Триптих

В тот вечер на балконе было трое -
Один был словоблудлив и горяч.
Второй прописан четко - в ми-миноре,
Прохладен и по-взрослому незряч.

В руках у них дымились сигареты
И дым тянулся вверх, под козырёк.
Две стороны подброшенной монеты,
Различные, как данность и морок.

Ребром меж них была фигура третья,
Глядящая в туманный горизонт.
Вихры ее трепал упрямый ветер
И локоны набрасывал на лоб.

Один смотрел на мир, как на угодья,
В которых кто-то хищник, кто-то дичь.
В чужой судьбе решительно беззлобный,
Но все же неминуемый кирпич.

Второй же видел мир набором клеток,
И каждый в нем был пешка или конь.
Продуманный, понятный, черно-белый,
Прочтенный, как раскрытая ладонь.

А третьей мир казался дивным садом,
Наполненным и яростно живым.
Не узнанным ни поступью, ни взглядом.
Она его брала себе любым.

Один смеялся громко и мятежно,
Неся в глазах несглаженный порыв.
И был так заразительно небрежен,
Что больше походило на надрыв.

Второй же сдержен был, немногословен,
Просчитывал все вдоль и поперёк.
Как будто где-то там немножко сломлен,
Как будто ото всех себя берег.

А третья, выпуская кольца дыма,
Сейчас и здесь стояла и была.
Меланхолична, радостна, глумлива
И просто непростительно жива.

В тот вечер на балконе был четвёртый,
И третью осенив своим крылом,
Спокойный и прекрасный, словно фьерды,
Шепнул он третьей ласково "Пойдём?"

И на балконе их осталось двое,
И каждый находил свою печаль,
И каждый выдыхал, другому вторя.
И так, вдвоём, они смотрели вдаль.