***

————————

В Кишинёве, в светлом уголке, 
Где солнце гладит крыши и дворы, 
Жили мальчик с девочкой в одном дворе, 
Их детство было полным доброты.

Он был застенчив, добр, а в ней — 
Светился смех, как майский день весенний. 
Они гуляли вместе по аллеям, 
Кормили уток в прудике у церкви.

Катались на велосипедах до заката, 
И ели пломбир, смеясь, не зная бед. 
В том городе, где детство — как награда, 
Где каждый день был чист, как первый снег.

Шли годы, детство медленно таяло, 
И вот им шестнадцать — юность на двоих. 
Он вдруг решился — сердце замирало — 
Сказать ей: «Давай попробуем быть вместе, как больших».

Но в ней проснулся ветер перемен, 
Шутливый нрав и легкомысленный взгляд. 
Она смеялась, пряталась, как тень, 
И отвечать не торопилась — просто так.

У девочки другие появились интересы, 
Другие взгляды, новые друзья. 
Она играла с чувствами, как с песней, 
А он всё верил: вот-вот скажет «да».

Он приходил к ней с розами и сладким, 
Стоял у двери — сердце билось в такт. 
Она смеялась: «Это всё так странно, 
Зачем он верит в сказку — просто так?»

Но он не сдавался, был упрямо верен, 
Дарил цветы, конфеты, письма, сны. 
Она всё чаще уходила в тени, 
А он всё ждал, что сбудутся мечты.

Однажды вдруг исчезла — будто ветром 
Сметён был свет её из этих мест. 
Он долго ждал, стучался, верил, 
Но в ответ — лишь тишина и пустота небес.

Соседка вышла, тихо объяснила: 
«Здесь больше не живёт твоя звезда. 
Уехала, не попрощавшись, милая, 
Осталась только память навсегда».

И он стоял, не веря, что всё кончено, 
В груди сжималось сердце — не дышать. 
Безмолвие, как снег, ложилось молча 
На все мечты, что не смогли летать.

Он уходил в учёбу и работу, 
Старался не смотреть в её окно. 
Но каждый вечер возвращалась боль 
О том, что не случилось всё равно.

Прошли года — десяток, может, больше, 
Она нашла богатого, детей, уют. 
А он всё так же жил один, без солнца, 
И только память жгла его, как ртуть.

Он не построил счастья, не забыл 
Ту девочку из солнечного детства. 
В душе навек остался этот быль, 
Где не сбылось ни одного ответа.

Он не женился, не завёл детей, 
В его глазах — лишь грусть и пустота. 
Он верил: может, где-то в мире есть 
Та, что поймёт его когда-нибудь. Но — нет, увы, она ушла.

И каждый вечер в старом Кишинёве 
Он шёл один по парку, где когда-то 
Смеялась девочка, и ветер нёс 
Её весёлый голос — эхом, без возврата.

Он кормит уток — только сам, 
И смотрит, как плывёт по кругу детство. 
В его ладонях — не любовь, а память, 
И сердце, что разбито навсегда.

 ————————