Клавдий

Слуга мой верный, драгоценный яд,
Открывший недозволенные грани,
Опасный, словно вздыбившийся ад,
Обманчивый, как свет в густом тумане,

Заставивший умолкнуть сердца стук,
Ток крови заморозивший навеки,
Разливший пустоту и тьму вокруг,
Как ледяные, сумрачные реки...

Опасен, лёгок и неумолим,
Открывший дверь в иное измеренье
Тому, кто мёртв теперь... А может, с ним
И мне – в холодный вечный край забвенья?..

На тонкой нити замирает день,
А с ним замрёт и ночь необратимо.
Вниз, в пустоту – ступень, ещё ступень...
Блеск молний, шум дождя... Всё поправимо.

И в памяти – ни звука, ни следа.
Безмолвный сад – свидетель преступленья...
И занавес опущен навсегда,
И тают, словно сизый дым, мгновенья.

И ни к чему тревожить мудрецов
Тому, кто всё и так прекрасно знает.
Кровавой маской скалится лицо,
Ход времени бежит и замирает...

А трон уже ничем не удивить:
Он только усмехнётся вновь – незримо.
И дня от ночи мне не отличить.
Всё поправимо! Знаю... Поправимо?..