Этюд в тональности ничьей

Слеза, сочащаяся сквозь фаланги в черно-белый строй,
не вода вовсе, а ноты, что тают под рукой,
Как последний поцелуй в подъезде между этажей,
где эхо джаза растворяется в судьбе ничьей.

Чувство — не чувство, а шум в височных артериях, гул,
что пульсирует в такт метронома, забытого в углу.
Голод — не голод, а пятница, растянутая в нить,
где имя твое — это то, что мне нечем заменить.

Смерть — не смерть, а пауза между "до-диез" и "ля",
где руки — не руки, а тени от слова "нельзя".
Справиться? Нет. Проще — в черно-белый дождь войти,
где слезы — не слезы, а пальцы, тоскующие в пути.

Осень — не осень, а клавиш залипающий строй,
где каждый лист — это палец, застывший над мглой.
Я играю тебя вслепую, по памяти, под Луной,
но рояль отвечает лишь уставшей ржавой струной.

Дождь — не дождь, а глиссандо по крышам,
где каждая капля — диссонанс в тишине.
Я ловлю этот звук, но он утекает,
как время сквозь чёрные клавиши дней.