25 05

где-то внутри до сих пор дрожит сучок.
как будто нерв, как будто ток, как будто ты снова рядом и вот уже шаг,
но ты как всегда: ни да, ни никак.
в пыльце весны и плевков чужих, в тишине, где прощают за грехи, моё сердце лежит не пафос, не поза — отдано честно, до кости, до слезно 

с.ука рифма за рифмой кажется я совсем потерялась иначе почему все выходит так пресно

ладно
страх там не сел я держала дверь, а остальное тем, кто ломал, как зверь: на похмел, на проверку, на «поиграем», на «ты же крепкая», на «я не специально». осталась не сильной, не поцелуем в лоб, не богиней, а живым трупом, что верит даже в пунктиры и кривые линии, в тех, кто шепчет в темноте, будто клятвы, но роняет без страха, без вины, без платы. я теперь как бутон в январском дыму — не вяну, не цвету, просто стою, где привязанность нисколько не пряник, а ожог по коже, где себя не жалеешь, просто потому что не можешь. подумать только, вся моя жизнь стоила одного комплимента. моя кровь пахнет сиренью с солью, а потом железом, текилой и болью. если бы было можно я бы стала ветром, да боюсь: разнесёт, не соберут по метрам. боюсь стать идеей, без тела, без струящегося света, чтоб опять кто-то думал: «зае.бись, но не это»