Весна в ущерб молодости

                I
Двадцатые числа. Сегодня сидим без горячей воды.
Даже Волга теплее была, когда таяли льды.
Не открыть утром дверь - отменить наступленье среды.
Я б сидел до конца, но рождается страх темноты.
Если правда там май - почему он не строит цветы?
Без горячей воды ничего не случается. Ты

Или я, кто-то будет из нас впереди.
Будет нужен рассвет - на столе акварель, разводи.
Я не скоро проснусь, ты по книгам пока походи.
Что будильник сказал? Дёрнул чёрт его плакать с шести.
Там, где цифры - сотри, и обратно мой сон прокрути,
Если звонкий сигнал не успел затуманить пути.

                II
Тридцать лет мы живём просыпаясь, и видя с окна -
Всё лежит как на блюдце, кроме того, что дана
Вечная жизнь. Тридцать лет забываем о слове "страна",
Потому, что проснёшься - в стране поселилась зима.
Я хотел видеть море, но боялся, что море лишает ума,
Ведь вода (как её теплоходы), гуляет сама,

Даже если она ограничена рамой великих картин.
Кроме вечных штормов я не знаю других настоящих рутин.
Захотел включить душ, и об кафельный холод обжёгся один -
Подтвержденье того, что воды дух пока невредим.
Возвращаюсь обратно. Сегодня весь день в тишине просидим,
Будет плакаться дождь - пусть окно разбирается с ним.

                III
Этим летом опять навещу мимолётом Кавказ,
Ели горный поход - каждый шаг, как к печати рассказ,
И вообще, на горах отдыхает заснеженный глаз.
Буду письма писать, отправлять голубей мимо касс,
Иль строку в СМС, чтоб под нею поставился "класс",
Чтобы край мой родной волновал не меня - сразу нас.

Подо мною ведро перестало быть мусорным - ваза,
Куда рвутся все письма, если мне не понравится фраза,
Письма - словно любовь, не случаются с первого раза.
Я схватился за нить - из лесов выходящая трасса,
Приносящая степь, в степь село, дом в селе, и терраса,
Где на временных стёклах запотеет состав для окраса.

                IV
Только мне не нужны, никогда не волью себя в стёкла,
И тем более мысль, что двигала пальцем, совсем пересохла,
Как гуашь на столе, без которой бумага продрогла.
Я так мрачен сейчас, по глазам легко примешь за волка,
Неприлично смеюсь - видят только обои и полка,
Ты сейчас в стороне, как хрусталь, что потух от осколка.

График - вечер на два: примеряем жестокие роли,
Я забыл, что есть слёзы, иначе б не чувствовал боли,
Промолчав, ухожу, прикоснувшись главой к антресоли.
Самый древний вопрос - а сейчас прах развеять я мог ли,
Стать живее живых, если б стены меня не отторгли?
Если лампочки живы - давно от досады поблёкли.

                V
На скамейке сидеть - собирать самый холод в ночи.
Из окна вместо ветра хоть что-нибудь мне прошепчи,
Это меньшее дело, чем бросить, прощаясь, ключи.
Предо мною весь мир, предстоящей мечты образцы,
Покрывает асфальт землю, где родились праотцы,
Улыбаюсь так сильно, что снова рыдают резцы.

Нет горячей воды... От нехватки тепла миражи,
Здесь всё наоборот, где тайга открывает межи
Сухопутный участок. Деревья идут в виражи.
Обнимаю свой дом не обхватом, но песнью в тиши,
Если я надоел - дверь открыта, дойдёшь - напиши.
Мои строки к любви - это как дворянину гроши.