Легенда о Левиафане

1.

Навстречу острым перламутровым волнам
Летит корабль под покровом солнца,
И на корме его большие нацарапанные буквы:
"Ле-ви-а-фан".
В "Кто громче" спорит с морем разъярённый капитан
Да глотку рвёт себе в безумии и дальше в путь несётся.
Винит себя он, ведь сражен был духом гордости бесплотной.
Не слушал он друзей, которые твердили не везти по буре груз.
И что теперь? Корабль тянет вглубь, как в толщу вод болотных,
Но в безумном страхе повторяет он: "Я не остановлюсь".
Пропал свет солнечный,
Звезда последняя в пространство тайн за тучами ушла,
И день стал вечной ночью,
А птицы скрылись в горизонте, чтоб не видеть, как трагично сгинет капитанская душа.
(Смотря на это небо, позабудешь напрочь как дышать)
Под натиском солёно-пенных армий крЕнится Левиафан,
И мачты парашютом ловят свист от дуновений ветра
В какофонии бушующих морей.
Не правда ль иронично, что работу Бога по уничтоженью чудищ
Выполняют по приказу Посейдон вместе с Бореем?

Бывает в жизни то, над чем мы неподвластны.
Бывает в жизни то, что нас сильнее.

2.

Под смерчем бури отмеряет время дикая сирена
И томно вопрошает у судьбы "Когда настанет пир???".
Ей нужно, чтобы сей смельчак погиб, попал в геенну,
Тогда она вкусит волшебный красный жгучий сувенир.
Уже давно не ощущала остроту сердец людских.
Уже давно не слышала, как стонут прИ смерти людские голоса.
Уже давно не видела, как жалобно пульсируют людские желтоватые виски.
И как давно не доставляли наслаждение
Наполненные ужасом прекрасные и мёртвые глаза...
Она живёт в желаньи, в голоде, в фантазии
И крутится в змеинских пируэтах, как от спазмов,
Настолько, что готова согласиться аж на эвтаназию.
А в это время рвутся мачты, словно горло в криках.
О противостихийной воле капитана тут не может быть и речи.
Он зол на мир, что ныне видится ему совсем безликим,
Но больше на себя зол, ведь падут так глупо лапы смерти на худые плечи.
И дабы прекратить бессмысленные капитанские мучения,
(Вкусить подарок от судьбы - такое угощение)
Она заводит, как шкатулка, песню о любви,
О том, как рада, что мужчину принесло сюда такое приключение.
Та серенада разливалась по волне могучей поперёк течений
И оставляла за собой надежду на спасение.
Хрустит каркас штурвала, как солёное печенье,
Корабль тоже хочет жить и плыть спокойно, как другие корабли,
Но стихия тянет мастерски
В залив
Без надежд на сбыточость молитв
(Как в храмах
Или в парикмахерских).
Судьбу принял Левиафан,
Ведь всё равно мы рано или поздно станем пищей для ахелоид.
Услышал голос, серенаду наш герой,
пробрало до жил
И штурвал скрипящий постепенно... отпустил.
.
.
.
Тело бездыханное бросает на поверхность, как фонтан,
Но обхватывают руки,
Шепчет на змеином,
И уносит
Глубоко
Глубоко
Океан.

3.

Любой дурак оставить след после кончины в силах.
Любой глупец это и делает, вредя.
Сияют в орденах от совершённых бед могилы.

А наш герой теперь герой - хотя бы для себя.
Он пал от рук стихии бесконечной - смертью сильных,
Чтоб "там" потом спокойно кушать виноград и сливы,
Чтоб "там" потом не чувствовать вину, что он дурак невыносимый,
Настойчивый дитя, упрямец горделивый.
И потонуть влюблённым в радость капитану было,
Чем в обломках деревянных
Косточек горою стать.
Он принял что жуют его
И то, что был обманут принял.
Да с улыбкой на лице закрыл глаза
И начал спать...

Картина вся разложена на блюдце.
Теперь
Ответьте, что сильнее:
Любовь сирены или лёгкие безумца?

26.05.25