Разговор с товарищем Пикляевым о поэзии

- Не обращай внимания, я пьяный.
Но Сашка передать тебе велел:
В твоих стихах кривлянья и изъяны,
Твои стихи - рассадники плевел.

Ещё сказал: ну врежь ей, в самом деле!
Ведь время утекает, как в песок.
Идут года - а кажется, недели.
Пар мог тянуть состав - уйдёт в свисток.

Он был сердит и, кажется, расстроен,
Что, видимо, пошёл тебе не впрок
С чужих теперь не видный колоколен
Тогда преподнесённый им урок.

Мол, для чего я тряс её, как грушу,
Слова - наотмашь, фразой - как серпом.

- Отстань, ты пьян. Да, я, признаюсь, трушу
Писать так, словно Вечность за окном.

Тихонько жить, не разрывая створок
Сердечных клапанов, ни окон и ни строф.
Пускай в свисток. Не скоростным, не скорым.
Подальше от дорожных катастроф.

Ты знаешь ли, как подгоняет строчку
Неровный пульс сбежавших поездов?
Предпочитаю выплаты в рассрочку
Еловым веткам с ворохом цветов.

Я не готова выписать до точки
И жерла растворённого окна.
Я в свой перрон теперь врастаю прочно.
Я не хочу, я больше не больна.

- Не ври себе. Потом опять вдогонку,
За поручень в катящийся вагон.
Отращиваешь крылья потихоньку,
С перрона вон! Харэ считать ворон!

А то ведь, знаешь, скор я на расправу.
И догадайся, от кого карт-бланш.
Затрещины немеркнущую славу -
Он сам сказал - смелее, не промажь!

- Да полноте! Поди-ка, не заплачу.
Писать, молчать ли - всё решу сама.
Мне Бог отсыпал скупо, как на сдачу.
Безумия просила - дал ума.

Вот этой самой негодяйской сметки:
Всё доверять аптекарским весам,
Всё вымерять, на всё поставить метки.
Сидишь в углу - мёд-пиво по усам.

Сидишь в углу и на рожон не лезешь,
Молчишь в кулак, не сплёвываешь кровь.
И по корням не разойдётся лемех,
Взрезая пласт тяжеловесных строф.

- Ну-ну. Сиди. Помалкивай и дальше.
Но знаю наперёд - не усидишь.
Зазор между молчанием и фальшью
Так мал, что не проскочит даже мышь.

Мы подождём. Не так уже и долго.
И от конечной остановках в двух
Тебя прорвёт, как лёд вздымает Волга.
И выдаст долгожданное на слух.