Майский человек

Станиславу Жуковскому

Жуковский, майский человек,
Томился, маялся, и  в мае
Явился в мир и кончил век,
В железном веке том измаясь.

Среди усадеб и террасс,
Фронтонов в облаке сирени
Живописал он май не раз
В лесу, имении, деревне,

Игру листвы ловила кисть
С ветрами, солнцем и рекою,
И, как писать не зарекись,
Но май водил его рукою,

Одолевал горизонталь,
Проём окна и крест в проеме,
И устремлял его за даль
Неясных линий потаённых,

Навряд ли он предугадал
Движенье туч, листвы и веток
И время странное, когда
Придёт конец теней и света.

В концлагерях и в тесноте
Бесплотных тел, в тоске и жути,
Он видел майский чистотел
У голубятен, точно шутят

Со зреньем памяти его,
И он не спорит, изумленный.
Он на аллее - теневой
Границе черного с зелёным,

Он продолжается в письме
Цветком и бликом на обоях,
Он - изнутри или извне -
Нас тонко чувствует обоих,

В чертоги света и теней
Мы, не оглядываясь, входим,
Закат сожжен. В саду темней,
Дрожат огни на пароходе,

Как будто мастер через нас
Провидит сумерки и вечер
И с миром входит в резонанс,
Хотя других миров ответчик,

Он май продляет на чуть-чуть,
А склон реки лилов и илист,
Он ставит блик, вдали свечу,
Чтобы впотьмах не заблудились.