Георгий ИвАнов и Николай Гумилёв

А последняя строфа этого ностальгического стихотворения Георгия Иванова, всякий раз погружает в светлую грусть:

"Ликование вечной, блаженной весны,
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели

Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я – весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится

И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
…Зимний день. Петербург. С Гумилевым вдвоем,
Вдоль замерзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идем,
Как попарно когда-то ходили поэты"

...и как после этого было не продолжить этот светлый и грустный звукоряд?!

Как они были по-детски близкИ
В блёстках снежинок 20-го века,
Посеребривши страданьем виски,
Сумраком речи - судьбы человека

Боль "погружается в светлую грусть",
Строчки плетут кружевами Арахны,
Перелопативши жизнь - ну и пусть,
Рифмы срываются с бухты-барахты

Строгий, наивный - мсье Гумилёв,
Весь окружённый цветистою брагой.
Некто ИвАнов - хранитель основ,
Стал поэтическим  мэтром и магом

Вот освинцованный катится вал,
На окровавленный берег Кронштадта,
Чайки беснуются, пиршества бал
Правит, как  смерть, убиенностью брата...