У нас с тобой полжизни за плечами

У нас с тобой полжизни за плечами,
А мы молчим, как будто в первый раз.
Не грезим шумными гостями, вечерами,
И тишина окутывает нас.

Не вспыхнет день надеждою рассветной,
Всё тот же снег за окнами кружит.
Звоню тебе из дали Подмосковной,
А ты в ответ – делами дорожишь.

Не злюсь, не ревную, что ты!
Порой мне даже жаль тебя, признаюсь.
Зачем же век свой тратить на пустое,
И так ни разу искренне не отдаться?

Мне жаль, что в юности, когда любовь рождалась,
В глазах твоих огонь не навсегда зажёгся.
Лишь искорка, что быстро затерялась,
И путь твой от моей судьбы отвлёкся.

Не то чтоб жаль, но горько вспоминаю,
Как ты могла бы стать моей судьбой.
В мой дом, в мой мир, без страха, до конца шагая,
И разделить со мной и радость, и покой.

Я понимаю, юность – время буйства,
Но если б той горячей крови дать
Не опыт прожитых лет, а мудрость чувства,
Чтоб сердцем научиться выбирать!

Ту мудрость, что в одном лишь взгляде скажет:
"Вот, наконец, твоя звезда зажглась!
Верь ей, иди за ней, и пусть укажет
Путь к счастью, не сворачивай ни на час!"

Но были те, кто завистью объяты,
Кто радости не ведал сам в душе,
Готовы счастье чужое растоптать,
И разнести по ветру всё, как пепел в тишине.

И ты, не находя в себе опоры,
Чтоб ложь и лесть от сердца отвести,
Внимала шёпоту чужому, злому,
Зачем-то позволяя в душу прорасти.

И голоса шептали, словно змеи,
Что если сердце ко мне потянется,
То радости ему не будет в жизни,
И женская краса твоя увянет.

Но умолчали те советчики лукаво,
Что сами жили верою иной,
И за спиной твоей, тайком, коварно,
Мне предлагали сердце и покой.

И, следуя тревогам и сомненьям,
(О, как цепки ростки коварства зла!),
Ты в доме и была, и не была,
Оставив сердце где-то у порога.

И сердце то, как глупая овечка,
Бродило в лабиринте ложных грёз,
В чужие души заглянув доверчиво,
Всё ждало потрясений и угроз.

А людям что? Они домой спешили,
И улыбки, и рукопожатья их,
Знакомых, близких, радости не приносили,
Лишь пустота, да холод ледяной.

И вот сейчас, в час горечи и грусти,
Мне хочется вдруг стать "хозяином" твоим,
И ту "овечку" глупую, что блуждает,
Вернуть домой, суровым словом усмирив!

Возможно, в этом я бы преуспел,
И, может быть, тебе бы это даже нравилось,
Но я насилия душой не принимал,
И не приму, как прежде, никогда.

И вот стоим над пропастью разбитой,
Не зная, что сказать, как дальше жить.
А совы те, в гнездах своих укрыты,
Живут, жиреют, и здоровье берегут.

Сегодня поздно ворошить былое,
Не знаю, правильно ли жил, не мне судить.
Но я тебя, поверь, любил душою,
И эту правду мне не изменить.

И если б ты тогда, в далёкой юности,
Своим бы сердцем мне доверилась сполна,
Я столько б счастья подарил, поверь,
Что на сто лет хватило бы с лихвой.

И в этот вечер говорит с тобою
Не злость моя, а тихая печаль.
Мне просто очень жаль тебя душою,
И молодости жаль, что не вернуть назад.

Но если мы пред бурей надвигающейся,
Хоть искру добрую сумеем сохранить,
То не дадим ни филину, ни сове,
Нам души до конца свои сгубить.

А впрочем, нет, на трепет этих слов
Уже, увы, ничто не отзовется.
Кто в юности любовью пренебрег,
Тот в зрелости уж точно не проснется.

И знаю я, да и, конечно, ты,
Что праздник к нам уже не возвратится,
Как на песке не вырастут цветы,
И сон счастливый в стужу не приснится.

Ну вот и всё. За окнами, как свечи,
Застыли сосны в снежной тишине…
Ты знаешь, если можно, в этот вечер
Не вспоминай недобро обо мне.

Когда ж в пути, за смутною чертою,
Вдруг станет жизнь почти что нереальной,
И ты услышишь колокольчик дальний,
Что всех зовет когда-то за собой,

Тогда, вдохнув прохладу звездной пыли,
Скажи, устало подытожа век:
"Все было: беды и ошибки были,
Но счастье раз мне в жизни подарил…"
…И пусть тот миг, как отблеск уходящий,
Согреет душу в сумраке ночном.
Пусть станет он последним, настоящим,
Воспоминанием о доме, о былом.

И пусть простит меня судьба за слабость,
За горечь слов, за позднюю печаль.
Ведь в этой жизни, что ни говори,
Мне было жаль… Мне искренне вас жаль.