Пределы ветра

"Северный ветер разрезает лицо серебряными нитями паутины пространства и, проносясь сквозь полупрозрачное чрево мироздания, оставляет лишь безудержный шёпот, обойдя адресата, твердящий:
"Я люблю тебя! ", — уже кому-то другому...

Небо лопнуло от края до края, наполняя тишину песнями чёрного,
как Солнце под землёй, давно забытого старого города...

Слышу тебя, знаю имя твоё!

Когда-нибудь ветер отдаст наши лица ласковому дождю... "

Свобода кажется вещью тихой. Она не шумит, не требует — она просто есть. Как тень, которую не замечаешь, пока не бросишь взгляд под ноги. Люди привыкли говорить о свободе с восторгом, будто она — дар, однажды вручённый всем. Но никто не спрашивает, кто его оплатил.

Каждое "я могу" звучит красивее, чем "я позволю тебе". А между ними — тонкая, незаметная нить. Порвав её, человек нередко думает, что сбросил оковы, не замечая, что завязал ими кому-то запястья.

Мы распоряжаемся собой, как будто это никого не касается. Словно мир — пустая сцена, и каждый волен играть на ней свою роль. Но в этом спектакле кулисы держит чья-то спина, прожекторы включают чьи-то руки, а зал заполняют те, кому ты загораживаешь вид.

Невозможно сделать шаг, не сместив воздух. Невозможно выбрать направление, не изменив чью-то траекторию. Свобода движется — и всё вокруг подстраивается, уступает, изгибается. Не из вины, не из слабости — просто потому, что иначе невозможно. И если ты летишь, помни: кто-то притих внизу, чтобы не сбить тебя с пути. Кто-то свернул своё крыло, чтобы ты мог расправить свои.

Нет свободы, которая бы не стоила кому-то дороги, времени или пространства. Даже тишина требует, чтобы кто-то замолчал. Даже одиночество — чтобы тебя оставили в покое.

Иногда свобода похожа на дыхание в тесной комнате. Чем глубже вдохнёшь ты — тем меньше воздуха останется другому. И всё же ты вдыхаешь, потому что иначе не выжить. Так и человек — движется вперёд, часто не потому, что эгоист, а потому что не может иначе.

Но мудрость — не в том, чтобы остановиться. И не в том, чтобы отказаться от себя. А в том, чтобы оглянуться и увидеть тех, чья тишина поддерживает твою речь. Чья тень делает твой свет различимым. Понимать, что каждый выбор — это волна. А волны не спрашивают, кого захлестнуть.

Мы не обязаны отказываться от свободы. Но, может быть, стоит помнить, что свобода никогда не принадлежит нам полностью. Она всегда — доля. Всегда — часть общего ветра. И если он несёт тебя вперёд, это значит, что кто-то стоит на месте, кто-то переживает бурю, а кто-то потерял направление.

Свободен тот, кто видит это.
И продолжает путь — не вслепую, а с благодарностью.

Ты ушла не вдруг.
Ты уходила слоями — голосом, прикосновениями, присутствием. Как будто тень сначала отрывалась от тела, а потом само тело становилось не громче шороха.
Я не сразу понял, что это не просто ссора. Не каприз. Не холод, который можно отогреть объятиями… Ты ушла, потому что больше не могла дышать. А я силился вернуть тебя, потому что хотел свободы, которую ты дарила мне когда-то...

Я часто противоречил себе и считал, что любовь — это то, что делается "для", а не "вопреки". Я не думал, что мои желания и действия могут кого-то подавлять настолько. Я просто говорил себе: "Мне нужно пространство".
И занимал всё больше.

"Мне нужна тишина" — и в этой тишине тебе уже было некуда спрятать боль.
"Я хочу быть собой" — и в этом моём "я" ты перестала узнавать хоть какую-то часть нашего, когда-то общего "мы".

— "Ты же знал, что я люблю тебя", — сказала ты однажды.
— "Я думал, это будет всегда", — ответил я.
— "А если я исчезну?" — спросила ты.
— "Я тебя найду. Даже в себе," — усмехнулся я.

Тогда мы ещё не знали, что найти снова — будет труднее, чем отпустить.
Любовь не выдерживает, когда одна душа тянет воздух, как буря, а другая — тонет в безветрии.

Я винил тебя: "Ты сбежала, ты предала".
Ты молчала, потому что знала: у тебя больше нет сил, чтобы остаться.
Я требовал: "Объясни!"…
А ты понимала: всё объяснение — в долгом, многолетнем "ты", которое не замечало твоё "я".

Я долго считал себя брошенным. Потом — преданным. Потом — свободным ото всех и всего...

И только позже, в пустой полутёмной комнате, среди крошек ночной тишины, я прошептал сам себе:
— "Я решил, что ты похожа на снег, разорвал тебя на части и разбросал по уголкам своей ненависти, превосходящей по размерам Вселенную. Лишь тогда я понял, как люблю тебя..."

Твоя любовь ушла не в обиде.
Она ушла в попытке выжить.
Потому что даже самая искренняя любовь не выносит, когда у неё забирают возможность быть собой.
Потому что даже самый близкий человек становится чужим, если твоё "нет" — больше не слышат...

Я считал, что свобода — это дышать во весь голос.
Но не заметил, что твоё дыхание стало прерывистым от моей громкости.
Я хотел расправить крылья.
Но не заметил, что рядом ты на годы сложила свои, чтобы не мешать.
И теперь, когда тебя нет, я понял, что свобода не может быть полной, если рядом кто-то теряет в ней лицо.
Что любовь не держится только на правах, она живёт в балансе: твоё желание — мой шаг назад, моя боль — твоё притихшее "я рядом".

Свободен тот, кто умеет оглянуться.
И сказать:
— "Если ты хочешь идти — я не буду держать. Но если ты захочешь остаться — я научусь быть рядом, не становясь непреодолимой стеной, которая может обрушиться на тебя в любой момент при попытке изменить траекторию полёта".

Я не знаю, простишь ли ты.
Не знаю, вернёшься ли.
Но впервые за долгое время не требую.
Просто жду...
Не как раньше — из страха.
А как человек, который наконец понял цену ветра.

Если однажды ты снова откроешь дверь, я не спрошу почему. Просто подвинусь, чтобы дать тебе место. Без обещаний. Без условий. Только ветер — пусть на этот раз дует не сквозь нас, а держит наши крылья вместе.

17.05.2025
Ю. А. Афанасов
С любовьью к моей единственной.