Канон молчания

Я жду знаков, 
как пустой алтарь ждёт дыма благовоний — 
зная, что даже если пламя коснётся сердца, 
пепел всё равно развеет ветер. 

Ты являешься мне 
узорами на спине древней черепахи, 
числами в потрескавшемся панцире, 
молчанием между ударами храмового колокола — 
я собираю эти намёки, 
как монах собирает рассыпанные чётки, 
зная, что нить всё равно порвётся. 

Мы — 
как две черты в иероглифе «вечность»: 
всегда рядом, 
никогда не соприкасаясь. 
Дао, которое можно назвать, 
уже не есть вечное Дао. 

Я любуюсь тобой, 
как любуются отражением луны в воде — 
не смея коснуться, 
зная, что образ рассыплется, 
а вода даже не вспомнит 
формы того, что держала. 

Утром я нахожу 
три гранатовых зерна у порога — 
может, это ты приходил ночью? 
Может, это ветер играл? 
Я не спрашиваю. 
Потому что в «Книге Перемен» 
самые важные страницы 
всегда остаются пустыми.