Дорога на Сталинград. Часть 2. Дальний восток

Приморский край.
На станцию Раздольное
Мы прибыли десятого числа
1939 год. Гражданка вольная
Осталась позади. Как не была...
Василь Кузьмич Ченгус всех нас здесь встретил -
Майор а рядом комиссар полка
И комполка, он сразу нам заметил
Что дисциплина у него крепка
Харчи на склад, потом пошли мы в баню
В казарме поместили в карантин
Подьем всем в шесть. Зарядка птахой ранней
И до отбоя в деле, не сидим
В столовой норма, только есть хотелось
Гоняли все таки не в шутку а в серьёз
Но были мясо, рыба - это дело
Через два месяца привык
Отъелся, врос
Я бензовоз водил из Уссурийска
Потом полуторку - я Чевгуса возил
И комисар Чеканов рядом, близко
Сидел с ним и в делах с ним был
С Мишаней часто мы пересекались
Отбой. Лежим о доме говорим
Ему жена писала, так старалась
Листов по десять письма- чувства с ним
А я тогда ему сказал: Мишаня!
Любовь любовью только женский род
Лукавый. Бабы как чихнут обманут
Он оскорблялся - юный идиот
Ну я как чуял. Та и написала
Я развелась и замуж выхожу
Не ожидал такого он финала...
Любви, мол, нет, прости меня Мишук...
А я ему сказал: наплюй на это
Пусть чешет. Обстановка не до баб
Найдешь себе потом девчонку где-то
Тебе то че? Ты в город ездишь в штаб!
Я ком полка возил. Мне легче было
Мотались мы в штабы и в Уссурийск
На полигоны, стрельбища ходил он
С оружием всегда - всегда был риск
Японцы на дорогах нападали
Особо ночью, где нибудь в лесу
Бывало и машины вырезали
Ловили их. Короткий с ними суд...
Я как-то ездил раз с начфином
По делу во Владивосток
И был в порту. Вот это исполины!
И океан! И так он был широк!
Вот это да!!! Я вырос ведь на суше
И вот те здрасте! Рядом океан!
Я целый мир здесь стоя обнаружил
Союз велик! - мощнейшая из стран
Когда здесь всходит солнце, красит волны
В Москве ещё глухая ночь стоит
Союз огромен и народов полный
Живет. Заводами шумит, дымит
В 1940 я стал артиллеристом...
Да, было дело, ездил в Уссурийск
Полковник Фёдоров, мужик со смыслом
Далекая дорога, сопки, риск
Расспрашивал чего да как в Рубцовске
Про МТС, как начал шоферить
Простой он был, отнесся по отцовски
Такие редкость, что и говорить
Со мною на полуторке в кабине
Он оттого что эмка у него
Заклинило движок, он без машины
Ну я чинить и взялся, что с того?
Я помогу раз человек хороший
Уж сколько и чего я не чинил...
И эмку сделал в лучшем виде тоже
Ну он меня забрал, уговорил
Служба иная. С ним по батальонам
По приграничью ночью, по полкам
Суровые военные законы
Заслоны и секреты тут и там
Мотался он а адъютанта нету
Мне приходилось быть и за него
Я рядом был всегда, шёл сзади где-то
И документы нёс если чего
Я знал всех ком полков, все их доклады
Комдива Полосухина видал
Доклад нач. Артиллерии, я рядом
Или в машине, если приказал
Обедали всегда мы вместе
Василий Федорович простой был человек
С солдатами обедал, честь по чести
И без зазрения ел солдатский хлеб
Хоть генерал. И Чевгус был такой же
Полковник. Не чурался никогда
В столовке в части мы берем половник
И в миски борщ - простецкая еда
А обстановка добела в накале
Еще в 1939 эшелон.
Как прибыл с нами в карантин нас взяли
А остальной состав в боях был он
Полк возвращался из Хасана
Где приграничный ликвидировал прорыв
Были убитые. Я видел раны
С гражданки только и такое: взрыв!
В 1940 то только хуже стало
Всё напряженней. Диверсанты прут
Наган всегда при мне но это мало
Все люди мы и пули всех берут
Ну в общем мы стояли в приграничье
В 1940 был Халхин Гол, бои
И здесь у нас стреляли как обычно
Не знаешь где японцы где свои...
Нам приходилось рыть в снегу окопы
И спать на льду, ползти по много дней
И на сухпаях жить, шинельки штопать
Мы не роптали. Главным там видней...
И это вот закалка так закалка
Все это ведь меня потом спасло
А если бы солдат им было жалко
Под Сталинградом мне б не повезло
Раз на границе подобрал кого-то
Приказ был строгий. Ночью взять, везти
Майор был. Только в штатском от чего-то
Разговорились с ним мы по пути
Сказал он мне что долго был в Китае
Сам из Москвы. Я детство рассказал
И он тогда: вот ты дорогу знаешь
Как кочки объезжать, подъёмы, пал?
И также вот страна как на дороге
А руководство это как шофёр
Есть кочки, ямы - и их бывает много
Страна объедет  - и глядел в упор
Так просто объяснил и всё понятно
Слова его я часто вспоминал
В них четко всё, и сказано все ладно
А я потом ведь всякое видал...
Привез я в Барабаш его к границе
Там видел самураев: строят дот
За полосой. Ох лютые их лица
Из пулемета всех бы их в расход...
Был как-то у Василий Федоровича я дома
Заехали к нему поесть
Жена его Людмила Петровна
За стол все сели: он она и тесть
Простые люди. И живут в бараке
Беднее чем родители живут
Они уже лет сорок в браке
Друг друга держатся и берегут
Эх, друг Мишаня! Тебе бы его опыт
Ну ты еще юнец, не генерал....
Ну чтобы сорок лет с женою, чтобы
Не знаю что, но чтобы чёрт не брал!
Я помню керосин дают на складе
Везут... Не привезли и так сто раз
Людмила как и надо при параде
Пришла, ушла, пришла, стоит сейчас
Я ей: давайте мне квиток свой, обналичу
Как привезут возьму вам керосин
Я все равно здесь на посту обычно...
Весь день стою, как перст один...
Она: нет, нет не полагается мне это!
И развернулась, быстро так ушла
И скромно взор потупив глянув где-то...
А я присвистнул: вот таки дела....
Нет! Было время, были эти люди!
Ведь генеральша! Только цыкни вслед!
Сегодня, чую я, таких не будет
И это плохо что таких вот нет
На этих людях держится держава
На этих людях держится Союз
Не надо денег им, не надо славы
Они за совесть тянут лямки груз
А я был рад: мне дембель был недолог
Уж 1941. Дембель в сентябре
Стоял июнь. Жара была за сорок...
На стадионе мы в футбол, в игре
И тут тревога. В миг все разбежались
Отбоя нет. Всё. Началась война.
И митинг был и командир наш вжарил:
Сказал войны настали времена!
Готовы будьте к испытаниям страшным
А я вас знаю: да, готовы вы!
И не живите сегодня днём вчерашним
И не щадите буйной головы
Нас перебросили всех прямо на границу
Копали доты, переходы, рвы
Японцы, думали, полезут с нами биться
Войны всё не было а немцы у Москвы...
И в сентябре грузились в эшелоны
Я на платформе грузы закреплял
И вижу Федорова у вагона
Меня узнал он, и я его узнал...
Василий Федорович ушёл на повышение
Другой назначен, я его вожу
Битюцкий но бывает он в волнении
И отругает как - не напишу...
Он человек другой: все точно надо...
Привёл машину - жди хоть час
Бывает не сидит в бездействии....
Так и служу - наряд в который раз...
Ну, Федорова я увидел, друга
И сразу же с платформы соскочил
Встал смирно. Он мне подал руку
И обнял и потом мне говорил:
Прощай, сынок, не встретимся мы снова
А я ему: Мы едем то куда?
В самое пекло, он сказал, хреново
Там всё, но это не беда
Ты только если выживешь запомни
Мы встретимся с тобой после войны
Воюй. Ты парень чистый, скромный
Шофёр. Такие там на фронте и нужны...
Пошёл он дальше. И всё. Так и с концами..
Искал его после войны, копал...
Под Белгородом в окружении знаю
Он в мясорубке без вести пропал
Людмила, она погибла в эшелоне
Когда бомбили отходивших в тыл
Сгорела заживо с детьми в вагоне
Я дело как читал, я аж застыл...
Комдив наш фронтом управлял всем этим
Воронежским. Был ранен тяжело
Под Белгородом. В осень. В 1943
Ожоги. Умер он. Не повезло.
Но мы сейчас не знали. То что будет
Не знали даже где, куда везут
На фронт. В войну. Готовы были люди
И перестук колес как суд...
***