В часы раздумий, ставших мне вождями

В часы раздумий, ставших мне вождями,
За то одно, что я в числе живых,
Плеснул мне сумрак, вымытый дождями,
Мои сто капель свеже-дождевых.

Сказал мне сумрак, став предтечей ночи,
Что ранним утром выльется в рассвет:
Хлебни с небес вкусней питья, чем в Сочи,
Что ты не купишь за сундук песет.

Я выпил дождь под свет знакомых молний
И закусил вечерней синевой,
Не шаркаясь в навязчивом поклоне,
А прозвенев душевной тетивой.

Прохладный сумрак щедрым был к подарку
И ни о чём беседовал со мной,
Куря свою законную цигарку
Под вынырнувшей с облака луной.

Я молча шёл, я очень мало значил,
И всё же смог ударить булавой,
Когда не скрыл, что день переишачил,
Но не в тусовке праздно-деловой.

Чуть встрепенулся вылинявший сумрак
И двинул по плечу меня: не дрейфь!
Твоя стезя - играть огнём, а мурок
Оставь для тех, кто любит сладкий блеф.

В беседе, что лилась в режиме блица,
Прорезала небесная фреза,
Что ненадёжны правильные лица
И честные, но лживые глаза.

О купол неба пальцем смяв окурок
И мне кивнув, прося не прогадать,
Шагнул в мираж расщедрившийся сумрак
И перетёк в ночную благодать.