Автобус Звенигород-Москва...

Автобус «Звенигород-Москва».
Жара. Май. Двадцать пятое число.
Я на спектакль мчусь к любимому актёру,
Что исполняет песенки Вертинского в театре.
Осталось место у прохода,
И сумку взгромоздя на полку,
Уселась наблюдать, как за окном
Природа-мать смеётся надо мною,
Не предвещая ни прохлады, ни покоя.

Над нами плыли облака, успешно обойдя на круге
Колонну вставших намертво машин.
Из люка крыши ветер дул несмело,
Но от жары спасенья не было и в этом.
В салоне душно, хоть головой об стену бейся,
Хоть кричи, хоть плачь,
Но в муках пленникам томиться суждено,
Час-два, не меньше, в этой знойной бане.
 
Недалеко за мной сидит мужик и спит, рабочий, видно,
Он устал от смен ночных иль от того,
Что ночь его прошла без сна – пилила “мудрая” жена.
Храпел он так, что мог бы сдвинуть одним сапом 
Наф-Нафа домик без труда.

Бабёнка тучная с ним подле рядом восседала,
Сидела, кашляла, давилась миром внутренним своим.
Да так, что весь автобус эту пару ненавидел люто
И очень ждал, когда маршрут закончит свой
И до конца доедет, наконец даруя всем покой.

Соседка рядом всю дорогу жевала жвачку, как корова,
Таращась безотрывно в голубой экран.
А в это время за окном проплыл
Величественный златоглавый храм.
Другая — не отнимала телефона от лица,
Трещала, как сорока, допустим Галочке,
Что с неким Якиным вдвоём
Поедут на Бали уж завтра днём.

Автобус ехал, кряхтя и спотыкаясь,
На пекло жалуясь и на жару.
И лишь водитель, давящий на газ,
Скучающе смотрел из раза в раз
На серое шоссе глазами спаниеля.