Тайна

Как войду, весело брошу «О, Вы в морозильнике, что ли спите? Не стареете вообще!» Шутка тупая, но тут главное не качество юмора, а создание атмосферы. А потом: «Я тут случайно мимо проходила, думаю, почему бы не заглянуть?». Одиннадцатая остановка не располагала к правдоподобию, но актерское мастерство нам в помощь. А потом: Ммм, а у вас тут ничего не изменилось…». Хотя нет, последнее лишнее, учитывая обстоятельства. Немного страшно. Какая она сейчас? Четыре с половиной года прошло все-таки. Мы навещаем ее по очереди, стараемся раз в полгода, или чаще – как получается.
 
Из распахнувшейся двери обдало кошками. «Ох, крепись. Полчаса-час можно потерпеть».
- Ну заходи, раз пришла, чё мнешься.
- Спасибо. Точно не помешаю?
- Ха!

    Перспектива коридора вела в кухню, куда Галочка, шаркая туфлями, запахиваясь фуфайкой и спотыкаясь об кошек, уже устремилась:
- Руки мой, накормлю!
- Спасибо, я не буду – только что поела! Я тут мимо проходила…
- Ну-ну.
   Я хотела есть, но запах кошачьего туалета был сильнее аппетита. Когда-то она классно готовила, мы объедались до отвала, потому что невозможно было остановиться. Теперь, в этом кошачьем вертепе, есть было странно: кошки были повсюду – на столе, под столом, у нее в руках, у нее в ногах. Она открыла крышку кастрюли левой рукой, держа рыжего в правой. Помешала жижу, что-то бросила туда, снова помешала.
- Щи! - безапелляционно заявила она, и это звучало как глагол в повелительном наклонении.
- Не-не-не! - поспешно-испуганно ответила я и завершила ответ отрицательным жестом.
- Вот я тоже думаю - неожиданно заметила она, что повергло меня в размышления.

Рыжий сорвался из рук через пол на подоконник, где воцарился.
«Зачем я пришла» и сразу за этим «Надо что-то говорить».
         Раньше она говорила сама. Про то как дела в школе, что опять отчебучила завуч Любовь враг Петровна, какие нынче ученики, чем отличаются от нас… Сегодня она видимо была не в духе и упрямо молчала, не собираясь меня выручать.
Она открыла форточку, "будет курить". Мало было кошачьей вони, теперь еще это терпеть... С пятого этажа до выпорха из подъезда семилетний ребенок слетает на задержке дыхания, потому что сосед выходил в подъезд покурить. Детский флэшбэк. "Кажется я раздражаюсь, надо взять себя в руки". Но она не закурила, она видимо решила выпустить немного кошачьей вони наружу, в пространство новой весны, в сирень за стеклом, в наглое синее небо.
Она выключила кастрюлю.
- Что-то тоже аппетита нет. Для кого вообще готовлю?
- Да Вы ешьте-ешьте, я…
- Рыжего кастрировать пора, дозрел парень.
- Вы где его взяли, красавца такого?
- Не поверишь, украла.
- Да ладно?))
- Нет, правда. Хожу смотрю гуляет парень один. День гуляет, два, неделю... А красавец такой – глаз не оторвать! Ну я ему говорю, пойдешь со мной, он говорит, пойду. Ну и все. Взяла, несмотря на ошейник.
- А где ошейник?
Она потрясла сухим запястьем, где браслетом болтался кошачий ошейник, и все-таки достала сигареты. Взобралась с ногами на подоконник рядом с рыжим. Хорошо быть маленькой женщиной – какая-то смелость есть у них. В движениях, в расположении себя в пространстве, в выборе одежды.
- Слушай, а ты выпить не хочешь? Не? Составишь компанию? У меня вино хорррошее!
- Спасибо, мне еще в стопятьсот мест сегодня…
- Французы-итальянцы красное сухое пьют и в обед и на ужин. И живут до девяноста, - она пыхнула в форточку, - а мы всё нос воротим, хотя польза уже давно научно доказана.
     Она слезла с подоконника, оставив сигарету в пепельнице на окне. Открыла дверцу шкафа, которая обреченно повисла на одном ухе, достала початую бутылку и налила себе кружку. Кошки, обнюхав меня и внезапно потеряв интерес, обкладывали пространство вокруг меня комфортными телами. «Я бы любила кошек, если бы не запах».
     Галина Семеновна, или как мы ее ласково называли Галочка, никогда не была строгой. Из тех учителей, которых только и вспомнишь теплом после школы или вуза. Человек, одним словом. Прежде всего человек, потом уже педагог, методист, классный руководитель и что там еще. Она вся была швами наружу: мы знали о ней все – и что родила она в 19 лет Настю, нашу одноклассницу, и про кошмары её личной жизни, и что была она в конфликте практически со всем школьным пед составом. Некоторые мальчики были в нее влюблены - выглядела она офигенно для своего возраста, почти как старшеклассница. Красавицей не была, но шарма хоть отбавляй – Насте далеко было до неё, хотя у Насти были шикарная фигура и правильные черты лица. Дочь была в отца. Были они очень разные и Настя казалась старше Галочки.

  - А давай я все-таки плесну за компанию? А то чувствую себя глупо. Ты ж не за рулем?

Она налила мне полчашки вина. Сопротивляться было бесполезно, мы чокнулись неведомо за то (по-европейски, как она заметила), я глотнула и поставила чашку на место. «Надо бы скинуться, купить ей бокалы для вина».
   - Как Ваше самочувствие, Галина Семеновна? Катя с Валерой говорили, что вас артрит мучил.
   - Артрит? – она стряхнула пепел. – Да, мучит.
Она затянулась и пересела на подоконник чтобы дуть в форточку. Она даже помахала уходящему в форточку дыму рукой, не то проталкивая его наружу, не то приветствуя его явление из своих легких на этот свет.
        Когда-то мы сидели на этой же кухне, где пахло вкусным пирогом и пахло жареной с грибами картошкой и пахло уютом. Не было кошек, огрызков сигарет в пепельнице, чашек без ручек и смятых тапок. Мы смеялись беспрестанно – как заводные игрушки, завод которых по истечению энергии мгновенно возобновлялся невидимой рукой. Вместе было хорошо – намного лучше, чем порознь, и расходиться не хотелось. Галочке приходилось напускать суровость, чтобы разогнать нас, наконец, по домам. Они с Настей долго шутливо махали нам с порога рукой, как уходящему поезду. Будто мы расстаемся не до следующего дня, а на долгие годы. И действительно те несколько часов, которые почему-то нужно было провести врозь, казались вечностью. Каникулы казались нам большой глупостью: к чему отдыхать целых 3 месяца – почти бесконечность. И те из нас, кто оставался летом в городе, забредали иногда к Галочке под предлогом навестить Настю. Но Галочка казалась летом какой-то отрешенной и не такой забавной.
    После выпуска теплые вечера еще некоторое время продолжались.

-  Вот ты мне скажи, - голос Галочки был уже веселее после выпитого, задорнее, почти как прежде, - Ну что я зверь какой? Неужели не поняла бы её?
Она еще отхлебнула и затянулась. Я отвернулась, улыбаясь и кивая, стараясь выразить поддержку ее настроению.

- Ну что я за мать была бы, если бы не поняла своего ребенка?

Эти сентенции были уже давно известны, все наши уже слышали их. Но надо было кивать и слушать, ибо ради этого мы и приходили в конечном итоге.

- Ну глупость какая, а?! Думать что матери мужик дороже ребенка!

Галочка уперла лоб в ладонь, на верхушке которой меж указательным и средним была зажата сигарета. Я смотрела в непрокрашенные волосы и пыталась вспомнить их прежний цвет. Галочка перенесла сигарету от лба к губам. «Какие красивые у нее жесты все-таки». С отчаянием затянулась и помахала другой рукой, разгоняя не то дым, не то мысли. 

- Мдаа.. Так живешь с человеком и думаешь что знаешь его. 20 лет знаком с человеком и – бац! – и Галочка сделала тот жест рукой возле головы, который возник после происшествия – жест, который видимо означал, что событие отлетает от ее головы, не имея возможности поместиться там. Пепел слетел прямо на стол.

   Рыжий внимательно посмотрел на Галочку и перебрался с подоконника ей на колени. Она трепала его уши, постоянно пьяно повторяя «да, брат?». Он отвечал ей «да, сестра», но его никто не слышал, потому что тот, которого теперь нужно было слышать, была она.
    Та, которая ничего не знала.

    Девочка, ее дочь, уехала в США с человеком, которого Галочка через много лет попыток, которые были пытками, выловила из бесчисленной плотвы сайтов знакомств. Они общались около года, пока он наконец не объявил что эпистолярный жанр ему более невыносим и что он сделал визу, чтобы наконец забрать свою русскую возлюбленную. Галочка собиралась с чемоданами и мыслями. Настя сильно радовалась за Галочку. Ей так же нравилась мысль, что однокомнатная квартира теперь логично будет вмешать только одного человека. Далее события стали какой-то чехардой, смутно памятной для всех. Но результатом явилось то, что в Америку уехала не Галочка, а Настя.

- Нет, я все конечно понимаю, угрызения совести и прочие благоглупости. Но ведь столько лет прошло! Можно было уже послать хоть какую-нибудь весточку! Типа, мать, прощения не прощу, ибо за счастье надо бороться бла-бла… Посылаю пламенный привет, твоя Настюха.

Интересно, кто будет тот человек, который сообщит Галочке, что Настя три с половиной года назад, узнавая с гордым мужем американские красоты, красиво перечеркнула воздух парка Колорадо красным лексусом, летя со скалы в пропасть?

Рыжий пошел меня провожать. Галочка уже была довольно отключенной от всего того, что ее сознание не могло вместить, и махала сигаретой направо и налево. «Кончится тем, что она заснет с сигаретой в постели и устроит пожар». Рыжий ее разбудит.