Наркотики в России XX век

Наркоторговля в стране развивалась, и к началу XX века контрабандный оборот опия и гашиша, предположительно, составлял сотни тонн в год.
 В 1915 году в Приамурье был издан первый в истории России закон «О мерах борьбы с опиумокурением».
    В некоторых селениях среди полей хлопчатника и у заборов попадаются группы конопли, и в первое время я воображал, что это конопля для пряжи. Позже выяснилось, что конопля сеется здесь для получения гашиша, и она заменяет здесь запрещённую русскими пограничниками культуру опийного мака.
    С. И. Вавилов

С началом Первой мировой войны ситуация с наркотиками в стране продолжала ухудшаться.
После введения сухого закона кокаин и морфий стали более доступны, чем алкоголь.

 Несогласованные действия местных властей по созданию частных клиник для лечения больных наркоманией в крупных городах России были малоэффективны.
Наркотики контрабандой поставляли в Петроград из оккупированных немцами городов — Пскова, Риги и Орши, а также из других стран — Финляндии, Польши, Японии.

 При этом официальная закупка немецких медицинских наркотиков для военных была приостановлена, операции часто проводили «на живую».
 Властям удалось восполнить запасы медицинских наркотиков только к началу Февральской революции 1917 года.
 Но хаос восстаний и Гражданской войны спровоцировал новую волну наркопотребления.
 Военные запасы, предназначенные для раненых, воровали и продавали на улицах. Наркомания окончательно перестала быть «столичной» и «элитарной болезнью», а наркотики — товаром для богатых.
 Кокаиновая зависимость была распространена среди революционных матросов, белых и красных офицеров, бывших дворян и церковнослужителей, секс-работниц и беспризорных детей.
 По опросам криминолога Михаила Гернета в исследовании 1924 года, кокаин потребляло 82 % опрошенных бездомных детей. В работе «О кокаинизме у детей» 1926 года упоминается, что более 70 % опрошенных беспризорных «достаточно долго употребляли кокаин». Также распространены были марихуана, опиум и морфий

«Законченными кокаинистами были многие балтийские матросы — опора большевиков. Среди "нюхачей" нередко встречались и питерские рабочие-пролетарии, готовые на любое преступление за полосу "кошки" (жаргонное название кокаина), проститутки, мальчишки, которые торговали порошком у Николаевского вокзала...

 Революционные матросы ввели в обиход выражение "балтийский чай": раствор кокаина в этиловом спирте или другом крепком алкоголе. Такая смесь продлевает и усиливает эффект от приёма кокаина».
Отрывок из книги Александра Сидорова «На Молдаванке музыка играет»

В 1919 году наказание за распространение наркотиков составляло 10 лет лишения свободы, в Уголовном кодексе 1924 и 1926 годов его смягчили до 3 лет.
 
Употребление наркотиков преступлением не считалось и не преследовалось, оно рассматривалось как «болезненное непреодолимое влечение». В первое десятилетие советской власти кокаиновая зависимость проникла из столицы в губернские и уездные города. Запрет на производство водки способствовал распространению зависимости среди рабочего класса. По заключению М. Белоусова, около 10 % из них составляли «занюханые». Но другие наркологи предполагали, что наркотизм охватывал до 50-60 % населения и был связан с тяжёлыми социально-бытовыми условиями. Так, медики часто злоупотребляли морфием, к которому имели доступ. В 1924—1928 годы число пациентов наркологических диспансеров увеличилось почти в 8 раз. Наркотики поступали в основном из Китая, Персии, Эстонии и Латвии, после чего их сильно разбавляли, поэтому ежедневная доза многих кокаинистов того периода могла составлять 30-40 грамм в день.

Согласно декрету ВЦИК и СНК РСФСР от 1924 года «О мерах регулирования торговли наркотическими веществами», запрещалось свободное обращение опия, кокаина и их производных, а ввоз и производство наркотиков попали под контроль государства. Контрабанда наркотиков воспринималась как «самая отвратительная из всех видов спекуляций». Исследователи подчёркивают, что при этом к наркозависимым власти относились гуманно. Под ведомством Наркома здравоохранения действовали психоневрологические школы и санатории — на 1927 год существовало 11 таких заведений в Ленинграде, Воронеже, Казани, Саратове и других городах. Принудительное лечение в этот период считалось допустимым лишь для «социально опасных» потребителей наркотиков. В некоторых городах люди с зависимостью могли приобрести наркотики в аптеках. Например, в 1929 году Горздравотдел Свердловска приписал наркозависимых к одной аптеке, где наркотики им отпускались по рецептам наркопункта.

В первой половине XX века наркопотребление в стране сокращалось из-за распространения алкоголизма. Если в 1923 году на каждые 100 тысяч жителей Петрограда приходилось 1,7 случая смерти от алкоголя, то в 1926 — уже около 10, а в 1928 — 44. Социологи 1930—1950 годов отрицали саму возможность наркомании при социалистическом строе, наркотизм трактовался как «единичные случаи экспериментирования с наркотиками». Наркотики стали атрибутом криминального мира, представители которого потребляли основном анашу и гашиш из Средней Азии. Потребление кокаина резко сократилось благодаря установлению железного занавеса. Тем не менее до 1964 года в аптеках по рецепту выдавали морфин, а в некоторых городах Грузии милиционеры сами выписывали его наркозависимым.

Со второй половины XX века власти начали открыто относить наркоманию к болезням, которые представляют угрозу для общества. В 1974 году была введена уголовная ответственность за хранение и употребление наркотиков, тогда же внедрили принудительное лечение наркозависимых. Лечение предусматривало курс детоксикации с последующим амбулаторным наблюдением у нарколога в течение 5 лет. Стоящие на учёте у нарколога не имели права водить транспортные средства и занимать определённые должности. Право на конфиденциальность медицинской информации зависимые имели только, если они «критически относятся к своему состоянию, твёрдо привержены лечению и старательно выполняют все медицинские предписания». Продолжающие употреблять наркотики рассматривались как уголовные преступники, делопроизводство в таких случаях было упрощённым. Отказавшихся от лечения могли отправить в специальные трудовые лагеря для наркоманов и алкоголиков — лечебно-трудовые профилактории (ЛТП). Более двух миллионов человек, подавляющее большинство из которых были алкоголиками, прошли через ЛТП в 1970-х и 1980-х годах.

Очередной всплеск наркомании в стране пришёлся на 1980-е годы, когда после ввода советских войск в Афганистан доступными стали наркотики азиатского происхождения. Также поставщики наркотиков пользовались присутствием российской 201-й мотострелковой дивизии в Таджикистане на ключевых маршрутах контрабанды, что позволяло им обходить таможенный контроль. В результате к 1985—1986 годам только официальная численность наркозависимых выросла с 35 до 46 тыся. В 1987 году в ходе антиалкогольной кампании власти объявили употребление запрещённых наркотиков уголовным преступлением. В последующие два года в места лишения свободы попадали в большинстве случаев не распространители наркотических средств, а их потребители.

В период распада СССР и перехода страны к рыночной экономике ситуация с наркотиками резко ухудшилась. За 1985—1995 годы официальное число наркозависимых выросло с 35 до 67 тысяч. Руководитель Главного управления уголовного розыска МВД СССР оценивал их реальное число на уровне 1,5 миллиона человек в 1990-м. В том же году Комитет конституционного надзора СССР фактически приравнял употребление наркотиков к правам человека, так как он «ни перед кем не обязан отвечать за своё здоровье». Одновременно были закрыты лечебно-трудовые профилактории, где принудительно лечили и реабилитировали страдающих алкоголизмом и наркоманией. Такие заведения были названы неконституционными, так как «больные алкогольной или наркотической зависимостью, не совершившие правонарушений, должны содержаться на добровольной основе в медицинских, а не пенитенциарных учреждениях.

Предположительно, более половины наркотиков, находившихся в незаконном обороте в России в 1990-х годах, производились за её пределами. Для контроля за незаконным оборотом наркотиков в 1991 году в структуре криминальной милиции МВД было создано бюро по контролю за незаконным оборотом наркотиков, которое 10 февраля 1992 преобразовали в Управление по незаконному обороту наркотиков МВД России. Через год в России был принят закон, закрепивший принципы в области здравоохранения. Документ гарантировал конфиденциальность медицинской информации для всех пациентов, устанавливал принцип добровольного лечения на основе информированного согласия и запрещал все формы дискриминации по признаку состояния здоровья. Тем не менее новая концепция политики по борьбе с незаконным употреблением наркотиков, принятая в тот же период, носила рекомендательный характер и на практике не применялась.

Хотя за 1996-1997 годы объёмы конфискаций выросли с ориентировочно 2 % до 56 % ввозимого героина, его потребление росло активнее. Наркотики становились все более и более доступными для молодёжи, на рынке начали появляться новые вещества. К употреблению наркотиков и других психоактивных веществ в той или иной мере приобщалось от 15 % до 30 % подростков допризывного возраста. По опросам в вузах Екатеринбурга, почти половина студентов имели тот или иной опыт употребления наркотиков. В этот период правительство ужесточило наказание за хранение наркотиков — с 1996 года хранение около одной сотой дозы (0, 005 грамма) стало уголовным преступлением. Это официально приравняло наркозависимых к сбытчикам и распространителям в глазах правоохранителей. Только в первый год после изменений в России было вынесено 100 тысяч приговоров по делам, связанным с наркотиками, а число заключённых за хранение наркотиков увеличилось в пять раз в период с 1997 по 2000 год. Мужчины составляли абсолютное большинство осуждённых (88,3 %), доля подростков и молодёжи (14-29 лет) превышала 70 %. Милиция занималась не столько распространителями, сколько потребителями, вынуждая их действовать вне юридического поля и отсекая их от услуг здравоохранения.

Согласно данным федерального статистического наблюдения, в 2000 году количество больных алкоголизмом и наркоманией достигло почти 3,4 млн человек (2,3 % населения). По другим подсчётам, в 2001 году число больных только наркоманией в России составляло от 1,5 до 2,4 млн. ООН оценивала общее число потребителей опиатов на уровне 2,1 % населения страны; конопли — 3,9 %; амфетаминов, кокаина и экстази — по 0,1 %. Среди молодёжи 11-24 лет регулярно потребляло наркотические средства 13,9 %.

Лидерами по потреблению наркотиков в 2002 году были Ханты-Мансийский автономный округ (120 зарегистрированных зависимых на каждые 100 тысяч жителей), Приморский край (90,0 — 119,9), Алтайский край (60,0 — 89,9), Томская область (30,0 — 59,9), Чувашская республика (менее 29,9).