Christoffer Franzen - Discovering hope Обретение н

Метель-завирюха, распахнув свою белую лохматую шубу, выбралась из глубокой сугробьей норы и пошла куролесить по едва просыпающимся февральским окрестностям. Прошагав по верхкшкам соснового бора, посшибала снежные шапки, оголила ветви и по самые маковки засыпала свалившимся тяжелым покровом кусты под красноствольными стройными великанами. Но, словно опомнившись, выскребая из памяти позабытое, вернулась назад и навалила с избытком на тяжко согнувшиеся ветви нового снега. Выбравшись на поля, первым делом замела поблескивающий следами полозьев зимник, повалила вехи и упрятала под волнистым толстым покрывалом. Снежным колючим зарядом накинулась на одинокого тощего волка, спешившего, поджав хвост, уйти от непогоды. Поддала ему так, что он заметался, закружил на месте, издавая хриплые обрывки жалобного  воя. Потеряв к волку интерес, скрипя, подобно ехидному старушечьему смеху, поспешила к едва видимым в далеком далеке прижатым навалами  мучнистых  холодных пирогов избам деревеньки. В некоторых крошечных окошках, глядевших от уровня снежных наметов-горбушек, чуть теплились свечные огоньки. Раздражали они метелицу своим упрямым желтым светом. С разгону со злорадным нахрапом кинулась завирюха на хибарки. Впору, казалось, развалить ей их по бревнышку и запечатать останки под тяжелым саваном. Только вдруг заскрипела, трудно отворяясь, дверь одной хатенки. Вышел во двор крепкий старик в долгой шубе, шапке и валенках. Лицо красное: то ли круто серчает, то ли напылался печным жаром. Борода присыпана сединой. В правой руке - зажатое в рукавице кнутовище со свернутым сыромятным кнутом. Обрадовалась метелица - щас задаст старику трепку. Да не тут-то было! Расправил старик кнут да как щелкнет им перед самым сизым носом завирюхи. “Цыц, шалава“. Отпрянула метелица. Аж присела на сугроб. А тут, будто в поручь старику из-за клубящихся, напитанных снежным бременем облаков выглянуло румяной щекой с прищуренным глазом над пухлостью жаркой солнце и вроде бы тоже шепнуло - цыц! Отступилась метель-завирюха. Подхватила полы расхристанной шубы и неспеша, чтобы достоинство не потерять, засеменила по белому ковру к своей глубокой берлоге. Постоял старик с минуту, почесал затылок, сдвинув шапку  - неужто и вправду кнута испугалась завирюха?! Хмыкнул в бороду и вернулся в избу.