Семь смертных грехов
Полиптих.
(«Коллаборация» поэтов творческого объединения «Terra incognita» и сторонних поэтов-современников)
Иисус отвечал им: истинно, истинно
говорю вам: всякий,
делающий грех, есть раб греха.(Евангелие Иоанна 8:34)
Похоть
Лицо покрыли скорбные морщины
И стало серым золото волос.
По нраву мне лишь те, кто не дорос
До лет моих — не зрелые мужчины.
Пылится в уголке моем икона,
А рядом с ним цветочное пано.
Никто не знал, что похоти полно
Заброшенное старческое лоно...
Но взоры их устремлены на лица
Прекрасных беззаботных дев,
И руки к небесам воздев,
Мне лишь смириться.
Алчность
златовласка, стреляющая сквозь глаза,
выражает избраннику сверхнедостаточность.
погоняет смотрины мама-коза —
и, вскользь — сыну:
— Не рвись. Её взор таит — Алчность!
полицейские с трупом. лежит адвокат,
тянет холодом. кровь — авеню по паркету.
справедливости некий преступник взалкал,
а жену? детей? видно, списать — к терапевтам...
и ломает плеть рук, и рыдает вдова.
вышла ранее замуж. есть: дом, и изящность.
лишь белужина горя бьёт, полужива:
обернулась, так прежде сокрытая — Алчность.
детектив: — Всё, сворачиваем! на обед.
дёрнет пиво в дежурке, и горы фастфуда;
право, это не Босх. старина Финчер — след
оставляет на ленте
кино и абсурда.
Уныние
Упадок сил, тоска и бренность...
Но нет возможности такой —
Извечный обрести покой —
Вот истинная жизни ценность.
Ужели начинать сначала,
Или оставить всё как есть?..
Противна ложь, зловонна лесть —
Обрыдло всё, листва опала.
Не даст плодов иссохший корень,
И есть ли смысл — орошать?
Палитрой пёстрой украшать
Оплаканное кем-то горе?
Судьба не наградила щедро.
И можно ли считать грехом,
Что не вперёд несусь верхом,
А чЕрвем исчезаю в недрах?
Гнев
Я вырос мальчиком хорошим:
Домашний в меру, в меру двор,
Не забияка и не вор,
Хоть иногда и мог дать в рожу.
Меня вокруг все уважали,
Но не боялись — не сказать.
И вот отсюда всё начать
Про грех, написанный в скрижали!
Ведь доброту мою за слабость
Дурные приняли «друзья»,
Да и «подруги» — где там Я?
Лишь деньги — кровь они сосали!
И вот Я стал черстветь и грешен,
Их грех обидой не простил,
А нескольких мой ГНЕВ убил,
Посыл той ка;ры был успешен.
Зависть
Облако красного дыма взлетает,
Заревом тонущих дум — в синеве.
Краешком взора окутал наш сквер:
Флёр обречённости в бытности таин.
То всадник ворвался на чёрном
коне —
Он не был в числе приглашённых на праздник.
Лестью, а может, силой колец
Я ощущал, что он чем-то нас дразнит.
Нет мне покоя, и хотелось забрать
То, чем владел он — всадник безбожный.
Видеть хотелось в доме мне тоже
Наложниц прекрасных и воинов рать.
Звучал лишь азан — так певуче: птицы
Слетелись на купол мечети моей.
Всё это во сне, оказалось, снится...
Нет мне покоя — сгораю в огне.
Чревоугодие
«Если кто забыл — я напомню,
что тут голод важнее всего.»
Безмерный респект Вельзевула,
Гласность имён и различий,
Разложенье основ и отличий —
Пока свой капитал не зевнул.
И не насытится вовсе,
Так как всегда будет мало:
Мясом, икрой, этим налом,
Гречкой, пшеном иль овсом.
Рабочий процесс за монетой,
В котором актуальны все семь:
Семя греха, внутри — пачка, ясень.
Тебе после, и тыква станет каретой.
Не сиди в ожидании чуда —
На тебе жизнь, прохавай!
Всего на столе навалом,
Холодильник забит добром.
Яства скорей поглощай,
Попивая свой ром.
Хищная страсть —
Проще быть просто хамлом:
«Чем тем слабаком на иконах...»
Гордыня
За поклоном поклон бьёт старик,
Лбом врезается в пол каменелый,
Перед ним некто в чёрном и белом,
Перед ним и священник, и лик.
Возвещает с амвона священник,
Руку левую к небу, сжав персты,
Поднимает, а правая держит
Крест наградный. Он истины пленник:
“Смертный грех от отцов и доныне,
Установлен был Церковью нашей,
Ищет Бога кто – Бога обрящет,
Кто лишён безобразной гордыни!”
Встал с колен перед ним дед увечный,
За плечо смотрит мимо собрата:
“Не у всех на груди есть награда,
Но “Аз есмь…” есть, где жив семисвечник.”
26 05 2025
Анна Ломакина
Кэн
Евгений Белоногов
Иосиф Усоян
Рустам Ищанов ©df
Михаил Богородцкий \wv/
Павел Ромакин
Свидетельство о публикации №125052604649