не знают, как правильно
называть город. Раньше он был назван
«Калеван», затем их хозяева – ливоны –
называли его «Линданисе», – при этом,
быстрый разумом толмач усмехнулся, –
это значит «сосок груди Линды», жены
их предводителя – Калева.
– Смешно, однако, – Старший улыбнулся тоже.

– Позже поселение стали шведы называть
«Ревалем» от ихней земли «Ревала», –
продолжал повествовать Старшему переводчик. –
шведы и крестоносцы по этой земле погуляли
знатно и никогда не считались с местным
народцем, превращая их в холопов,
угнетая, как своих холуёв.

– Дрянной, лукавый, слабый народ, по-рабски
всегда рассуждать и делать будут, исподтишка
гадить, и при случае предадут по слабости души
 своей, – заключил Старший, обращаясь к сотоварищам. –
Вот как, други мои, можно таких «суседей»
на заходе солнца в темноте терпеть?
Они всегда в ночи и с ножом «притти» могут.

И наказал Старший потомкам северо-восточного
народа: «От таких соседей с их хозяевами
жди только низости и подлости; и держи ухо
востро, и меч всегда вострым! А коль ночью –
только подумают прийти –
 навались всем миром первыми!»