Моя история 19

                19.

    Моя вечная любовь – это английский язык. Периодически я  вспоминаю свою мечту, любовь, отдушину. Наверное, мне надо было идти после школы на педфак, но я ни о чём не жалею. Моя жизнь периодически переплетается с английским: я самостоятельно занималась по учебнику Бонк, читала книги на английском об английских королях (страноведение),  сейчас занимаюсь в приложении Дулинго.

   Обучение языку я придавала  значение:   часто моя любовь вспыхивала во времена, о которых и вспоминать не хочется, то есть всё происходило в моей жизни  с периодичностью.

    Ещё до МГОУ, училась несколько месяцев на курсах переподготовки в одном московском педуниверситете. Учила молодая, приятная девушка. Она была  единственным  педагогом, которая должна была за три года сделать из нас «учителя английского языка». Несколько месяцев я терпеливо ездила на эти курсы, пока со мной на занятие не поехала дочка.

     Мы сидели в достаточно большой группе, основу которой составляли учителя начальной школы, пока моя дочка не уснула на занятии. Наверное, этот сон отрезвил меня, а её слова о том, что это бесполезное занятие, окончательно  поставили  точку в моей попытке окунуться в атмосферу английского языка.
 
    Потом ещё было обучение на филфаке, что-то типа переподготовки. Но мне нравится масштабность, погружение  в  моё хобби. Из двух лет, я проучилась только год. Запомнила, что со мной учились девочки – очницы филфака, рассказывали  о себе по-английски.

     Я тоже сказала, сколько мне лет. Наша преподавательница переспросила меня, оказалось, что я ровесница её мамы. 

     На сайте МГОУ  увидела, что набирают на вечёрку. Пошла на первый экзамен. Письменный английский. Не  добрала 2 баллов. Была очень удивлена (у меня было 50, а проходной балл был в тот год –  52).  Что называется: не прошла по конкурсу! Это был 2009 год, я закончила филфак, была соискателем 1 года. Ну, думаю, и ладно!

    На следующий год смотрю, опять набирают 10 человек, но им нужны абитуриенты с высшим образованием. Опять надежда на авось.
 
   Уже  осенью позвонила, узнала, что можно прийти и сдать экзамен по английскому. Я поступила. А когда пришла на первое занятие, хотела  встать  и уйти. Там собрались те, кто преподаёт язык. Они знают его, понимают на слух.
 
    Я даже помню себя в первый день: сижу  в пальто и ругаю себя. Осень, в аудитории холодно. Этот холод, вероятно, меня и остудил. Я осталась.
 
   Преподаватель, которая читала   нам первые лекции, тоже прошла по программе второго высшего, её зовут тоже Марина. Я подошла и  честно сказала, что,  наверное, здесь самая отстающая. Мне предстояло учиться три года, а я в первый день уже хочу уйти.
 
     Самым слабым звеном у меня оказался   предмет Практикум  по культуре речевого общения английского языка. Это также сложно для человека, живущего в русскоязычной среде,  как для приезжего бытовой русский язык. Об этом я узнаю позже.

   А пока  мне предстояло работать в колледже (тогда я вела туристические дисциплины  и географию), училась в аспирантуре (точнее – была соискателем) и ходила по вечерам три раза в неделю в университет. Не знаю, как я выдержала. Естественно, очень ограниченный круг знал, что я учусь. У меня был огромный страх, что меня выгонят.

   И опять как обычно. Первыми вылетели отличники. Для них было учиться на вечёрке очень просто. Я вцепилась в своё обучение зубами. Ночами писала конспекты, делала работы. Я  ночами часто печатаю, никто уже и не обращает внимания на то,  чем  занята.

     Группа наша была небольшая. Кто-то отсеялся, кто-то пришёл.  Закончили всего 8 человек. Были  три переводчицы, была девочка, закончившая вуз за границей, училась с нами кандидат химических наук, на всякий случай  решившая  подстраховать себя дипломом. Возрастом  она  была на 10 лет меня старше.
 
   В реалии самыми  слабенькими  в группе были мы  с одной девушкой, которая на 12 лет была меня младше. Она была завучем в школе, вела химию и биологию, часов немного. Для того, чтобы вести английский требовался диплом.

    Группа была дружная, хотя фотографий у меня не осталось. Остались приятные воспоминания о тех годах. Мне приходилось пережить  реплики преподавателей: и зачем Вам это надо?

   А потом ответить на этот риторический вопрос.  Хотя какой же он риторический, если я на него ответила? Требовалось закрыть гештальт.  Доказать себе, что английский для меня не блажь. И опять.

    Мне посчастливилось учиться у профессионалов. Преподавателей, освоивших  методику обучения в советские времена. Даже из такого  слабого студента сделать успешного выпускника. У меня в дипломе пять «троек» и пять «пятёрок», остальные – «четвёрки».

    Были преподаватели, которых откровенно побаивались. Самый сложный предмет – Лексикология. Это огромный объём материала, многое имеет отличие от русской лексикологии. К словам РЯ мы привыкаем с детства, а тут надо включать логику. Да ещё в возрасте, да ещё имея багаж  не совсем правильных знаний.

   Не менее сложной оказалась и Стилистика английского языка. У меня до сих пор есть лекции преподавателя.  Экзамен стилистики состоялся за несколько дней до мой зашиты диссертации. Не знаю, что у меня было тогда в голове, но я взяла билет, посидела несколько минут, сдала билет, сказав, что приду  в следующий раз.

   Следующий раз случился весной. Собралась огромная компания из проваливших стилистику. У меня стояла задача – сдать экзамен.

    Художественный текст поняла, перевела, отчиталась. Получила заслуженное «удовлетворительно». Меня преподаватель спросила, а чего я тогда ушла. Я честно ответила, что у меня через несколько дней была защита диссертации.

     Для неё было удивлением, что я в 45 (хотя в цифру не поверила) вместо какого-то приятного хобби занимаюсь английским. Для людей, получивших в молодые годы образование, которое по душе, в зрелые годы воспринимают это философски.

   Наверное, преподаватели воспринимали моё обучение: а зачем ей это надо. Я сама достаточно приняла экзаменов, в том числе устных, понимаю студента. Я в роли экзаменуемого и я в роли экзаменатора – для меня удовольствие. Не люблю обстановку официальности, которая часто вызывает страх, для меня комфортно ощущение открытия чего-то нового. Даже на экзамене.

  Это состояние  и способствовало тому, что я единственная стала писать диплом по методике преподавания английского языка. Остальные писали по лингвистике. Мне это было совсем не интересно. Из моей диссертации я могла свободно «выкроить» 50 страниц текста. Я писала о камне. Был в диссертации материал, который искали в книгах на английском.  У меня был хороший материал по цвету камня, но попробовать что-то новое – это для меня важно.

     Курс методики нам читала прелестная, умная молодая преподавательница. Я написала ей, что хочу писать диплом у неё. Она совсем не помнила меня, я сказала примерно, о чём хочу писать. Она так много мне помогла. Фактически всё редактировала, правила. И очень боялась, что я не напишу и защищу диплом. Удивительно!

  Не доработав до конца учебного года, я засела за написание диплома. За пару недель, он был готов. Потом она  высказала  мысль, что меня «потопят» на защите. Мы с ней встретились в день защиты. Она меня увидела и успокоилась.

    Защитила я диплом с оценкой «хорошо», хотя если бы писала по лингвистике,  было бы «отлично». Но меня оценки особо и не волнуют, сама прекрасно понимаю, что оценка – субъективная категория.

     А писать диплом я должна была у моей землячки, доктора филологических наук, подруги Л.П. Рупосовой, моего  оппонента  по диссертации. Вместо себя я привела ей очень сильную девочку.

    Именно она задала мне на защите дипломной работы единственный вопрос: как правильно «специальная лексика» или «специализированная лексика»? Вот оно различие терминологии филологов, которые занимаются русской филологией или английской филологией.

   И еще об оценке. Есть такой предмет Межкультурная коммуникация. Учебника по нему не было, была методичка и курс лекций. Я в библиотеках пересмотрела материал. В то время, на  которое  был назначен экзамен, у меня была работа, поэтому я подошла к преподавателю заранее и попросила поставить мне «три». Показала ей свои конспекты, она удивилась такой просьбе, но поставила. Потом мне сказали, что это, наверное,  единственная тройка в ее преподавательской практике. А для меня это было напоминание, что к этой теме я должна буду возвратиться.

    Выпускной экзамен по методике и педагогике запомнился. Нам посоветовали прийти на экзамен: белый верх и   чёрный низ.   Удивительно, что я за много лет работы  в колледже  и  в вузе не любила, не носила и не имела  такой одежды.  Купила чёрную  юбку  и  белую кружевную  блузку.  Иногда вижу на полке и вспоминаю тот экзамен. Я как-то быстро отстрелялась, экзамен проходил на русском.

   Выпуск  экзамен  по теории и практике, культуре речевого общения  прошёл тоже спокойно. Особо вопросов мне не задавали. Наши преподаватели волновались больше нас, потому что на экзамене сидел какой-то именитый гость. Я уже  и не помню кто. Мне он доброжелательно улыбался, не задавая никаких вопросов.

   После защиты дипломов наша группа и преподаватели собрались за столом. Наверное,  это практика факультета романо-германской филологии. Сидели рядом преподаватели, которых «боятся» молодые студенты, возрастные  студенты  уже это прошли. Через какое-то время встретила я преподавателя лексикологии, она пожелала мне много чего хорошего и обязательно преподавать английский.

   Для  меня  итогом того  обучение стала   коллекция книг на английском по методике преподавания, учебники, по которым  мы учились. В то время по ночам  я писала статьи на русском и английском. Обратила внимание, что на русском  за  одну ночку пишу 5 страниц, на английском – 3.

   В 2013 году я получила диплом лингвиста. На вручение пришла мама. Для меня этот диплом был как весточка из моего детства. Я закрыла свой пробел с английским, мне остаётся сейчас (время от времени) вспоминать, брать в руки учебник, получать наслаждение от погружения в мои воспоминания. Всё ещё впереди, английский для меня как ленточка, за которую я держусь, пробираясь в темноте.
 
   На этом мой разгон учиться не закончился. Осенью я пошла в МГУ.