Рипольская колыбельная, или преломление Вердагера

От моря до океана
охота и с ней зима.
/Возлюбленный, окаянный/.
Комтесса да Матаплана,
отходит ко сну одна
и шепчет: «Святая Анна,
семь вёсен как он забыт –
заносчивый, богоданный».
Туманы и трамунтана,
пожары из-под копыт.

Хозяйской молитве вторя,
вилланы – не будь просты –
железной кардонской солью
засыпали все мосты.

Не воин ли ветер в поле?
Один ли, когда в седле?
От Лериды до Риполя
летит верховой, и воют
волчицы ему вослед;
летит из огня да в полымя,
в снежной муке персты.
Кампан раскачала полночь,
комтесса зовёт на помощь
Марию и всех святых.

От Эбро до Пиренеев
знобящая пелена.
Ночь конских зрачков чернее,
наездник бледнее льна.

/Венчание не стреножило,
бейся, форель, об лёд.
Немёртвый, в покой невхожий/.
Вдова покидает ложе,
за северный мост идёт.
Почудилось: мчит навстречу,
морозами плащ расшит.
Вдова расправляет плечи,
«Со мною Мария, – шепчет,
– С тобой ни живой души».

Поветрием речь иная
от Берги до Бесалу:
«Возьми дочерей, Арнау,
но лучше меня саму».

Не слышал, промчался рядом:
бездомен и тем богат.
Клокочут котельной ада
густые от снегопада
Гаронна и Льюбрагат.
Предгорья соборным сводом
и ночь смоляным конём.
Летит. Арьергардом свора,
и лается: бойра, бойра!
Ты пой, не молись о нём.
…
Под натиском трамунтаны
кичился и стыл Риполь.
У комта да Матаплана
был кипенно-белый конь,
но он объезжал другого
напутствиям вопреки.
Тебя же от гнева гордых,
от зова ночного «Бойра!»
Мария убереги.


_______________________

Boira – (кат.) туман
(Субъективно: слово «бойра» мокрей и подвижней тумана)