Вышла в свет новая книга В одно касание

                Ю.М. Бондаренко



         


   
            В ОДНО КАСАНИЕ
                мемуары
 



               
   

               
                20-  МОСКВА -25
         



   
   ОБ АВТОРЕ
Бондаренко Юрий Максимович уже скоро двадцать лет сотрудничает с издательским домом «У Никитских ворот». Для нас высокая честь издавать новую, десятую по счету, книгу в творческой биографии автора. Юрий Максимович родился в Москве в конце первой половины двадцатого века. Вся его трудовая деятельность была связана с развитием нефтяной и газовой промышленности страны. Президент России присвоил Юрий Бондаренко высокое звание «Заслуженный работник нефтяной и газовой промышленности РФ». Он «Почетный нефтяник, «Почетный работник ТЭК РФ». Имеет ещё множество отраслевых и государственных наград. Закончил службу в ранге Государственного советника Российской Федерации I класса. Работал бок о бок с такими выдающимися руководителями отрасли как Валентин Дмитриевич Шашин, Василий Александрович Динков, Валерий Исаакович Грайфер.  В период перехода страны к рыночным экономическим отношениям Бондаренко Ю.М. лично участвовал в создании структур товарного и фондового рынков России. Его опыт и знания высоко оценивались не только в отечественных компаниях, но и в среде международного бизнес-сообщества. Завершал работу Юрий Максимович Бондаренко в Нефтегазстройпрофсоюзе РФ, занимаясь развитием взаимодействия с органами всех ветвей государственной власти и бизнес-структурами. За этот труд был награжден в 2017 г. медалью Минэнерго России «За заслуги в развитии ТЭК» I степени. В 2007-2025 годах являлся помощником депутатов Государственной Думы нескольких созывов  и сенатора Совета Федерации ФС РФ на общественных  началах. За плечами Юрия Максимовича 46 лет трудового стажа и более 55 лет серьезной общественной деятельности.
Являясь членом Союза писателей России с 2007 года, вообще то занимался литературным творчеством со студенческих лет.  Бондаренко Ю.М. изданы 9 книг стихов и прозы. За цикл стихов «Из военного блокнота» в 2008 г. удостоен медали имени фронтового корреспондента К. Симонова ИД «Красная Звезда». В 2017 г. избран Действительным членом Международной Академии русской словесности. В 2018 г. награжден Золотой Есенинской медалью СП России «За верность традициям русской культуры и литературы». В 2019 г удостоен звания «Заслуженный писатель России». В 2021 году награжден Дипломом и медалью СП России «В ознаменование 75-летия Победы в Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». В 2023 году удостоен Звания лауреата и Диплома премии Международной академии русской словесности «Золотой Триумф»» - «За выдающийся вклад в русскую словесность». В 2024 году книга «Стихотворения XX-XXI веков» Ю. Бондаренко была номинирована на Национальную литературную премию «Слово». В том же году писатель был удостоен высокого звания «Народный поэт России».
В настоящий момент мы представляем книгу воспоминаний Юрия Максимовича Бондаренко о встречах на жизненном пути с выдающимися соплеменниками и международными персонажами. И читатель, несомненно, найдет много интересного, порой смешного, порой грустного в этой нестандартной летописи истории.

Генеральный директор
ИД «У Никитских ворот»         Должкова М.С.               



ОТ АВТОРА
Читатель, судя по названию, может подумать, что перед ним книжка про футбол от фанатика этой игры. Но на самом деле это не так.
Когда тебе ближе к восьмидесяти, чем к семидесяти пяти, как всем известно, ближняя память начинает давать сбои, а дальняя, кажется, работает даже лучше. Поэтому, пока не отказал и этот ресурс памяти, решил поделится своими воспоминаниями давно минувших дней о встречах с известными, выдающимися и даже великими людьми нашей страны и зарубежья. С ними жизнь сводила в основном случайно. И мимолетно, в одно касание. Но эти короткие мгновения общения дают определенное представление о глубине   личности и человеческих качествах героев моего повествования, об эпохе их жизни и всей страны в целом. Сейчас мало такой мемуарной, а если честно, то и просто познавательной литературы, из которой поколения соотечественников на 30-40-50-60 лет моложе автора могла бы узнать хоть самую малость о тех именах, что проскальзывают на ТВ, в новостях, кинофильмах и в других источниках, как бы сказать помягче, википедийных знаний.
Имен накопилось в памяти много. О всех и не рассказать. А как их систематизировать? По годам? По значимости? По наградам? Решил, что попробую пойти от профессий. И сразу вспомнил, что в списках могут оказаться не только соплеменники, но и представители других стран. И это даже хорошо. Для разнообразия.
Выделил группы «Спортсмены», «Академики», «Артисты», «Политики и государственные деятели», «Художники», «Музыканты», «Продюсеры», «Лица ТВ», «Барды»… Внутри групп думал идти в алфавитном порядке. Но одумался. Разнообразие калейдоскопа, непредсказуемость рисунка как раз и завораживает! Решил писать наобум, а не по плану. Что быстрее вспомнилось, то и пусть встает на чистый лист бумаги. А дальше, как получится. Война план покажет. А предварить нашу беседу хочу написанным несколько лет назад неказистым стихотворением, но в тему:

Уходят все, с кем близко был знаком.
С кем обнимался, пил порой хмельное,
Чей голос был заметен и вес`ом…
Кому завидовал, случалось и такое.

Мне в жизни несказанно повезло,
Всегда был в гуще истинных событий.
И повседневности как будто бы назло
Встречал творцов искусства и открытий.

Смотреть в экран с дивана тяжело,
Мелькают в нем знакомые мне лица.
Три поколения из них уже ушло…
Бывает, что ночами мне не спится.

Мне видятся мгновенья давних встреч…
Кому сказать, ну точно не поверят.
Хотелось бы всех в памяти сберечь.
Их не с кем ныне в жизни соизмерить.

Ильинский, Нетто, Байбаков, Долгих,
И Черномырдин, Лемешев, Хазанов,
Лагутин к ним и сотни лиц других,
Знакомых всей стране с телеэкранов.

Знал Зыкину, Алсу и Третьяка,
Харламова, Высоцкого и Дорду.
Манс`урову, Любезнова, и Спартака
Мишулина. И сердце каждым г`ордо.

Стрельцов и Магамаев, Масляков,
И Пахмутова, с нею Добронравов,
И Сахаров, и Юлиан, и Королев.
Доронина и Гафт. Всё это правда.

Встречался с Лепешинской и Ад`о,
С Тоидзе, Пляттом, Патерсоном Джимом.
Трегубов, Бруно Ойя… Повезло
Мне быть знакомым лично с ними.

Всех перечислить здесь едва ль смогу.
Гагарин, Брежнев, Дымшиц и Косыгин.
И Яшина пожатье берегу…
И даже Путин здесь же, где то с ними.

Данько, Кириллов, Ангелина Вовк,
Светила Коновалов, Мясников,
Великие Рагулин и Петров,
Кобзон и Толкунова,.. Я готов

Три ночи вам рассказывать о встречах.
И все же жду я нового витка!
Как жизнь длинна, как память коротка…
Как эта несуразность вечна!

Ну что ж, будем начинать. Покажется Вам скучно, отложите книгу, загляните в
оглавление и найдите хоть какое-то Вам знакомое имя и попробуйте продолжить с него.               
                Ю.М. Бондаренко

СЕРГЕЙ ЯКОВЛЕВИЧ ЛЕМЕШЕВ

    Мы с супругой слушали Сергея Лемешева в «Евгении Онегине» в Большом театре!
Да, да! Как бы странно это не казалось из-за временных перепадов.
    В 1972 году, в день семидесятилетия великого русского тенора в Большом театре давали сцены из оперы «Евгений Онегин», в которых действует Владимир Ленский, партию которого много лет блистательно исполнял Лемешев.
Попасть туда нам удалось, конечно же, только благодаря моей маме, которая, работая в Минздраве Союза, тесно общалась с отечественной театральной элитой. Ведь и мегазвезды нуждаются в реабилитации своего здоровья. В кругу этого общения были Игорь Ильинский и Иван Любезнов, Вано Мурадели (повелевший мне называть его дядя Вано) и Николай Сличенко, Михаил Жаров и Ольга Лепешинская…
Входящий в моду, но еще не канонизированный Эльдар Рязанов, получая из рук матери гонорар за выступление в Минздраве, гладя меня по голове, изрек: «Исскуство принадлежит народу, который и должен подкармливать представителей выше названного». Начинающий Геннадий Хазанов был очень дружен с мамой. Помню, когда его жена Злата рожала своего первенца, мать устраивала ее в знаменитый роддом им. Грауэрмана на Арбате. (Кстати и я там родился). Виктор Коршунов и Юрий Соломин, Людмила Зыкина и Ольга Воронец, Гелена Великанова и Ирина Бржевская, Владимир Васильев и Екатерина Максимова, Родион Щедрин и Майя Плисецкая, Марк Бернес и Николай Крючков и еще много и много выдающихся деятелей искусств дружили с мамой.
     В общем, именно так мы и попали с женой Ольгой в Большой на юбилей Сергея Лемешева. Билеты в театр спрашивали еще в подземном переходе метро, у колонн здания театра собралась вся творческая тусовка Москвы. Почти все лица были узнаваемы.
Мы сидели в партере рядом с Николаем Озеровым. Поблизости расположились Татьяна Доронина, Марис Лиепа, Иван Козловский. Все в ожидании чуда. И оно свершилось!
Открылся занавес. На сцене усадьба Лариных. Знаменитая мизансцена варки варенья. С покоса возвращаются крепостные под пение «Девицы-красавицы…». И вдруг: «Едут! Едут!». На сцену стремительно вылетает Юрий Мазурок, исполнявший роль Онегина, и быстро ретируется к правой кулисе. Через пятисекундную паузу в воротах усадьбы появляется Сергей Лемешев -Ленский.
Зал взорвался! Овации заглушили оркестр. Более десяти минут зрители стоя приветствовали своего кумира. Море цветов. Букеты укрыли всю авансцену. Бросаемые с верхних ярусов цветы, не долетая до сцены, буквально засыпали оркестровую яму.
С четвертого или пятого раза дирижеру все же удалось запустить действие дальше.
Лемешев пел очень чисто, но негромко. Его партнеры – Татьяна Милашкина, Юрий Мазурок и другие – старались не форсировать звук, чтобы не заглушить великого маэстро. В зале воцарилась полная тишина. Лишь каждая ария или дуэт, исполненный Сергеем Лемешевым, накрывала мощная волна криков «Браво!».
И вот, наконец, пришло время сцены дуэли. «Поду ли я стрелой пронзенный иль мимо пролетит она…». Голос Лемешева зазвучал во всю мощь. Юбиляр, конечно же, экономил силы для этой арии, принесшей ему мировую славу.
Мы с Ольгой до этого неоднократно слушали в Большом «Евгения Онегина». Ленские в исполнении Анджапаридзе, Григорьева, Атлантова были прекрасны. Но такого великолепия, как голос Сергея Лемешева, мы не слышали. Возможно, оглядываясь теперь назад, на наше восприятие, оказало воздействие сама атмосфера юбилея, небывалого ажиотажа, творящегося в театре в тот день.
Выстрел. Ленский падает. Подбежавший Мазурок-Онегин принимает тело Лемешева на руки.
В зале началось неистовство. Старинные поклонницы Сергея Лемешева, когда-то подкарауливавшие его у театрального подъезда, у дома, сами уже далеко немолодые, а больше – пожилые женщины, отдавшие за билеты на верхние ярусы последние деньги, рыдали. Слезы были на глазах почти всех зрителей в зале. Цветы, цветы, цветы… Овации, крики «Браво!» продолжались около получаса.
Сергей Лемешев десятки раз выходил на поклон с партнерами и один уже перед закрывшимся занавесом великой сцены. По его лицу, по гриму ручьями стекали слезы. Он стоял буквально по колено в цветах. К его ногам все выносили и выносили корзины и огромные букеты цветов. Но самыми трогательными были сотни крошечных букетиков, дождем летящих с ярусов на сцену.
Наступила двадцатиминутная пауза. Зал бурно обсуждал и сопереживал произошедшее. С галерки нет-нет, да и доносились экзальтированные выкрики «браво», обращенные к уже опустевшей авансцене.
И вот занавес вновь распахнулся. На сцене собрался практически весь состав Большого театра: оперная и балетная труппы, оркестр, хор, руководство театра и технический персонал.
И вновь, как явление Христа народу, из кулис появился Сергей Яковлевич Лемешев. Опять овации, опять дождь цветов…
Следуют поздравления от руководства страны, министерства культуры и тому подобное. Труппа театра подносит юбиляру двадцатисантиметровую золотую лиру и партитуру оперы «Евгений Онегин», написанную рукой Петра Ильича Чайковского.
К микрофону подходит сам Лемешев. Он в гриме со следами слез и костюме Ленского. Сергей Яковлевич не может начать говорить, его душат слезы. Несмолкающие овации. Наконец, Лемешеву удается произнести: «Спасибо! Я вас люблю!».
Через два или три года Сергея Яковлевича Лемешева не стало. Его похоронили на Новодевичьем мемориальном кладбище.
Спустя какое-то время, в 1977 году, умер наш выдающийся Министр нефтяной промышленности – Валентин Дмитриевич Шашин. Хоронили его также на Новодевичьем. Свежевыкопанная могила оказалась в двух шагах и в одном ряду с последним пристанищем Сергея Лемешева. День похорон был ненастный. На скамейке у могилы Лемешева, усыпанной цветами, сидела небольшая группа пожилых, скромно одетых женщин. Это были они, верные, по-прежнему влюбленные в своего кумира, поклонницы, сохранявшие ему преданность и после навечно закрывшегося занавеса.


ТАЦУНО -САН

В 1991 году мне удалось напроситься в командировку в Японию. В буквальном смысле. От Министерства выезжала команда на приемку первой партии шаровых кранов большого диаметра для нефтепроводов, изготовленных по контракту компанией «Марубени» (Marubeni). В составе делегации были главные инженеры нефтедобывающих объединений, представители Миннефтепрома СССР и Госгортехнадзора.
Так как тогда других шансов попасть в Японию не было, я попросил исполнявшего обязанности Министра ВАГИТА ЮСУФОВИЧА  АЛЕКПЕРОВА включить меня в эту делегацию. Он, скрепя сердцем, дал согласие. Я понимал, что мое отсутствие в течение двух недель в период активной подготовки к реформированию нефтяной промышленности нежелательно. Но ведь Япония!
После перелета уже на следующий день начались технические переговоры, к которым подключился мой товарищ по Министерству, работавший в Токио в то время нашим представителем на контракте.
С японской стороны переговорную группу возглавлял один из вице-президентов компании, которых, как оказалось, в «Марубени» более сорока человек. В ходе переговоров нам с четкой регулярностью предлагались чай и напитки. Обслуживали нас девушки в строгих синих костюмах с обязательными белыми блузками. При этом все их действия сопровождались церемонными поклонами. По местным обычаям женщина не может поворачиваться к гостю или хозяину спиной, и девушки с несмываемыми улыбками на лицах передвигались вперед-назад, семеня ножками в туфельках.
Второй день начался с необычного для уравновешенных японцев ажиотажа. Нашу делегацию пригласил к себе президент «Марубени» господин ТАЦУНО-сан. Это было архинеожиданностью для всех. Тацуно-сан за предыдущее десятилетие встретился лишь с Михаилом Горбачевым. В этом нежелании контактировать с людьми из Союза была и политическая подоплека (споры вокруг проблемы Курильских островов) и снобизм слишком крутого бизнесмена, возглавлявшего одну из крупнейших в мире корпораций.
Особенно паниковал наш куратор вице-президент, так как за всю свою службу в компании он ни разу не был в кабинете у Тацуно-сан. Некоторое недоумение было у всех членов нашей делегации. У всех, кроме меня. Я предполагал причину происходящего. Будучи человеком инициативным и активно включившимся в процесс строительства рыночных структур в возрождающейся России, я за две недели до поездки отправил как частное лицо (что вообще-то было безусловным нарушением советской субординации) письмо Тацуно-сан с предложением о создании совместного торгового дома в России, учредителями которого могли бы стать «Марубени», Московская товарная биржа (созданная в конце 1990 года) и одна из нефтяных компаний. Цель проекта – приближение производителя к потребителю, увеличение объема продаж, совместный маркетинг рынка.
Мы поднялись на этаж большого босса. В огромной приемной на стене висела картина кисти Тициана. Я из чистого любопытства поинтересовался ее стоимостью. Японцы ответили, что на момент покупки на аукционе в Европе она стоила десять миллионов долларов, но прошло время, и, видимо, ее стоимость уже утроилась.
Нас пригласили в кабинет Тацуно-сан. Не кабинет, а просто стадион. Огромный овальный стол. Когда мы поздоровались с президентом, приятным улыбающимся стариком лет семидесяти, напоминающим мудрых самураев из фильмов Куросавы, и разошлись по разные стороны стола, чтобы разглядеть сидящих напротив, впору было просить бинокли. Переговоры велись через микрофоны. Первые пять минут речь шла о производстве шаровых кранов, а затем Тацуно-сан перешел к сути моего предложения. Около часа мы обсуждали политическую, экономическую ситуацию в России в целом, перспективы развития нефтяной промышленности и частных компаний в этом секторе экономики.
Президент остался настолько доволен нашей беседой, что, к полному изумлению своих служащих, пригласил нас на ужин в китайский ресторан на Гинзе, дорогом центре Токио.
Я раскрыл своим коллегам причину такого к нам внимания и получил от них вердикт: «Будешь старика тогда и за столом развлекать».
Ресторан был очень живописным и обслуживал в тот вечер исключительно нас. Мы расположились за столом так, что я оказался визави Тацуно-сан.
Напитки и традиционные китайские закуски подавали очаровательные девушки в китайских холщовых блузках на выпуск и шароварах.
Старик спросил через переводчика, что я предпочитаю выпить. Я с японской улыбкой ответил, что полностью полагаюсь на его выбор. Старик расцвел и заказал китайскую водку. Когда девушки поставили перед нами серебряные кувшинчики с подогретой бурдой, крепостью около двадцати градусов, мисочки с кристаллами солей, корешками, листиками и ступку с тиглем, я понял, что крепко влип. Пока коллеги успешно расправлялись с различными ракушками (устрицами, мидиями, рапанами) под виски и водочку, я упорно перетирал в ступке все компоненты адской смеси. Повторяя все за Тацуно-сан, я через переводчика узнал, как полезны корешки дикорастущей сакуры для печени, а лепестки жасмина для пищеварительного тракта. Все перетертые реагенты пересыпались в серебряную стопку. Минут через десять мы с Тацуно-сан залили порошкообразную массу теплой слабенькой водкой и, мило друг другу улыбаясь, выпили за здоровье.
Любая из выпитых ранее мною микстур не шла ни в какое сравнение с этим отчаянно противным напитком. Надо было спасаться, и пока Тацуно-сан что-то объяснял девочке-официантке, я стремительно перелил остатки водки из кувшинчика в бокал и махом выпил. И тут же присоединился к коллегам, в части ублажения организма изысканными блюдами и проверенными временем напитками.
Тацуно-сан мудро улыбнулся и пригласил пройти с ним к гигантскому «шведскому столу», если так уместно сказать о выкладке блюд в китайском ресторане в центре Токио. Как истинный экспериментатор, я попробовал почти все: икру морского конька, лапшу из медузы, жаренных морских червей, напитанных свиной кровью, супчик из плавников акулы, свинину под мандариновым соусом, утку по-пекински, оладьи из водорослей, куриные крылышки с вишневым вареньем… В конце трапезы нам подали большие пиалы с водой и плавающими в них лепестками роз для омовения рук (мы сразу же догадались!).
Тацуно-сан простился с нами, и мы отправились бродить по Гинзе. Все прошло очень здорово к всеобщему удовольствию.
На следующий день мне передали от Тацуно-сан огромный вопросник по процедуре открытия бизнеса в России, на который, я думаю, даже сейчас спустя десятилетия, мы вряд ли бы смогли ответить.

РОСТИСЛАВ ЯНОВИЧ ПЛЯТТ
В начале семидесятых Министерство нефтяной промышленности Союза
возглавлял Валентин Дмитриевич Шашин – выдающийся руководитель, эрудит, интеллигент.
       Как-то он пригласил на творческий вечер в Министерство Ростислава Яновича Плятта, с которым был хорошо знаком.
       Я же в то время был членом комитета комсомола и активно занимался культурно-массовой работой наряду с другими поручениями.
В Министерстве только что был отстроен прекрасный конференц-зал и пристройка с залом заседаний коллегии, зимним садом, библиотекой. Все было оборудовано по последнему слову техники, а исключительное дизайнерское решение было тогда в диковинку в Москве.
       Валентин Дмитриевич решил показать новые помещения Ростиславу Яновичу. По дороге подвернулся я, и Министр позвал меня с собой в обход достопримечательностей.
       Надо в качестве отступления сказать, что в Министерстве была еще одна знаменитая личность. Это грузчик при министерской столовой, страшный алкаш, настоящего имени которого никто не знал. А он величал себя Марчелло. Поймав днем во дворе Министерства кого-либо из сотрудников, Марчелло выцыганивал деньги на опохмелку. Например, так: «Хочешь, сто раз на одной ноге присяду? Дай рубль».
       Так вот, мы показали Ростиславу Яновичу и большой зал, где ему вскоре предстояло выступать, и зал заседаний коллегии с трансформирующимися креслами, магнитными досками, и вышли в холл.
Шашин с гордостью произнес: «А вот здесь наш зимний сад». В саду на роскошном финском кожаном диване, среди экзотических растений, спал наш народный любимец-грузчик. Валентин Дмитриевич незамедлительно представил его Плятту: «А это Марчелло». «А, Марчелло! - с пониманием изрек Ростислав Янович». И экскурсия продолжилась.
       Плятт недавно перенес перелом ноги и ходил с мощной красивой тростью, заметно прихрамывая. Но весь трехчасовой творческий вечер Ростислав Янович простоял перед микрофоном, ни разу не присев за специально подготовленный журнальный столик.
      А через несколько дней мы с женой были на спектакле театра им. Моссовета, где служил Р.Я. Плятт, на спектакле «На полпути к вершине», где Мастер играл главную роль и вытворял такое! Лазил по лианам, прыгал, танцевал. Думаю, что никто из зрителей и предположить не мог, что великий актер играл с больной ногой.
       А еще через полтора месяца мы отдыхали в Сочи. И надо же так было случиться, что в объединенном санатории «Сочи» был и Р.Я. Плятт. В этой здравнице 4-го Главного управления Минздрава в прошлые времена всегда собиралась интересная публика.
      Отдыхал там в этот раз и известный политический обозреватель с телевидения Анатолий Потапов. Они были хорошо знакомы с Пляттом и вели беспрестанные политические дискуссии повсеместно: в бане, на пляже, в летнем кинотеатре перед сеансом, во время прогулок.
Надо сказать, что Потапов заметно хромал (с детства) на одну ногу. А Ростислав Янович уже отбросил трость и пытался максимально расхаживаться. А теперь представьте себе эту пару, движущуюся по виноградной аллее, при чем каждый из них припадал на разные ноги. Они обсуждали проблемы плюрализма мнений в СССР.


ИРАКЛИЙ МОИСЕЕВИЧ ТОИДЗЕ

Во истину неисповедимы пути Господни!!!
Много лет тому назад у кинорежиссера Лени Нечаева (уверен, что вы знаете и любите его прекрасные фильмы о Буратино, Красной Шапочке и др.) я познакомился с молодым и интересным художником-графиком Сандро. Обаятельный грузин был весьма остроумным человеком, с оригинальным мышлением, высказывающим свои суждения по самым острым политическим вопросам. Девушки его просто обожали! Тусовка у Лени, где мы познакомились, собиралась всегда богемная – артисты, композиторы, журналисты и пр. и пр. В эту компанию я попал как-то с другом Виктором Макаровым и затем иногда, по случаю, бывал у Нечаева.
Так вот, Сандро как-то пригласил всех тусовщиков к себе в ближайший уик-энд. Быстренько сообразили, кто что покупает для застолья. На мой счет выпала покупка баранины для плова.
Сандро объяснил, что живет он на Пушкинской площади, в доме, где тогда находилось кафе «Лира», а потом – «Макдоналдс».
На тусовку к Сандро я пригласил с собой еще институтского приятеля Юру Выгоду.
В назначенный день в знаменитом на всю Москву магазине «Мясо» около кинотеатра «Россия» (ныне «Пушкинский») у знакомого мясника дяди Коли мы из-под прилавка добыли чудесной молодой баранины и, перейдя площадь, направились к Сандро.
Квартира, занимавшая весь верхний этаж дома, нас просто потрясла. Где-то около трехсот квадратных метров!
В конце 70-х годов это казалось потрясающим. Окна объединенных квартир выходили и на бульвар, и на улицу Горького (Тверскую). Лабиринт больших и малых комнат, многие из которых служили студиями. Всюду картины, эскизы, подрамники, мольберты. Одна из внутренних комнат без окон была отделана деревом, а ее стены сплошь увешаны иконами, некоторые были очень старыми. Глаза святых, оклады таинственно поблескивали в свете горевших в комнате лампад.
В общем, экскурсия по квартире заняла определенное время. На огромной же кухне уже шкварчали сковородки с жарившимся луком, варился шулюм, нагревался казан с рисом.
Все дружно выпили по стопке, второй, третей… Закусывали овощами, благо стояло лето.
Компания была очень своеобразная: наряду с обычными тусовщиками у Сандро были и необычные гости. Например, полковник КГБ, начальник охраны американского посольства. Был какой-то выдающийся молодой физик, уже к 30 годам доктор наук, лауреат международных премий. Этот физик пришел с двумя очень эффектными девушками-близнецами, что привело в неистовое состояние Юру Выгоду. Была шеф-редактор журнала «Советский экран», которая все время уделяла перманентному процессу макияжа…
Видя, что до плова еще далеко, а на овощах долго не продержишься, я вновь отправился бродить по квартире, открывая для себя все новые и новые комнаты и чуланчики.
Где-то слышался стук молотка. Пошел на звук и оказался в большущей тупиковой комнате. Первое, что бросилось в глаза – огромный с детства знакомый плакат «Родина-Мать зовет!». По моему глубокому убеждению, это лучший из всех плакатов советской эпохи! Плакат выглядел побуревшим от времени, что еще больше усиливало впечатление.
Чуть позже я заметил в комнате высокого крепкого седовласого старика, вновь начавшего стучать молоточком, сбивая какую-то раму.
- Здравствуйте! Вам помочь? – спросил я.
- Спасибо, юноша. Я уже более пятидесяти лет этим занимаюсь. Как Вас зовут? – спросил старик.
- Юра. А Вас?
- Ираклий Моисеевич. Нравится? – спросил старец, видя мое постоянное внимание к плакату.
- Да. Очень!
- Когда плакат рисовал, не знал, что всю оставшуюся жизнь он меня преследовать будет.
- Так это Ваш?!
- Мой. А Вы к Сандро?
- Да.
- Значит, опять сегодня работать не будет.
- А Сандро Ваш…
- Да. Это мой сын-оболтус. Талантлив, но ленив. На папином имени не проживешь. Ираклий Моисеевич продолжал постукивать молотком.
- Давайте все же помогу. Вы что делаете?
- Вы лучше к молодежи идите. Я сам управлюсь. Собираюсь на именную выставку на родине, в Тбилиси. Лучше меня никто не знает, какую из работ с чем паковать. Иначе потом на месте неразбериха будет.
Только тут я увидел, что вся комната уставлена полотнами. Картины, в основном пейзажи и натюрморты, стояли у стульев, стен, подоконников…
Ираклий Моисеевич Тоидзе народный художник СССР. В то время ему было уже более восьмидесяти лет. Его «Родина-Мать…» - это всеобъемлющий символ единения советского народа в борьбе с фашистами в трудную годину Великой Отечественной войны. Думаю, что все россияне старшего поколения знают этот выдающийся плакат, но подавляющее большинство не знает имени его автора – Ираклия Моисеевича Тоидзе.
Пусть и молодежь удержит в памяти это имя, ибо Война в нашем Сознании и в нашей Истории еще долго будет доминантой ХХ века, а плакат «Родина-Мать зовет!» - ярчайшим образом сурового и великого времени.

МИНИСТРЫ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РФ

В постсоветский период у России было за 34 года четыре министра иностранных дел. С тремя из них мне довелось общаться лично. А четвертый, Сергей Викторович Лавров и сейчас еще на посту. Он 1950 года рождения и есть шанс ещё побеседовать лично. Тем более, что он хороший поэт. Может на этом поприще сведет нас судьба.

АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ КОЗЫРЕВ, первый министр иностранных дел Российской Федерации, как черный лебедь для нашей истории. Он был одним из главных технических исполнителей событий в Беловежской пуще, где Ельцин, Шушкевич и Кравчук вынесли смертный приговор СССР. Все было сделано в угоду интересам США. И народ нашей страны до сих пор не может понять, а что же он получил от этой манипуляции. Из шести подписантов Беловежского Соглашения пока жив только Витольд Фокин (род. в 1932 году), председатель Совмина Украины в том далеком уже декабре 1991 года. Козырев практически двое суток просидел на телефоне, комментируя госдепу США ход переговоров. С 2012 года он проживает с семьёй в Майами (США), критикует политическую систему в России и деятельность президента Владимира Путина. Предатель он и есть предатель.
Мы же с ним встретились в 1996 году в Консультативном совете по инвестициям при губернаторе Московской области Тяжлове Анатолии Степановиче. На одном из заседаний обсуждался вопрос создания свободной экономической зоны в Подмосковье. Проект имел названия «Шеризон» из-за привязки к аэропорту Шереметьево. Я попросил слово, и подробно объяснил, что нельзя провести листинг и продавать на биржах  акции не существующей компании. Что лучше подумать о паевом фонде. Но прежде всего надо получить решение о льготном налогообложении предприятий, собирающихся вести свою деятельность в свободной экономической зоне. На этом обсуждение данного вопроса закончилось. Тяжлов объявил перерыв. Козырев и Нечаев Андрей Алексеевич, первый министр экономики  в истории новой России (1992—1993 гг.), подошли ко мне в курительной зоне. Поздоровались и познакомились. Они стали расспрашивать меня откуда я так знаю предмет обсуждения. Пришлось рассказать о нашей компании, первой из стран восточной Европы аккредитованной Комиссией ценных бумаг Великобритании для работы на международных рынках. Они просто ошалели. Начали пытать , как можно пройти аккредитацию и получить лицензию. Когда я сказал, что надо будет раскрывать всю подноготную о владельцах и акционерах компании и их семьях, а особенно остро стоит вопрос об участии в офшорах, оба явно погрустнели. Тем не менее попросили мои визитки для консультаций. Я ответил, что наша компания оказывает подобные услуги, но это достаточно дорогое удовольствие. Мне они не позвонили.
Нечаев 24 февраля 2022 года выступил против вторжения российских войск на территорию Украины.

 С ИГОРЕМ СЕРГЕЕВИЧЕМ ИВАНОВЫМ мы познакомились в 1992 году в Мадриде, где он работал Чрезвычайным и Полномочным послом СССР, а затем и РФ в Испании. Очень обаятельный, обязательный человек, эрудит. Мы находились от Московской нефтяной биржи в Испании по приглашению наших партнеров из компании «Repsol». А после переговоров должны были посетить международную выставку «Экспо-92» в Севильи. Как и подобает серьезной компании мы позвонили в посольство РФ и представились. Нас пригласили на встречу с послом. Игорь Сергеевич живо интересовался всем новым, что происходило в Москве. Напоил и чаем, и коньяком. Вызвал своего помощника Александра и поручил ему свозить нас в Долину согласия.  Там было захоронение в глубокой скважине праха Франко и мемориальное кладбище участников гражданской войны с обеих сторон. Я вспомнил, что по соседству в Португалии в качестве торгпреда РФ находится наш краткосрочный министр Кисин Виктор Иванович (в 1990–91 гг. – министр промышленности РСФСР) и попросил разрешения с ним поговорить по телефону. Нас быстро соединили.  Иванов сказал, чтобы я пригласил Кисина приехать в Мадрид для встречи с нами. Но у Кисина, как оказалось, не было бензина. Иванов предложил оплатить бензин. Но у Кисина и машина была не на ходу.  «Вот тебе и торгпред, - пошутил Иванов». Мы уехали на экскурсию. К сожалению, больше не встретились.
Иванов Игорь Сергеевич был Министром иностранных дел Российской Федерации (11 сентября 1998 — 9 марта 2004); секретарем Совета Безопасности Российской Федерации (9 марта 2004 - 17 июля 2007). Герой Российской Федерации. 
Следующим министром иностранных дел РФ стал ЕВГЕНИЙ МАКСИМОВИЧ ПРИМАКОВ. Евгений Максимович Примаков (29 октября 1929, Киев - 26 июня 2015, Москва) - советский и российский политический и государственный деятель, экономист и востоковед-арабист. Председатель Правительства Российской Федерации (1998-1999), министр иностранных дел РФ (1996-1998), руководитель Центральной службы разведки СССР (1991), директор Службы внешней разведки России (1991-1996), председатель Совета Союза Верховного Совета СССР (1989-1990).
В году 1995 возникла острая потребность дипломатической поддержки в процессе по регистрации нашей брокерской компании в Комиссии по ценным бумагам Великобритании. С целью действенного воздействия на британские финансовые круги мы организовали презентацию (роуд-шоу) нашей компанией целой мощной группы российских предприятий, перспективных для листинга на биржах. В обойме были «Транснефть», металлургическая компания «НОСТА», нефтяная компании «Сиданко», холдинг «Алмазы Якутии -Саха», нефтяная компания «Юкос». С нами в Лондон собирались приехать первые руководители этих компаний. Мы обратились в посольство РФ в Великобритании к тогдашнему послу Адамишину Анатолию Леонидовичу за поддержкой, но получили резкий отказ, мол это не дело посольства «пропихивать» частные компании.
Припомнил о своих очень хороших знакомых, семье Маркарян. Старший брат Роберт всю жизнь работал под началом Примакова Е.М., младший Аркадий -выпускник «Керосинки», которому я помог сначала закрепиться в Москве, а потом и с быстрой служебной карьерой. В ранге заместителя министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности был одним из руководителей восстановления г. Спитака после катастрофического землетрясения. Позвонил Аркадию, получил через него согласие на контакт с Робертом. Рассказал тому всё. Он пообещал переговорить с Примаковым. И на следующий день перезвонил. Объяснил куда надо подъехать, где припарковаться и что сказать по домофону, как в обычном подъезде. Это была «особая» приемная Службы внешней разведки, которую Евгений Максимович тогда возглавлял.  Всё сделал, как учил Роберт. В домофон назвал свою фамилию. Ответили, что ждут и открыли дверь. Быстро и элегантно меня досмотрели, в лифте с сопровождением доставили на третий этаж. У лифта ждал Роберт. Обнялись. Роберт сказал, что шеф скоро будет. Предложил по рюмочке. Я отказался и попросил минералки. Роберт отметил, что это правильное решение, так как шеф не любит запаха от собеседников. Видимо по пейджеру поступил сигнал, что Примаков прибыл. Мы поднялись с дивана. И тут же вошел Евгений Максимович. Пожал нам руки и попросил минуту подождать, пока он снимет плащ.  Потом мы прошли в кабинет. Примаков спросил мое имя и поинтересовался в чём суть вопроса. Я коротко и быстро рассказал, так как заранее продумал каждое слово. «Я понял. Этого старого лиса, Анатолия, мы к порядку призовем. А нам, моей службе, чем можете быть полезны? -спросил Евгений Максимович». Я рассказал, что уже несколько лет в ежегодник «Euromoney» мы пишем раздел по России. Кого то можно придержать, кого то подтолкнуть. Участвуем во всех мероприятиях по фондовому рынку. Видим какие интересы преследуют те или иные инвесторы. Примаков сказал, что это как раз то, что нужно. Дал поручение Роберту подготовить шифрограмму в Лондон. И сказал, что завтра уже смело можем идти к Адамишину. Всё так и произошло. Презентация в Лондоне прошла с участием посла РФ, что повысило значимость события и вызвало серьезное внимание лондонской и международной прессы. Вскоре нам удалось получить так необходимую лицензию. Спасибо Евгению Максимовичу. Жаль, что его уже нет с нами.

ЖАН ГАБЕН

В Москве проходил очередной международный кинофестиваль. На дворе была «хрущевская оттепель». На фестиваль приехали западные кинозвезды. Нам, пацанам, очень хотелось хоть кого-нибудь из них увидеть. Мы каждый день мотались в центр к кинотеатрам, где шли фестивальные фильмы. Денег на билеты, конечно, не было. А милицейские кордоны были столь плотны, что даже с нашим шкодливым опытом никак не удавалось сквозь них проникнуть в цитадели киномира.
В один из дней ранним утром мы прикатили на автобусе №111 с Ленинского проспекта на площадь Свердлова, где была конечная остановка у автобуса.
Только что прошел летний дождик, и большущие лужи еще пузырились.
Так как очень не хотелось мочить новенькие китайские кеды «Пять колец», я сигал через лужи, а за мной друзья. Мы стремительно перемещались в сторону гостиницы «Метрополь», где, как нам удалось узнать, остановились многие кинозвезды.
Еще один прыжок и я с ходу врезаюсь головой в пузо плотного невысокого роста мужчины.
«Простите, пожалуйста! -лепечу я и поднимаю глаза».
Вот оно чудо! Пузо принадлежало Жану Габену, который с несколькими попутчиками направлялся на Красную Площадь.
Так состоялось мое первое приобщение к большому и истинному Киноискусству.


БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ЛАГУТИН

Думаю, что все фанаты спорта, независимо от возраста и национальной принадлежности, помнят славное имя великого советского боксера, двукратного олимпийского чемпиона Бориса Лагутина. Славное имя! Великий спортсмен!
Борис удивительно скромный и обаятельный человек в жизни. Так случилось, что в течение почти десяти лет мы жили с ним по соседству – я на Мало-московской улице у станции метро «Щербаковская» (ныне «Новоалексеевская»), а Борис – на улице Павла Корчагина.
В то время Борис возглавлял Федерацию бокса СССР, а я работал секретарем городского комитета профсоюза работников нефтяной и газовой промышленности. Оба мы достаточно поздно заканчивали работу и часто встречались на остановке автобуса у станции метро. В те застойные времена функционерам от профдвижения и спорта персональный транспорт, другие льготы и блага не полагались.
Мы специально лаже не представлялись друг другу, а просто по-соседски перешли на ты, вели досужие разговоры в долгом ожидании автобуса. Я, конечно, с самого начала знал почти всё о работе Бориса, и почти всегда так или иначе наши разговоры сводились к спортивной тематике. Борис много говорил о ветеранах спорта, оказавшихся брошенными и забытыми после долгих лет всеобщей любви в период их высочайших достижений.
Будучи сам ветераном большого спорта с серьезно подорванным здоровьем (ведь бокс – это всегда тяжелые последствия), Борис всячески старался помочь своим коллегам, пытался оторвать их от влияния криминальных структур. К сожалению, возможности Федерации были крайне ограничены, а государство никак не помогало.
В этом одна из причин того, что многие выдающиеся спортсмены стали в последствии криминальными авторитетами. Особенно много вышло их из среды боксеров и представителей других видов спортивных единоборств. Достаточно вспомнить олимпийских чемпионов Олега Каратаева, Вячеслава Лемешева и других.
     Моя мама в конце восьмидесятых тяжело болела, долгие месяцы проводила на больничной койке. Вырывался я к ней пару раз в течение рабочей недели, а по выходным дням обязательно со мной ездила жена Ольга. При этом надо было серьезно подготовиться к посещению мамы: закупить лекарства, продукты, приготовить что-нибудь вкусненькое, постирать белье.
По субботам рано утром я бегал к открытию молочного магазина за свежим кефиром, сырковой массой и творогом для мамы. И почти всегда там мы опять же встречались с Борисом Лагутиным, покупавшего свежие продукты для своей семьи. В огромных очередях нам помогала взаимовыручка. Мы брали продукты друг для друга, «сторожили» очередь, всегда пропускали друг друга вперед. Так мы и сдружились с Борисом.
Хочу описать два маленьких, но очень забавных эпизода, связанных с Борисом.
Однажды, в утреннем автобусе одна из интеллигентных дам, узнав Бориса, начала ему жаловаться на то, что в парке «Сокольники» появился какой-то маньяк, и ее дочка боится бегать там по утрам. Девушку чуть не изнасиловали. «Борис, Вы такой мужественный! Может, наведете там порядок? - восклицала женщина». Через несколько дней та же дама в автобусе благодарила Бориса за избавление парка от «сексуально озабоченного подонка».
      Мы с женой Олей много лет отдыхали в Сочи. Одним из развлечений было посещение после вечерних танцев в каком-либо санатории популярнейшего ресторана «Кавказский аул» под горой Малый Ахун. Это был ресторан богемы, «крутых», криминалитета, проституток.
Именно в этом ресторане когда-то отплясывала на столе Алла Пугачева. Здесь, в «Кавказском ауле», снимался один из ключевых эпизодов нашего отечественного боевика «Волкодав». Здесь вершились дела крупной рыбной мафии.
В «Ауле» были самые вкусные шашлыки, самое красочное варьете. Места за столиками надо было либо заказывать заранее, либо «давать на лапу» метрдотелю, либо быть звездой.
Мы же приезжали сюда часам к двенадцати ночи, когда «богатенькие буратины» уже разъезжались по санаториям, а гульбище продолжалось до двух-трех ночи. И уже можно было пройти на огромную территорию ресторана, раскинувшегося под орешником и виноградными лозами, акацией, магнолиями и кипарисами. Обычно мы оккупировали один из огромных столов-пеньков близ танцплощадки, заказывали шашлыки, сами шли к пылающей печи-тандыру за огненным лавашем. Две-три бутылочки сухого вина дополняли натюрморт на нашем пне.
И вот однажды у всей нашей компании закончились сигареты, а неторопливые кавказцы-официанты не очень-то спешили к нам, салагам. Я подошел к соседнему пеньку, вокруг которого «на посошок» допивала шумная компания, уже было уходящая из ресторана, но притормозившая у пенька. Над ними витали клубы дыма. Спиной ко мне стоял коренастый мужчина в пятнистой, под леопарда, рубашке на выпуск. «Извините, сигаретки не будет? - спросил я и дотронулся до плеча мужчины».
Дальше, как в кино. Мгновенный разворот ко мне этого «леопарда», жесткий взгляд и готовый к удару кулак. «Не курю!». Передо мной во всей боевой красе стоял Борис Лагутин!
«Борис! Сосед!», - пролепетал я. Лагутин моментально расслабился и уже дружески потрепал меня по плечу. «Юра! Привет! Здесь нельзя никого трогать. Нарваться можно. Тут каждый вечер разборки, - сказал Борис и представил меня своим друзьям, - «Юрий, москвич, с «Щербаковской», сосед, в общем». Ко мне потянулись пачки сигарет, и я настрелял сигарет на всю нашу компанию.
Последний раз мы встретились на концерте «О спорт, ты-мир!» в Московском доме музыки в канун зимней олимпиады в Сочи. Были оба с женами, попили только чаю с пирожными. Да сфоткались на память.
Взгляд Бориса, когда он резко обернулся ко мне в Сочи, я никогда не забуду. Понятно, каким образом он завоевывал свое олимпийское золото. Сила и ум, воля и крайняя жесткость, взрывной характер и моментальная реакция!
Великий боксер великой страны – Борис Лагутин.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА ГОГОЛЕВА

Великая русская актриса Елена Николаевна Гоголева играла на сцене Малого театра более 70 лет. Не знаю, записано ли это в качестве рекорда в Книгу Гиннеса, но то, что несколько поколений россиян могло наслаждаться ее выдающимся талантом, достойно глубочайшего уважения и восхищения. Она была народной артисткой СССР, Героем социалистического труда.
Елена Николаевна много времени и энергии, не смотря на преклонный возраст и большую загрузку в театре, отдавала общественной работе. Она была и депутатом, и членом многих советов, комиссий.
Мы с ней близко познакомились на поприще шефства над вооруженными силами СССР. Е.Н. Гоголева возглавляла комитет по шефству.
Комитет же комсомола Миннефтепрома СССР, в котором я активно работал, шефствовал над Закавказским пограничным округом. Мы организовывали сбор книг и подарков для застав, рейды нашей агитбригады к пограничникам, вели активную переписку с военнослужащими. Принимали отличников боевой и политической подготовки в Москве, организуя для них экскурсии, посещение музеев, театров.
Особенно тесные и дружеские отношения сложились с Нахичеванским Особым пограничным отрядом. Наша министерская команда даже совершила конный поход с пограничниками отряда по горным заставам.
И в любых вопросах шефской помощи пограничникам Закавказского округа мы всегда получали от Елены Николаевны поддержку, совет.
Наша шефская работа не оставалась не замеченной руководством погранвойск. Ряд комсомольцев Миннефтепрома, и в том числе я, были приказом Командующего погранвойсками, заместителя председателя КГБ СССР, генерала армии, Героя Советского Союза ВАДИМА АЛЕКСНДРОВИЧА МАТРОСОВА награждены знаками «Отличник погранвойск СССР I степени».
Награждение происходило в конференц-зале Министерства и было приурочено к очередному визиту в Москву делегации закавказских пограничников. Нагрудные знаки и настоящим пограничникам и нам вручал сам генерал армии Матросов. Особенно приятно было нам получать эти награды вместе с Еленой Николаевной Гоголевой, которая была удостоена высокого звания «Заслуженный пограничник СССР».
Елена Николаевна выступила перед собравшимися. Она очень тепло и по-матерински говорила об Армии в целом, о пограничниках, прочитала несколько стихотворений.
Затем, как водится, был небольшой банкет, и Елена Николаевна за столом была прекрасным рассказчиком и собеседником.
Думаю, не надо особо объяснять, что чувствовали мы, находясь рядом с «великой Старухой», знавшей лично и Станиславского, и Немировича-Данченко, и Вахтангова…
До сих пор ежегодно 28 мая, в День пограничника, я испытываю какую-то особую приподнятость. Наверно, это все же ностальгия по идеалистической молодости.

ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ДИНКОВ

Когда во второй половине восьмидесятых годов в добыче нефти наметился серьезный спад, правительство назначило министром нефтяной промышленности СССР Василия Александровича Динкова, ранее руководившего министром газовой промышленности.
Среди нефтяников он был известен твердым характером, жестким подходом к решению задач, огромным опытом руководства такими крупнейшими газовыми комплексами, как Астраханский и Оренбургский.
В первый же день, собрав весь аппарат Министерства, Динков заявил, что не собирается перетрясать команду, никого за собой не приведет, лишь   двух-трех человек, и будет работать с теми специалистами, которые готовы к решительной деятельности.
Я руководил уже к тому времени отделом сводного плана, учета и анализа ГлавПЭУ и имел значительный опыт аналитической работы и подготовки документов для руководства страны. Правда, ходил с клюкой, восстанавливался после серьезного перелома ноги, полученного в первый безалкогольный субботник на гололеде во дворе Министерства.
С Динковым на работу в Министерство перешел Михаил Захарович Шовкун, возглавивший Управление делами. Мы были с ним знакомы несколько лет, еще с периода моей службы в профсоюзах.
Михаил стал уговаривать меня стать помощником министра. Такого желания у меня не было.
Однажды у меня на столе зазвонил телефон прямой связи с министром: «Зайдите, - сказал Динков». Я дохромал до кабинета, оставил клюку в приемной и зашел. Поздоровавшись за руку, Василий Александрович предложил перейти на работу к нему помощником, мотивируя это необходимостью оперативной и качественной подготовки документов в Правительство.
Я рассказал о своем ключевом в министерстве отделе и просил оставить меня на прежнем месте. При этом сослался и на травму, делавшую меня неповоротливым. «Ну, что ж, подумай. Но решение оставляю за собой, - ответил Василий Александрович». К вечеру того же дня на меня начались «наезды»  замминистра по кадрам Н.И. Кархалева и секретаря парткома Ю.Н. Хмелькова, очень переживавших за свои портфели с приходом нового министра.
«Сопляк! Мальчишка! Отказать министру! Да ты понимаешь, что наделал? Ты у нас никуда больше не рыпнишься, будешь под колпаком, - блажили они на пару».
Прошло несколько недель, и вновь по прямому телефону Динков пригласил меня к себе. «Надумал? Нет? Ну да я уже принял решение. Будешь работать у меня. Назначаю заместителем Управляющего делами, что б тебе не обидно было, да и к окладу прибавлю 75 рублей против прежнего. Завтра приступай, - был вердикт министра». Возражать еще раз у меня не хвалило духу.
Началась напряженная, но очень интересная работа. Я благодарен Василию Александровичу Динкову, так многому научившему меня, в первую очередь, масштабному видению проблемы, системному подходу к ее решению, макроэкономическому анализу, государственному мышлению.
Мне приходилось работать бок о бок с этим руководителем с восьми утра порой до полуночи, по субботам и воскресеньям. И делал я это не из-под палки, а с истинным удовольствием. После ухода Василия Александровича из министерства в связи с трагическим взрывом газа в Башкирии, который он по моральным принципам глубоко переживал, мы еще много лет поддерживали отношения, и я всегда получал от него мудрый отеческий совет, поддержку. Мы долго дружили с дочерью Василия Александровича Наташей и ее семьей.
Но начиналось в наших отношениях с министром не все гладко.
Из ведения Мингазпрома в министерство нефтяной промышленности были переданы вопросы морской добычи нефти с сопутствующими службами. Спустя дней десять, после моего назначения на новую должность, позвонил министр и сказал буквально следующее: «Возьми с собой этих, что по Губе, и бегом ко мне. Я еду к председателю правительства Николаю Ивановичу Рыжкову. За пятнадцать минут нужно подготовить письмо».
Догадался, что Губа, по всей видимости, Обская, позвонил в управление “морякам”.
В кабинете у Динкова сидел первый заместитель министра Юрий Владимирович Филановский - легендарная личность, мудрейший из мудрых, любимец всех нефтяников.
Василий Александрович по памяти надиктовал цифры ресурсной базы по газу и конденсату по заполярным месторождениям, необходимые для обоснования прокладки трубопровода под Обской Губой в докладе Рыжкову. Мы побежали писать документ в мой кабинет. Интуитивно я чувствовал необходимость проверить цифры, названные Министром по памяти - все же премьеру писали. Позвонил в Объединенное диспетчерское управление Мингазпрома. Как назло, все руководство ОДУ было на заседании коллегии. Кто-то из специалистов проконсультировал меня и, сославшись на решение Госкомитета по запасам (ГКЗ), назвал более низкие цифры, чем Динков. Я решил именно их использовать в письме. Коллеги-“моряки” замахали руками: «Вы что, Юрий Максимович, Динков никогда не ошибается». «Но есть же решение ГКЗ, - возразил я».
Все эти выяснения и дебаты не отняли время, так как я имел навык писать, звонить и говорить одновременно. Через десять минут с лаконичным письмом, уже зарегистрированным в канцелярии, мы были у министра.
Динков занес авторучку для подписания и споткнулся о цифры:
-Это откуда?
-В ОДУ дали.
-Кто?
-Диспетчер.
-Совсем обалдели!
  И далее последовала тирада, суть которой сводилась к тому, что министр всегда прав, и соплякам не надо его учить. Люстра в кабинете буквально вошла в критическую амплитуду. Филановский, по-прежнему сидевший у министра, хохотал одними плечами. Это было круто, очень круто! Редкий человек смог бы столь живописно и эмоционально, как Динков, выразить свою мысль. «Бегом! Всё переделать! Я опаздываю, - завершил нравоучение Василий Александрович».
Мы выскочили, как из парилки. “Моряки” побежали к себе четко исполнить сказанное, лишь успев выразить мне обиду за “подставу”.
Я же влетел к себе и еще раз набрал телефон ОДУ. Слава Богу, начальник В. Никишин был уже на месте. С лету всё сообразив, он обложил своих подчиненных и процитировал мне наипоследнейшее решение ГКЗ, датированное двумя днями раньше, где ресурсная база определялась еще в более низких размерах, чем в предыдущем.
Поменяв цифры за несколько секунд в компьютере, с готовым письмом вновь влетел к Министру. Через пять секунд за мной следом вбежали “моряки” со своим вариантом письма.
- Поправил?- спросил Министр.
- Да, но цифры еще ниже, - стоя за спиной Министра, произнес я.
Последующие полторы минуты могли бы потрясти мир. Шквал буквально вжал в ковер стоящих перед министром “моряков”. Даже мне, за спиной Динкова, было трудно устоять.  И лишь Филановский вновь беззвучно хохотал.
Василий Александрович выдохся, и я успел вставить: «Позвоните по газовой связи в ОДУ». Следующий шквал ударил по ОДУ-шникам. Но всё же между образными перлами Динкова с той стороны провода сумели вставить несколько реплик. Бросив трубку, Министр хмуро подписал письмо и стремительно направился с ним к выходу. «Молодец, Юра, - сказал Юрий Владимирович Филановский». “Моряки” смущенно ретировались. Весь следующий день я чувствовал какую-то неловкость, дискомфорт, входя в кабинет к министру.
Поздно вечером ко мне зашел управляющий делами Миша Шовкун: «Поздравляю, - сказал он.  Премирован двумя окладами. С тебя причитается».
В дальнейшем Василий Александрович Динков очень доверял мне и лишь иногда подкалывал: «Ты бы оставил в документе какие-либо промахи, что б я поправил. Все же я министр».
Сегодня с нами уже нет ни Василия Александровича Динкова, ни Юрия Владимировича Филановского, ни Михаила Захаровича Шовкуна. Но тысячи и тысячи людей с глубочайшим уважением вспоминают и произносят их имена.


БАРДЫ

Школьные и студенческие годы моего поколения прошли под доминантой бардовской песни, самого массового и демократического вида искусства и народного творчества. Отечественная попса, засорившая сегодняшние теле- и радиоэфиры и все концертные площадки, еще не родилась. Советская эстрада была достаточно помпезной и идеологически смоделированной, и в ней выделялось только четыре-пять классных исполнителей, отличавшихся от остальных внешними и голосовыми данными.
Молодежь в шестидесятые годы предпочитала проводить досуг в походах, а не на Средиземноморских курортах. Развлекательные центры и ночные клубы успешно заменяли вечера самодеятельности и танцы в школах, вузовских, заводских залах и домах культуры. И любую вечеринку или поход как школяров, так и более старших соотечественников невозможно было себе представить без гитары и песен.
Из уст в уста, в тетрадях «в клеточку» передавались друг другу песни кумиров тех лет: Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Ады Якушевой, Александра Городницкого, Владимира Высоцкого, Сергея Никитина…
Клубы самодеятельной песни (КСП) имелись практически в каждом городе, вузе, при заводах. Институт КСП был рожден оттепелью, стал наиболее ярким детищем шестидесятых годов, настоящей школой демократии, сыгравшим определенную роль в подготовке советского общества к кардинальным политическим изменениям.
Волей судьбы, мне довелось встречаться и даже дружить со многими выдающимися бардами, чьи песни до сих пор любимы людьми разных поколений и не потеряли своей остроты и актуальности.
Впервые БУЛАТА ШАЛВОВИЧА ОКУДЖАВУ я увидел в 1964 году на вечере военной поэзии в Московском дворце пионеров на Ленинских горах (теперь Дворец творчества молодежи на Воробьевых горах). В небольшой аудитории на сто человек, куда набилось в три раза больше народу, Окуджава читал стихи. Это было захватывающе! Многие из этих стихов потом Булат Шалвович исполнял под гитару. Я до сих пор считаю, что Окуджава всегда не пел песни, а декламировал свои стихи под придуманное им гитарное сопровождение. Всё, что услышала и узнала страна из уст Булата Окуджавы в шестидесятые-семидесятые годы было, как глоток чистого воздуха. В более зрелом возрасте, к сожалению, из творчества Окуджавы ушла простота и доходчивость. Желание быть оракулом, сложившийся вокруг него «культ личности» оторвали его от массовой аудитории, сделав элитарным певцом и «пророком» для достаточно узкого круга фрондирующей интеллигенции.
Но его ранние стихи и песни страна помнит и знает «назубок» и в наши дни.
   «Керосинка» тоже выдала на-гора ряд талантливых бардов. Бесспорно, самым известным и талантливым из них остается геофизик Борис Щеглов.

БОРИС ГРИГОРЬЕВИЧ ЩЕГЛОВ

    Многим нефтяникам, геологам, строителям, морякам хорошо знакомо имя – Борис Щеглов. Выпускник геологоразведочного факультета Московского нефтяного института им. Губкина, Борис Щеглов работал в тресте «Спецгеофизика» Мингео СССР. Затем на протяжении ряда лет в составе группы советских специалистов оказывал техническую помощь в разведке запасов углеводородов на Кубе. Потом долго Борис Щеглов трудился в Центральной геофизической экспедиции Главнефтегеофизики Миннефтепрома, где занимался интерпретацией геофизической информации.
Еще в студенческие годы Борис Щеглов увлекался самодеятельной авторской песней. Во многом с его песнями связана высокая популярность команды КВН Губкинского института шестидесятых годов.
Если говорить о значении песен Бориса Щеглова лично для меня, то, может быть, благодаря именно им я и решил проблему выбора профессии.
Надо сказать, что тогда с профориентацией школьников даже в Москве дело обстояло неважно. И в нефтяной институт я впервые попал не на День открытых дверей, а на концерт студенческой самодеятельности. Понравилось настолько, что упросил принять меня в институтскую театральную студию и проводил в «керосинке» (так на студенческом сленге назывался этот вуз в Москве) все свободное после школьных уроков время.
Концерты, КВН, фестивали, «огоньки», конкурсы, агитбригады – весело жило в ту пору студенчество!
Особенной популярностью пользовались вечера авторской песни, часто проходившие в институте. В них принимало участие два-три десятка исполнителей, все свои – студенты, выпускники, преподаватели нефтяного. Среди них – Игорь Пантуров, Эдик Варичев, Лев Раппопорт, Виктор Филиппов, Ирина Полухина…
Но, безусловно, лидерами этих многочисленных песенных марафонов были Ярослав Харечко и Борис Щеглов. Песни Славы, прославленного капитана команды КВН, наполненные юмором, задором, иронией всегда вызывали дружный смех в переполненном зале.
Но зал моментально стихал, когда к микрофону выходил невысокий парень с демократичной челкой, простенькой культторговской гитарой и начинал петь про тундру, по которой идут геологи, о магнитной разведке, уходящей на маршрут…
Пел Борис Щеглов не громко, но слушатели буквально впитывали в себя эти удивительные искренние и чистые песни. Этим ранним песням Бориса свойственны неповторимые, только ему присущие гитарные переборы, что еще больше подчеркивало яркую индивидуальность автора. Они легко запоминались и быстро расходились по институту, в студенческих кругах Москвы. А это было не так просто: то были времена прекрасных песен Визбора, Окуджавы, Городницкого, Якушевой. Начало популярности Высоцкого.
Вскоре меня, еще школьника, но активного участника художественной институтской самодеятельности, привлекли к участию в телевизионных встречах за команду КВН, и я познакомился, подружился со своими кумирами. Борис был одним из ярчайших членов знаменитой тогда команды Губкинского института. Мы стали на многие десятилетия друзьями. Часто приходилось видеть, как он работает над песнями для наших КВНовских программ. Борис был очень требователен к себе, никогда не ограничивался первым, даже удачным вариантом, а продолжал шлифовать тексты, мелодии до тех пор, пока не выкристаллизовывалась действительно законченная музыкальная миниатюра.
Долгие годы мои одноклассники-товарищи помнили организованный мною в школе вечер, на котором Ярослав Харечко, Борис Щеглов, Виктор Филиппов и Леонид Соколинский своими песнями рассказали о нефтяном институте. Песни Бориса полюбились, и их запела вся наша школа.
И потом, собираясь с бывшими одноклассниками, мы часто пели его «Эхо», «Колыбельную», «Тундру», «Маленьких Муков»…
Из моего и последующих школьных выпусков в нефтяной институт пошло учиться немало ребят. Так что, как поется в одной из песен Бориса, «рассказам верь или не верь», но в моей судьбе именно песни Щеглова сыграли большую роль.
Песням Щеглова наиболее близки лирические интонации, доверительность и приверженность старинному русскому романсу.
Борис Щеглов лауреат многих фестивалей авторской песни: в Тынде и Запорожье, Магадане и Одессе, Куйбышеве и Ленинграде… И еще во многих-многих городах и поселках нашей страны побывал по путевкам ЦК ВЛКСМ и заданиям редакций газет и журналов с концертами Борис Щеглов.
    Ну, а вообще, что бы постичь Бориса Щеглова, надо прочитать его книгу «Круговая чаша», выпущенную в 2002 году издательством «Герс».
Борис КСПешник, бард до мозга костей. И даже сейчас, на середине девятого десятка лет, он колесит с песнями по разным уголкам России, Украины, Прибалтики, США.
   В его доме, на его творческих вечерах познакомился я и подружился со многими бардами.
ЮРИЙ КОЛЕСНИКОВ: «Я смотрю на Москву через призму поэзии…». Одной этой песни было бы достаточно, чтобы назвать его одним из первых в плеяде лучших КСП-ешников. Юрий блистательно владел гитарой, так как учился по классу этого инструмента в консерватории. Лишь трагическая авария не позволила ему стать выдающимся гитаристом. Мягкий и обаятельный, блестящий муж и отец, верный друг. Ныне не с нами.
СЕРГЕЙ СМИРНОВ. «Светает от твоих волос, светает, ты вся как церковь на Нерли, святая…». Эту песню очень любит моя жена, Ольга, как, впрочем, и все женщины, хоть раз услышавшие ее. Когда-то по бардовскому братству Сергей и Борис Щеглов подарили друг другу право на исполнение своих песен. И мы эту песню долгие годы слышали в мастерском исполнении Бориса. Но вот на одном из его юбилеев мне для исполнения поздравительной песни потребовался гитарист-аккомпаниатор. За столом было несколько десятков известных бардов и друзей-музыкантов Щеглова: Владимир Туриянский, Борис Полозкин, Сергей Крылов, Вадим Егоров, Виктор Берковский… И Сережа Смирнов очень здорово помог мне исполнить поздравление на тему песни самого юбиляра «Когда нефтянику невмочь». Ну, а Ольга быстро сообразила и уговорила Сергея спеть ее любимую песню. Авторское исполнение произвело на нас неизгладимое впечатление.


ВЯЧЕСЛАВ ЕФИМОВИЧ МАЛЕЖИК

«Провинциалка», «По тонкому льду». Славу, не смотря на активную работу на эстраде, в составе различных ВИА, как автора-исполнителя, я все же отношу, скорее, к бардам. Мы подружились с ним много лет назад. Потом судьба нас на десятилетия развела. Пока я не пригласил его поучаствовать в концерте в Минэнерго России. Потом мы встретились на фестивале самодеятельности в Сургуте (собравшем более пятисот талантливых исполнителей – работников ТЭК), где Слава был одним из членов жюри. Было совместное продюсирование шоу к отраслевым праздникам. Было и совместное написание песен-опусов… Да сколько всего еще было!
      Слово «бард» пришло к нам из далеких веков от кельтов. И я уверен – оно не исчезнет из человеческого лексикона еще многие столетия.

ВЛАДИМИР СЕМЕНОВИЧ ВЫСОЦКИЙ

Однажды, в 1967 или 1968 году, на вечер профессорско-преподавательского состава института удалось пригласить Владимира Семеновича Высоцкого. В этом полностью заслуга Артура Эйдельмана, обхаживающего Высоцкого несколько месяцев. Честь вести этот вечер-встречу с опальным тогда актером и певцом-бардом выпала мне и еще одной девушке, к сожалению, имя которой утерялось в файлах моей памяти.
Я же встречал его на улице у института. Владимир приехал на такси, с ним, естественно, была гитара в тряпичном чехле. Он запоздал минут на двадцать, и мы почти бегом понеслись по коридорам «керосинки» к столовой в левом крыле здания. По пути в каком-то из кабинетов мы оставили короткий черный плащ Владимира. Уже при входе в зал столовой Высоцкий спросил: «Промочить горло есть?». Я ответил, что все готово и после концерта все будет в порядке. «Организуй-ка сейчас, если можешь, - попросил Владимир».
Я успел передать Артуру Эйдельману эту просьбу, и вышел к микрофонам. Все участники вечера расположились за столиками с легкими закусками и вином, а Владимира мы усадили за специально подготовленный стол для гостей.
Я объявил: «У нас в гостях артист театра и кино Владимир Высоцкий, - и добавил: С гитарой!». Раздались слабенькие аплодисменты. Ведь «живьем» Высоцкого практически никто из вузовских преподов не видел. Да и на ректора, Владимира Николаевича Виноградова, с опаской поглядывали – как он будет реагировать.
Я пригласил Высоцкого к микрофонам. Однако Владимир обратился к залу с просьбой разрешить ему петь за столом. Возражений не последовало. И мы быстро подтащили к гостевому столику два микрофона. Тут и Артур подоспел с бутылками из-под нарзана, в которых, как я догадался, была водка.
Владимир начал говорить. Его голос с хрипотцой завораживал, и казалось, что ты слушаешь рокот моря, а не голос человека. Как ведущий вечера я не нашел другого выхода, как присесть за стол к певцу. И вовремя.
Высоцкий закашлялся и выразительно глянул на меня, прямо как Хлопуша в «Пугачеве». Я быстро налил почти полный стакан жидкости из «нарзановой» бутылки. Владимир мощным глотком влил в себя содержимое, даже глазом не моргнул. И запел. Два часа с маленькими паузами для вступительных слов к песням рокотал его голос над залом. Со второй-третьей песни каждую последующую зал встречал восторженными аплодисментами.
Вены на шее Высоцкого вздулись, лоб покрылся испариной. Он еще дважды приложился к «нарзану». Это был допинг. Такой накал страстей, такие эмоции, что он выплескивал в зал, пережигали водку без остатка. Сидя рядом, я видел, что он не хмелел и, по-моему, даже не чувствовал вкуса напитка. Он просто смазывал «свой инструмент» - надтреснувшие голосовые связки.
Его долго не отпускали. Высоцкий спел еще три или четыре песни и заспешил. Мы опять же бегом пронеслись по коридорам, едва не забыв плащ Владимира. Артур организовал машину, которая и умчала Высоцкого еще на один «подпольный» ночной концерт.
Позже, уже работая в Миннефтепроме СССР, я организовывал концерт-встречу с артистами Театра на Таганке, привозил Виталия Шаповалова, Валерия Золотухина, Зинаиду Славину, Марию Полицеймако, Валерий Иванов … В ходе концерта актеры исполнили несколько песен Владимира Высоцкого. Несмотря на их высокое мастерство, все это не имело ничего общего с авторским исполнением Высоцкого.
Я уверен, что и к песням Окуджавы и Высоцкого россияне будут возвращаться еще ни одно поколение.


ЭДУАРД АНАТОЛЬЕВИЧ СТРЕЛЬЦОВ

Чем только не занимались профсоюзы в советское время! Ведали они и спортом, и здравницами, и Научно-техническими обществами, и Всесоюзной организацией изобретателей и рационализаторов (ВОИР) и многим другим.
Как-то в году 1978-1979 мне по работе пришлось быть на очередном пленуме городского совета ВОИР. Проходил пленум в Доме журналистов на Никитском бульваре.
Сразу же после отчетного доклада мы с рядом коллег-секретарей горкомов отраслевых профсоюзов вышли покурить. «Ну, что, здесь пиво попьем или куда-нибудь поедим?» - спросил кто-то из нас. «А поехали-ка к Эдику Стрельцову», - сказал секретарь горкома работников автомобильной промышленности. - «Он сейчас точно дома. Посидим. Эдик рассказчик интересный. Сейчас позвоню».
Мы быстро добрались до Курского вокзала, где в известном доме, в котором находился популярный тогда в Москве магазин «Людмила», жил Эдуард Стрельцов.
Было начало второго. Мы решили захватить с собой джентльменский набор – водки, пива, колбаски, сырку, сайры. Но находящийся в этом же доме гастроном только что закрылся на обеденный перерыв. «Ерунда, - сказал тот же коллега. – Зайдем с тыла». Служебную дверь со двора приоткрыл небритый и, конечно, нетрезвый грузчик магазина: «Что нужно?»
- Мы к Эдику.
- А, тогда давайте деньги.
Через пять минут мы были экипированы должным образом.
Дверь в квартиру открыл сам Эдуард. Он был в длинных зеленых трусах с белой полоской, красной майке и несколько помят. Наш знакомый быстренько всех представил Эдику, и мы прошли в гостиную. Начали выкладывать из кейсов продукты и бутылки на журнальный столик. Эдик тоже засуетился. У него в холодильнике оказался шмат отличного сала, присланного с Украины, трехлитровые банки с квашенной капустой и вишневым компотом.
Все это вместе взятое с принесенными нами продуктами быстро было разложено по тарелкам и выставлено на стол. Стрельцов достал из серванта маленькие чешские кружечки, «под хрусталь», с ручками.
Мы присели к столу. Огляделись. Квартира была просторная, трехкомнатная, хорошо обставленная импортной мебелью. На полу ковры, на стенах и шкафах различные регалии Эдуарда – медали, кубки, дипломы, грамоты. На фоне розовых, тоже импортных, обоев выделялся плакат с изображением на газоне стадиона Герда Мюллера с женой, одна грудь которой была обнажена. По плакату размашистая дарственная подпись «Эдику от Мюллера» (по-немецки).
- Здорово живешь. Квартира отличная, - был наш комментарий к увиденному.
- «Борода» дал за дубль в чемпионате и кубке, - ответил Эдик. – Наливайте, что так сидим?
(«Борода» - это тогдашний генеральный директор ЗИЛ ( Московский автозавод им. Лихачева И.А.) Бородин Павел Дмитриевич, очень известный в стране машиностроитель и влиятельный человек, Герой социалистического труда, дважды лауреат государственных премий СССР.
Разлили по полной кружечке, грамм по сто двадцать. Дружно выпили и устремились к закуске. Все. Кроме Эдика. Он просто закурил и повесил на губу папироску «Прибой».
- Закусывай, Эдуард.
- Пока не хочу. За эту квартирку пришлось попотеть. Мы чемпионат выиграли. Пришел в «Бороде» и говорю, что квартира нужна. Плохо, тесно живу. А тот отвечает, что, если дубль сделаем – будет мне квартира. За кубок играли в Баку с «Нефчи». Нас в новой гостинице поселили. На улицу не пускают. Гостиница – автобус – тренировка – автобус – гостиница. Вот и все. Поздно вечером, да ночью уже, мне в дверь номера постучал вышибала с вестибюля: «Тебя там ждут, спустись». Спускаюсь. Стоит «Баня» (Анатолий Банишевский, выдающийся игрок бакинской команды и сборной СССР), больше никого. «Баня» на пальце три ключа от «Волжанок» крутит: «Эдик, отдайте Кубок. Тут ключи тебе, Валентину (Иванову) и еще кому – сами решите». «Не могу, - говорю. – Мне, «Баня», квартиру «Борода» обещал за Кубок. Когда еще такого дождусь». «Квартира в Москве – это святое. Я ребятам объясню,- ответил «Баня». Ну, а на завтра мы легонько там выиграли. «Борода» слово сдержал. Жена довольна.
Налили еще по кружечке. Эдик опять закусывать не стал, лишь «Прибой» закурил.
- Хорошие кружки. Я их из Чехословакии привез. Было двенадцать
штук, да половину за десять лет побили. Они у меня с 1968 года. Мы тогда в чемпионате Европы в Праге с чехами играли. Сразу после событий (ввод советских войск для подавления путча). Полный стадион полиции, солдат. Когда мы из раздевалки выходили, нас щитами прикрывали. Камни летели, бутылки. Весь стадион орал, что русские сволочи, что нас прибить надо. Когда играли, то чехи такое творили! На меня прямо охоту устроили. Потом полтора месяца травмы лечил. Но все же им «кузькину мать» показали! Загоняли бедных. Они к концу первого тайма уже ногами едва ворочали. Памятные кружечки. Чего ж они пустуют?
    Налили по третьей. Сальце было отменным, розовым, и с капустой шло хорошо. Но Стрельцов и после третий не стал закусывать, лишь компоту вишневого прямо из банки отхлебнул.
- Эдик, а что это за чудо – медведь с твоей головой? – спросил кто-то, показывая на деревянную статуэтку, стоящую на комоде.
- Это мне болельщики подарили. Здорово кто-то вырезал, похож. Я, когда после зоны на вольное поселение вышел, там за военный округ играл. Форму набирал.
- Тогда тебя ведь здорово подставили. Ты ж ведь эту иностранку не насиловал.
- Да она сама всем давала. Но ведь она дочкой английского посла была. КГБ ее пасло. Когда та «групповуха» случилась, наши чекисты сами бучу подняли. Ну, а она в отступную. Мол, изнасиловали. И наши ребята, и руководство команды, и КГБ-исты уговорили все на себя взять, как на молодого. Обещали быстро вытащить. Да зоны я почти и не видел. Спортом там с зеками занимался. Качался. Все равно обидно. Я оттуда еще один подарок приволок.
Эдик встал и сразу стало видно, что он уже здорово «на мази». Откуда-то с антресолей Эдик вытащил огромный бивень мамонта. «Вот ты, Юра, нефтяник. У вас, наверно, есть, где его разрезать. Давай браслетов наделаем, будем девочкам дарить или продадим, - уже заплетающимся языком выговорил Эдуард». И попытался всучить мне этот бивень. Я его в руках подержал – килограммов тридцать. Вернул, объясняя, что лучше пусть на память будет у Эдика, а то испортим и дело с концом.
Разлили остатки. Мы уже тоже все были хорошенькие, хоть и закусывали, да ведь пивком запивали. Когда чокались, Эдик как-то неудачно навалился на столик и опрокинул банку с компотом. Сладкая жижа растеклась по ковру. «Жена убьет, - сказал Эдик». Мы помогли ему, а вернее сами быстро замыли, как смогли, ковер и решили ретироваться. Держась из последних сил, Эдик проводил нас до двери.
А через несколько лет выдающегося советского футболиста, чемпиона Мельбурнской Олимпиады де-факто (медали ему, семнадцатилетнему, тогда не досталось. Заканчивал играть Никита Павлович Симонян, и спортивное руководство СССР решило поощрить его, хотя  тот и половины игр не отыграл на Олимпиаде), любимца миллионов болельщиков какие-то жлобы в его же подъезде за дубленку и ондатровую шапку убили. А онкология, про которую писали, была. Но про убийство – всюду тишина. Но легенды о том, как играл Эдуард Стрельцов, знают и помнят все, даже сегодняшние пацаны-фанаты.

НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ БАЙБАКОВ

    Патриарх российской нефтяной промышленности Николай Константинович Байбаков не нуждается в представлении. О нем и им самим о себе и об истории страны написано множество книг. В  весной 2001 года широко отмечалось 90-летие со дня рождения Николая Константиновича. В московском «Президент-отеле» собрались сотни людей различных поколений из 12 стран. Только бывших премьер-министров страны в зале было четверо. Мне досталась честь вести это мероприятие.
     В 1983 году после работы в профсоюзах по приглашению Валерия Исааковича Грайфера я вернулся на работу в Миннефтепром СССР на должность  начальника отдела сводного плана, учета и анализа Главного планово-экономического управления.
Министерство только закончило разработку проекта очередного пятилетнего плана. В красивых красных переплетах с золотым теснением экземпляры 23-томного проекта плана горками стояли в кабинетах нашего отдела.
На второй день моей работы В.И. Грайфер повел меня к первому заместителю Министра В.И. Кремневу и от него я получил поручение отвести проект пятилетнего плана в Госплан СССР, сдать его в установленном порядке в канцелярию и передать пояснительную записку к проекту в приемную Председателя Госплана СССР Н.К. Байбакова.
Пока грузились и ехали, я тщательно несколько раз прочитал пояснительную записку.
Выполнив всё, я зашел в приемную Н.К. Байбакова и передал референту записку. Он попросил меня подождать, сказав, что Николай Константинович может задать вопросы.
Поджилки у меня задрожали. И не зря. Через пять минут меня пригласили в председательский кабинет. Николай Константинович вышел из-за стола, поздоровался за руку и, спросив мое имя, сказал: «Расскажите коротко об основных показателях проекта».
Только природная память спасла меня. Я бойко пересказал содержание пояснительной записки. Байбаков остался доволен, передал привет руководителям министерства и пожелал мне успешной работы.
В последствии мы встречались с Николаем Константиновичем десятки раз при разных обстоятельствах. Особенно запомнился случай из 1992 года.
Байбаков Н.К. уже работал в Институте проблем нефти и газа, ему шел 82-ой год.
В комплексе на Красной Пресне проходила очередная международная выставка «Нефть и газ». И у наших и у иностранных участников было состояние эйфории от грядущих в России перемен.
В это время я ушел из аппарата Министерства и работал в частной структуре, которая вела переговоры с одной из ведущих немецких фирм по поставкам оборудования и созданию совместного предприятия. Именно офис этой фирмы я и разыскивал в хаосе выставки.
Вдруг в одном из пролетов выставки я увидел Николая Константиновича. Он был один(!), чего априори быть не могло.
-Николай Константинович, Вы почему один, что случилось?- спросил я.
-Да как-то отстал ото всех и теперь не знаю куда дальше двигаться,- ответил Байбаков.
-Может быть, пойдете со мной к немцам? Они экспонируют много новенького.
-Пойдем, Юра,- ответил патриарх.
Наше совместное появление вызвало у немцев почти шок. Они перешептывались, пытаясь вспомнить все высокие посты, которые еще не так давно занимал Н.К. Байбаков в советском правительстве. «Что Вам предложить, герр Байбаков?,- лебезили немцы». «Небось, все пиво пьете? Да я его не очень люблю,- отвечал Николай Константинович».
Выпили шнапса под канапе. Николай Константинович припомнил, как пивал шнапс еще в годы войны. Потом высказался по перспективам российской нефтяной промышленности, дав высокую оценку нашим технологиям, запасам ресурсов и специалистам.
Мы проводили Байбакова до машины. «Ну, Юра, не зевай. Подпишут они тебе все документы,- сказал Николай Константинович».
Ошалевшие немцы, проникшись высочайшим уважением к нашей фирме, имеющей столь влиятельные связи, так и поступили.

В марте 2008 года последний сталинский нарком ушел из жизни . Н.К. Байбакову только пошел 98-й год. Светлая память...

ЦЫГАНЕ

Приходилось мне по жизни встречаться с людьми, наверное, более ста национальностей. И у каждого их этих народов старался я почерпнуть житейскую мудрость, обычаи, подмечал национальные особенности.
Грузины и армяне, адыгейцы и коми, аджарцы и черкесы, чеченцы и аварцы, немцы и баски, итальянцы и шведы, мадьяры и румыны…
Но сейчас о цыганах.
В нашей команде КВН губкинского института одной из ярчайших личностей был Виктор Филиппов, по отцу цыган. Отец Виктора фронтовик, прошел всю войну, дослужился до полковника. А Витю потянуло в нефтяной. Он был одним из самых младших в команде. Блестяще писал стихи, песни и своеобразно их исполнял, самобытно подыгрывая себе на гитаре.
Виктор достиг в жизни многого. Ныне его уже нет с нами. В жизни он успел поработать на Сахалине, в Коми. Кандидат геологических наук, Виктор возглавлял институты, руководил первым и крупнейшим в конце восьмидесятых - начале девяностых годов межотраслевым научно-техническим комплексом «Нефтеотдача».
Был Виктор Павлович Филиппов и народным депутатом СССР , входил в межрегиональную депутатскую группу, поддерживающую Б.Н. Ельцина. Прославился на Съезде Виктор двумя яркими моментами.
Сначала с трибуны съезда, обращаясь к М.С. Горбачеву, в остроте полемики, пересказал байку Хаджи Насреддина про шаха и ишака- толи шах умрет, толи ишак сдохнет.
Ну, и, конечно же, известнейший эпизод, когда Виктор первым из депутатов сложил с себя полномочия и призвал к этому других депутатов, видя всю бесперспективность творящейся на Съезде демагогии. Потом работал заведующим кафедрой и преподавателем в РГУ нефти и газа им. Губкина И.М.
Цыганского в нем было мало. Только смуглость кожи и непробиваемая веселость в любой ситуации.
Витя научил меня одной цыганской фразе, которая звучит примерно так: «На кэр акадякэ!». (Не делай так!)
Однажды знание мной этой фразы здорово мне пригодилось.
В году 1983-1984 прилетел я в Москву из Ташкента, из командировки. Конечно же, тащил уйму сумок и пакетов с фруктами, знаменитым луком, сладостями, дынями. Случилось так, что электричка из Домодедово на Москву только что ушла, и ждать следующую предстояло минут тридцать. Перрон был пуст. Я разложил поклажу на лавке и закурил, разминая затекшие от тяжести руки. А минут через десять-пятнадцать к перрону подошла электричка из Москвы. Пассажиров было мало, и они резво устремились в сторону аэропорта. До обратного отправления состава оставалось еще пятнадцать минут, и перрон по-прежнему был пуст. Как вдруг из последнего вагона на асфальт перрона высыпала толпа цыган. Человек семь мужчин налегке быстро пошли к торговым палаткам у здания аэропорта, а женщины и дети, человек двадцать пять, медленно приближались к моему стойбищу.
«Дай погадаю. Денег детям дай. Дай яблок. Дай дыню. Дай, дай, дай…». Вся ватага закружилась вокруг лавки с моими вещами. Дошло до того, что уже стали развязывать мою поклажу.
На мои слова, крик и мат они не реагировали. Не знаю как, но в памяти всплыла та самая фраза. И я резко произнес ее.
Наступила мгновенная тишина, цыганки переглянулись, что-то проворчали, цыкнули на детей и двинулись прочь, изредка на меня оглядываясь. Я успел вытащить пару яблок и дать последнему уходящему цыганенку.
Полиглот из меня неважный, но все же…
А мама моя, как я уже писал, дружила со многими артистами. В их числе был и НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ СЛИЧЕНКО, великий советский певец. «Милая, ты услышь меня, под окном стою я с гитарой…». Ну, кто, скажите, не помнит этот романс?
Николай Сличенко часто выступал в Минздраве СССР на вечерах, которые всегда, по линии профсоюзного комитета, организовывала мама. Ну, а я, конечно, на всех этих концертах бывал. В мамином кабинете и до, и после концерта кружились артисты. Тут шла и выплата «левых» гонораров, что в советское время было своеобразным криминалом.
Там и познакомился я с НИКОЛАЕМ АЛЕКСЕЕВИЧЕМ СЛИЧЕНКО. Даже ко мне, пацану, он проявил необыкновенную любезность. Обаятельно поинтересовался, кем собираюсь быть после школы, очень тепло отозвался о маме. А потом вытащил из кармана заранее заготовленные фотографии (тогда ведь не было постеров, открыток, красочных визиток) и сделал дарственную надпись.
Об этой встрече я вспоминаю всегда, когда вижу или слышу Николая Сличенко по телевидению или на пластинках. Последний раз мы с ним столкнулись на праздновании Старого Нового года (знай русских!), организованном НК «Лукойл» в гостинице «Орленок» на Воробьевых горах в 1999 году.
К сожалению, в седом располневшем мужчине Сличенко не узнал вихрастого мальчишку, каким я был в то, уже далекое, время…
   Когда служил в Министерстве нефтяной промышленности СССР, мне доводилось часто, особенно в дни получки, совместно с коллегами-друзьями заходить на часок в одно из ближайших кафе или ресторанчиков.
Особенно популярным был у нас «поплавок» у кинотеатра «Ударник». Года три подряд, между очередными поджогами ресторана «Прибой», случавшимися накануне финансовых ревизий, там выступал цыганский ансамбль под управлением Алмазова. Думаю, что многие москвичи знают этот «поплавок», а остальным напомню сцену из легендарного фильма «Место встречи изменить нельзя». Именно в этом «поплавке» Глебу Жеглову в сети попала Манька-Облигация (или Аблигация?).
Однажды наш визит в «Прибой» был приурочен к чьему-то дню рождения. Посидели здорово! Приняли! На крошечной эстраде пели цыгане. Под их пение лихо отплясывала публика. И вот на сцене появилась молодая красавица. Сейчас не вспомню уже, как ее звали, но так и хочется, чтобы ее величали Машенька, как в произведениях русских классиков. Пела и танцевала она здорово, глаза сияли. В ней было столько вольности, задора, призыва.… Ну помните Светлану Тома в фильме «Табор уходит в небо»? Точная копия! Не знаю уж как, но мы с товарищем Николаем Чибисовым оказались на эстраде. Лихо подпевая цыганке-красавице, мы пытались привлечь её внимание… Музыка кончилась, и мы неведомо как оказались в трюме «поплавка» в окружении нескольких крутых вихрастых мужиков-цыган. Наверно, мы сами ушли в табор…
Разговор вышел строгий. Нам скромно намекнули, что под днищем «поплавка» уже не один Машин ухажер червей кормит. У кого-то в руках даже ножичек «нулевого» размера промелькнул.
Но потом нам налили  водки и выпили с нами за нашу молодость, горячность и глупость. Пришлось и нам с Николаем дать на бутылку, которую тут же притащили из ресторанного буфета. Цыгане увидели, что в наших кошельках денег кот наплакал. «Вы, ребята, к Маше с пустыми карманами не подходите. Будут хорошие деньги, будем рады и для вас попеть. Да и Маша для вас попляшет. А так все это пустое. Ну, гуляйте там дальше».
Пока в наших карманах завелись деньги, прошло много-много лет, и Маша наверняка уже стала мудрой женой какого-нибудь цыганского барона. Или сама оказалась «под днищем» какого-нибудь «поплавка».

СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ КОРОЛЕВ

Мой отец последние годы жизни служил в конструкторском бюро в Томилино, в том КБ, где сделали фал для первого выхода в космос космонавта Алексея Леонова. Он был директором-начальником КБ, и за этот фал получил Орден Трудового Красного Знамени.
Отец жил в новеньких домах Минавиапрома на Ленинградском проспекте в районе Водного стадиона. Я приехал к нему накануне вечером. Отец прилично хворал, был простужен. У него вообще после войны были плохие легкие. Остался у него ночевать, благо шли весенние каникулы.
Утром же отец почувствовал себя лучше и ранёхонько собрался на работу. Машину вызывать не стал и отправился на вокзал, чтоб добраться электричкой.
Я вышел на балкон помахать ему в дорогу. Светило солнце, но было прохладно, под окнами лежали сугробы снега.
Надо сказать, что в доме были финские окна и балконные двери с поворотными ручками-замками.
В футболке и трусах мне стало холодно, и я решил зайти в комнату. Дверь не поддавалась, замок сработал. Посмотрел вниз. Отец уже скрылся в проулке, ведущем к метро. Внутри у меня стало нехорошо. Так и сяк поширяв дверь и окно, я начал прикидывать, как добраться до соседнего балкона. «Это вряд ли,- решил я, - Уж больно далеко, больше трех метров, да и высоковато – четвертый этаж».
Совсем замерзая, решил – буду кричать проходящим внизу людям.
В этот момент у отцовского дома остановилась новенькая классная машина «Волга». С места пассажира вышел коренастый мужчина в светлом габардиновом пальто и шляпе и направился в наш подъезд. Я ему пытался что-то крикнуть. Видимо он не услышал. Через минуту сквозь стекло стало слышно, как заливается звонок в отцовской квартире. Звонок был мощный, по тембру и звонкости напоминал школьный. Несколько трелей и все стихло.
Я вновь бросился к перилам балкона.
Из подъезда вышел тот же мужчина. И тут уж я заблажил, что было мочи: «Дяденька! Дяденька!».
Мужчина оглянулся, поднял голову и увидел меня.
- Ты что, парень? – крикнул он.
- Вы не к Максиму Михайловичу? – проорал я.
- Да. А он где?
- Уехал на работу.
- Значит поправился. А ты сын?
- Да. Балкон захлопнулся.
- Сможешь продержаться минут сорок пять?
- Не знаю, холодно.
- Делай зарядку, прыгай, бегай на месте. Шофер скоро вернется с ключами. Держись.
     Машина рванула с места. Я напрыгался до изнеможения, но зато согрелся, даже пропотел. От меня шел пар как от паровоза. Понял, что нельзя останавливаться ни на минуту, а то простужусь.
Сколько прошло времени – не знаю. Я даже не видел, когда вернулась машина. Очухался только когда мужчина, лет шестидесяти, открыл дверь балкона. Он бросил меня на диван. Нашел в шкафу бутылку водки, растер меня, укрыл шерстяным верблюжьим одеялом. «Спи. Отец скоро приедет,- сказал он и ушел». Я даже не запер дверь. Сразу навалилась дрема. Очнулся весь мокрый как мышь. Рядом сидел отец. «Ну и бестолочь ты у меня,- сказал отец».
Прошло два или три года. Не стало Генерального конструктора С.П. Королева. Только после этого отец как-то к случаю спросил: «Помнишь, как на балконе куковал?» «Конечно!,- ответил я». «Это тебя Сергей Павлович тогда спас. Поминай его иногда,- сказал отец».
Я так и поступаю, поминая Сергея Павловича, в ряду всех людей, когда-либо сделавших для меня добро.

ВАЛЕНТИН ГАФТ И НИКОС САФРОНОВ

У меня дома есть настенный календарь на 2000 год. Календарь во многом уникальный, каждая из двенадцати страниц которого представляет собой репродукцию картины Никоса (Николая) Сафронова, известнейшего художника-тусовщика, заполонившего своими полотнами интерьеры квартир не только российских олигархов и представителей бомонда, но и многих выдающихся деятелей культуры Запада.
Каждую репродукцию на календаре сопровождают стихи Валентина  Иосифовича Гафта, блистательного Мастера сцены и кино.
Так уж сложилось, что с обоими авторами календаря мне привелось провести по нескольку часов в застолье.
Если не ошибаюсь, в 1993 году Московская нефтяная биржа и созданный при ее участии Московский Международный нефтяной клуб проводили свою тусовку в одном из кафе в Лефортово.
После программных мероприятий был небольшой, но ударный концерт.
Помню, что выступал Юрий Антонов, Виктор Коклюшкин, Елена Яковлева и ее муж, актер театра «Современник» - Александр, ВАЛЕНТИН ИОСИФОВИЧ ГАФТ и еще кто-то.
После концерта все участники тусовки подались на второй этаж, где был накрыт богатый стол.
Коллеги попросили меня пригласить к столу и гостей-артистов.
Я подошел к Елене Яковлевой и Александру и от имени собравшихся нефтяников позвал их к столу.
- Ну, что Вы! Это, во-первых, неловко. А, во-вторых, Мастер никогда не остается на застолье,- сказала Елена, имея в виду Валентина Гафта.
- Вы же после съемок, репетиций…
-Нет-нет.
- Я все же предложу Мастеру.
- Ну, уж если он решит остаться, то и мы будем не против.
Валентин Иосифович в другой комнате уже накидывал на себя плащ, когда я подкатил к нему с нашим предложением.
- Ваши коллеги голодны, но без решения Мастера не могут присесть к столу.
- Без меня не могут? Голодны? Ну, что ж, давайте перекусим. Пошли.
Я позвал Елену и Александра. Елена успела шепнуть, что Мастер не пьет.
За столом, где были зарезервированы места для мастеров сцены, собралась хорошая компания. Здесь был Юрий Константинович Шафраник, в то время еще губернатор Тюменской области (в последствии министр топлива и энергетики России), Николай Алексеевич Мальцев, бывший министр нефтяной промышленности СССР, Александр Евгеньевич Путилов, президент госкомпании «Роснефть», батюшка из Елоховской церкви, кто-то из журналистов.
Мы дружно устроились за столом. Мне же выпала роль тамады.
Естественно, что первый тост был провозглашен за нефтяников. Мы оказались с Валентином Гафтом соседями, и я налил ему водочки.
-Ну, за нефтяников сам Бог велел,- произнес Гафт.
Следующим был произнесен тост за Западную Сибирь и Тюмень. Гафт чокнулся с губернатором и выпил еще рюмку.
Юрий Шафраник произнес тост за мастеров искусств, и все дружно вновь выпили.
Обстановка за столом стала непринужденной: дружно выпивали и закусывали, посыпались анекдоты. Тут уж Гафт мог бы любому дать фору. Только Елена Яковлева поднимала бокалы с соком. Актриса театра «Современник», сыгравшая в «Интердевочке», не пила даже сухое вино.
Застолье продолжалось часа три и надо сказать, что Мастер не манкировал активное участие в нем.
Когда мы, наконец, вышли из-за стола, я предложил Валентину Иосифовичу услуги своего водителя с машиной. Он с благодарностью принял это предложение и, тепло распрощавшись со всеми, уехал домой.
Поздно вечером водитель Юра рассказал мне забавную ситуацию, случившуюся в дороге. На светофоре в районе Смоленской площади Гафт увидел в соседней машине Александра Градского. Оба вышли из машин, обнялись и минут пять беседовали под изумленными взглядами водителей и пассажиров объезжавших их машин.
Прошло шесть лет. На очередной тусовке Нефтяного клуба в элитном московском клубе «Монолит» среди гостей оказался художник НИКОС (НИКОЛАЙ) СТЕПАНОВИЧ САФРОНОВ. Он экспонировал там свои работы. Одно из полотен было подарено тогдашнему министру энергетики России Виктору Ивановичу Калюжному – прекрасному специалисту и руководителю, меценату.
К середине вечера, который как и все нефтяные тусовки, отличился обилием деликатесов и качественных напитков, когда началась активная миграция гостей от столика к столику, я оказался рядом с Никосом. Остроумный, раскованный Никос «держал» стол, почти ежеминутно предлагая все новые и новые тосты.
Все, как водится, закончилось клятвами в «дружбе до гроба». Никос подарил мне альбом репродукций своих работ, пригласил в мастерскую и подписал на память тот самый настенный календарь.
Вот какие коллизии случаются с нами в жизни!


ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ ЧЕРНОМЫРДИН

В начале девяностых годов вновь наметился спад в нефтедобыче. Положение дел усугублялось надвигающимся развалом Союза. Резко начали снижаться объемы производства во всех отраслях промышленности. При наличии агонизирующей высшей власти Союза и нарождающихся структур российского управления фактически возникало двоевластие.
ЦК КПСС и Правительство СССР по инерции пытались принимать еще какие-то меры. С должности министра нефтяной промышленности был смещен Леонид Иванович Филимонов. Руководство отраслью возложили на Льва Дмитриевича Чурилова.
Возобновилась практика проведения всесоюзных селекторных совещаний с нефтяниками при участии обкомов партии и облисполкомов. Как правило, их проводил Секретарь ЦК КПСС Владимир Иванович Долгих. К участию в селекторах привлекалось и руководство министерства газовой промышленности, которое возглавлял в то время Виктор Степанович Черномырдин.
После очередного совещания Долгих В.И. решил дать накачку членам коллегии Миннефтепрома, а газовики были отпущены. Чурилов Л.Д. попросил меня проводить до машины Виктора Степановича.
Мы были с ним немного знакомы. В период работы в профсоюзах в 70-80-ые годы мне ежеквартально приходилось принимать участие во вручении победителям Всесоюзного социалистического соревнования Переходящих Красных Знамен «Четырех» (ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ).
Если нефтяникам знамена вручались на уровне объединений, то Мингазпром уже в то время был прообразом естественной гигантской монополии и получал знамена самостоятельно. Тогда В.С. Черномырдин работал еще заместителем министра газовой промышленности и практически всегда именно ему поручалось принимать присужденные знамена. Ну а мне, как самому молодому в команде награждающих, поручалось держать и передавать знамя. Естественно, что награждение заканчивалось хорошим фуршетом.
Принимал Виктор Степанович активное участие и в мероприятиях по празднованию Всесоюзного дня работников нефтяной и газовой промышленности, которые начинались с торжественных заседаний и концертов в одним из лучших залов Москвы в пятницу, а заканчивались гуляниями на ВДНХ в воскресенье. Черномырдин всегда был очень общителен, любил пошутить, умел произносить тосты.
     Так вот, я пошел провожать Виктора Степановича, и мы спустились к парадному подъезду здания Миннефтепрома на Софийской набережной. Машина должна была выехать из подземного гаража во дворе. Моросил дождик. Виктор Степанович закурил (тогда он еще не бросил вредной привычки) и сказал: «Бардак! Разве можно так работать? Эти не знают, чего хотят, а те и вовсе ничего не знают. Все разваливается».
Я согласился: «Даже крестьянин так не поступает. Прежде чем разрушить старый дом, он сначала лес завезет, сруб поднимет, крышу перекроет, все прошпаклюет. А потом уж переезжает и решает толи старый дом сломать, толи под хлев использовать. А мы рушим и в дерьме по колено под дождем стоим». «Правильно говоришь. То с домом, а мы с Россией через пень колоду».
Подъехала машина и, попрощавшись, Виктор Степанович уехал.
Помните, спустя несколько лет появилось движение «Наш дом – Россия» и плакаты, на которых Виктор Степанович ладонями крышу изображал?
Что-то ему этот образ навеяло.
P.S. А в 2002 году я прочитал  в газете «Аргументы и факты», что еще в 1917 году председатель Российского императорского союза промышленников и купцов Ряпушинский, обращаясь в Думе к левым депутатам, призывал: «Господа социалисты, не ломайте здание, в котором мы живем. Постройте рядом новое, а в старом мы, по крайней мере, укроемся от непогоды…»
Вот такие совпадения.


ДОМ ОТДЫХА ИМ. ЦЮРУПЫ

За годы советской власти поселок Сочи на Черноморском побережье Кавказа превратился из захолустного уголка с несколькими десятками дач российской знати в роскошный курорт всесоюзного значения. Сотни санаториев, домов отдыха, пансионатов, профилакториев, пионерских лагерей ежегодно принимали миллионы тружеников для незатейливого отдыха, сводившегося в основном к морским ваннам и турпоходам по окрестностям.
Не обошла вниманием этот субтропической оазис и советская элита. В Сочи располагались лучшие, фешенебельные здравницы так называемого Четвертого главного управления Минздрава СССР, занимавшегося здоровьем членов правительства, депутатов, партийных бонз и их домочадцев.
Здесь, в зонах особого контроля и охраны, находились и дачи первых лиц пролетарского государства. Как, впрочем, и нынешних лидеров демократической России.
Как я уже рассказывал, моя мама всю жизнь отдала работе в Минздраве СССР, знала всех без исключения руководителей отечественного здравоохранения, в том числе, конечно, и 4-го главного управления.
Во второй половине семидесятых годов я находился на выборной работе в  Московском горкоме нефтегазпрофсоюза.
Наших совместных с мамой усилий хватало на организацию отдыха моей семьи в лучших заведениях страны: и в Крыму, и на Северном Кавказе, и в Прибалтике, и  в Сочи.   
Из всех объектов отдыха в Сочи мы с супругой  Ольгой предпочитали наиболее демократичный дом отдыха им. Цюрупы.
Если вы помните, Александр Дмитриевич Цюрупа был наркомом продовольствия еще при В.И. Ленине. По легенде он однажды перед заседанием совнаркома упал в голодный обморок. Тогда то Ленин и распорядился организовать особое продовольственное и медицинское обслуживание ответственных партийных и советских работников. Так и появился в нашей стране институт привилегий, от которого не в силах отказаться и нынешние демократы.
Так вот, дом отдыха им. Цюрупы и относился к этим привилегированным учреждениям. Располагался он довольно далеко от центра Сочи, если за таковой считать морской вокзал, за Ривьерой в сторону пос. Лазаревское. Рядом находились знаменитые тогда санатории им. Орджоникидзе (обслуживающий горняков и нефтяников), им. Дзержинского (особого режима для сотрудников КГБ), «Россия» (Совмина РСФСР), Объединенный санаторий «Сочи» (того же 4-го главка). Но если «соседи» были гигантами, в которых отдыхали более чем по тысячи человек, то дом отдыха им. Цюрупы максимально мог принять сто сорок человек. Для этого служили четырехэтажный корпус, расположенный прямо на линии пляжа, и две дачи на высоком склоне холма. Исторически одна из этих дач была приспособлена для отдыха сына вождя всех народов – Василия Сталина, а вторая – его дочери – Светланы Аллилуевой.
Более десяти лет к ряду мы с Ольгой ездили летом в этот милый сердцу дом отдыха, изменив ему лишь дважды. Один раз – с домом отдыха «Морской прибой» под Алупкой в Крыму, фактически расположенном в парке знаменитого Воронцовского дворца, излюбленного нашими кинематографистами места съемок сказок и исторических фильмов. Во второй же раз мы отдыхали в  доме отдыха «Малый Ахун», тоже в Сочи, рядом с криминально известным рестораном «Кавказский аул». Оба эти дома отдыха тоже относились к 4-му Главку, их тоже отличала своя особая атмосфера.
В доме отдыха им. Цюрупы за десять сезонов мы перезнакомились со многими выдающимися личностями того времени, «детишками» советских бонз, артистами, писателями, великими спортсменами. И почти о каждом знакомстве можно было бы рассказать. Однако приведу всего лишь несколько эпизодов.
На великолепном пляже протяженностью по фронту почти полкилометра для ста сорока отдыхающих было полное раздолье. Тут и волейбол, и водные виды спорта, и настольный теннис, и кафе в тени кустов олеандра, и чайный стол с лечебными напитками на травах, и массажный кабинет, и гигантские шахматы, и читальный зал…
Под навесами же от солнца шла типичная пляжная жизнь. Здесь царили «тихие» игры: преферанс, шахматы, домино.
Вообще-то я неплохо играю в карты и шахматы. А если вспомнить, что середина семидесятых не очень далеко отделяла меня от вузовской поры, то игровые навыки были еще свежи.
В студенчестве доходы от азартных игр служили иногда существенным подспорьем в бюджете. Хотя бывало, конечно, и наоборот.
Однажды меня, бесцельно лежащего с утренней газетой под солнцем, пригласил составить партию в шахматы НИКОЛАЙ МАТВЕЕВИЧ ГРИБАЧЁВ.  Грибачёв - поэт, прозаик занимающий достойное место во всех советских энциклопедиях, в прошлом военный журналист, участник Великой Отечественной войны, главный редактор одного из толстых журналов «Советский Союз»,  Герой социалистического труда, четырежды кавалер ордена Ленина, лауреат двух сталинских премий. В то время он как раз стал Председателем Верховного Совета РСФСР, которым руководил, пока его не сменил на этом посту в 1990 году Борис Николаевич Ельцин. Шел ему уже восьмой десяток. В жизни, как говорится, «колебался вместе с курсом партии». Он был строен,  не заносчив, подтянут и выглядел лет на пятнадцать моложе.
Игрок он был азартный, даже несколько авантюрного склада. Выстраивая шахматные комбинации, он легко шел на размен фигурами, провоцировал обострения на шахматной доске. И лишь в эндшпиле партии становился очень взвешенным и осторожным. Как бы то ни было, но в нашем блице из трех партий мне удалось взять верх. Николай Александрович очень расстроился. Это выразилось не только в разборе партий в поисках ошибок, но и в бурчании по поводу молодежи, предпочитающей пролеживать бока на солнце, вместо активных занятий спортом. В этом он и меня попрекнул. Пришлось мне сослаться на слабую спину, зачатки хронического (как стало ясно много лет спустя) радикулита.
Николай Александрович оживился и рассказал свою историю борьбы с этим недугом.
Привожу по памяти от первого лица.
«Еще перед финской кампанией подхватил я эту заразу, радикулит. Служил тогда в одной армейской газете, много ездил по военным округам. Время было горячее. Шло перевооружение и переформирование Красной армии, и журналисту-военкору было непочатое поле работы. Где-то в поездах и продуло. Никакое лечение не помогало, болезнь усугублялась. Ни санатории, ни больницы не спасали. Месяц на больничной койке, месяц с нестерпимой болью, кривой – в командировках. И так до финской войны. Сам напросился во фронтовую командировку и три месяца в суровые морозы провел на передовой под лютым огнем финнов. Жили по-существу в заснеженных окопах. Но с первого до последнего дня боев просто забыл о болезни. Она сгинула, как будто ее и не было. За то потом, после возвращения в Москву загремел под фанфары в больницу. Затем санатории, Мацеста, Цхалтубо…Ничего не помогало. Двадцать второе июня 1941 года застало меня правда дома. Едва двигался, опираясь на клюку. В тот же день поспешил в редакцию. И начались страшные долгие годы войны. Мотался по фронтам, сначала отступал с нашими измотанными дивизиями, затем шел с ними же вперед. И болезнь вновь ушла. Несмотря на лишения боевой армейской жизни, ни разу не дала она о себе знать. И лишь в сорок шестом году, уже много позже Победы, вновь загремел в больницу. Болезнь приобрела такой характер, что врачи предрекали мне полную инвалидность и прикованность к постели. Лишь один старик-невропатолог, здесь в Сочи, в Мацесте, сказал, что только я сам, своей волей могу заставить себя ходить. Показал мне упражнения, заставил двигаться. Представляешь, я с клюкой по стеночке в коридоре санатория от палаты до процедурного кабинета метров пятьдесят с шести до восьми утра преодолевал. Плакал от боли, вернее слезы сами лились. За то смотри теперь то!». Николай Матвеевич стал вытворять прямо на пляжной гальке кульбиты, становится на мостик, отжиматься.
Его урок во многом пригодился мне, когда после тяжелейшего перелома ноги тоже грозила инвалидность. Через боль, через слезы заставил себя двигаться. Сейчас с этим делом порядок. Спасибо Николаю Грибачёву! Жаль только - радикулит временами мучает.
Как-то во время шторма на море, на аллее, идущей вдоль пляжа, я увидел пожилую, очень благородную пару под зонтом. Когда на море шторм, выбор занятий резко ограничивается. Либо игра в карты в гостиничном номере, либо пьянство, либо поиск «сокровищ» на берегу. Волны, как известно, поднимают со дна и выносят на берег не только ракушки, медуз, морских звезд, но и монеты, которые каждый отдыхающий бросает в море в надежде вновь вернуться к нему. Маши-растеряши частенько упускают во время купания кольца с рук, серьги, браслеты, золотые цепочки…
В легкой болоньевой накидке, в шортах и босиком, бродил я по кромке прибоя в поисках «даров моря». У меня в активе уже было несколько позеленевших монет, два прекрасных рапана, изумительно обточенные морем осколки бутылочного стекла и удивительный камешек в виде сердечка с проточенным в нем отверстием, прямо готовый брелок или подвеска. Вдруг в пенящемся от только что сбежавшей волны крупном черном песке что-то блеснуло. И я успел выхватить с горстью камешков крошечную золотую сережку с маленьким рубином. Крик восторга потряс, наверно, все Черноморское побережье. Ко мне бросились другие «старатели». Все меня поздравляли с удачей. Счастливый я поспешил к корпусу дома-отдыха, чтобы порадоваться удаче вместе с женой Ольгой. На аллее меня остановила та самая пожилая пара, чтобы рассмотреть мою добычу. И мы разговорились. Мужчина, с налетом ностальгии в глазах, сказал, что в былые времена здесь, на пляже, даже бриллианты находили. Но было это лет тридцать тому назад. Я спросил: «Что, Вы и тридцать лет тому назад бывали в этом доме отдыха?».
«Да не было тогда еще дома отдыха. Лишь две верхние дачи стояли, да салон был там, где теперь столовая».
«О, Вы тут старожил!» - воскликнул я.
«Да уж, старожил. Хорошие у Вас находки, особенно этот камешек-сердечко».
«Разрешите преподнести его Вашей супруге?»,- спросил я и, получив согласие, вручил свою находку даме. Она поблагодарила, и мы разошлись.
Вечером, во время ужина в столовой, я вновь увидел эту пару и рассказал о нашем разговоре Ольге. Она поинтересовалась кто они. Ответа не было. Однако, чуть позже, во время вечернего променада, я задал этот вопрос отдыхавшим тут же Александру Павловичу Владиславлеву, общественному и политическому деятелю, когда то работавшему в нашей «Керосинке», и его супруге, Карине Лисициан, известной певице, дочери выдающегося народного артиста СССР Павла  Лисициан. Владиславлев в то время руководил Союзом Научных организаций СССР, знал всех и вся.
Он то и рассказал нам, что познакомился я с ЮРИЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ЖДАНОВЫМ, сыном приснопамятного сталинского идеолога, члена Политбюро ЦК ВКП( б) – Александра Александровича Жданова. Знаменит Юрий Александрович же был не тем, что возглавлял Ростовский государственный университет и не столько родителем, а в первую очередь своим браком со Светланой Иосифовной Аллилуевой, дочерью Сталина.
После этого разъяснения, мне стала понятна та ностальгия, что сквозила в глазах и словах бывшего мужа дочери «отца народов».
В доме отдыха им. Цюрупы мы с Ольгой познакомились и подружились со многими людьми. С кем-то по сей день созваниваемся. Или случайно встречаемся на отдыхе на просторах нашей Родины…
Так что славненький дом-отдыха имени наркома Цюрупы подарил нам с Ольгой очень много интересных встреч. В памяти хранится много знаменательного, о чем еще можно будет рассказать.
И вот что интересно. Живем мы сейчас с женой в Москве на улице Цюрупы!


АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВНА ПАХМУТОВА

Александра Николаевна Пахмутова – это песни нашего детства, молодости, зрелости. Это песни, отображающие историю нашей страны. Это песни о великой Любви.
Главное в том, что и сегодня, на фоне безудержного разгула НЭПмановской попсы, песни Александры Николаевны находят путь к сердцам, казалось бы, совсем оторванной от духовности молодежи.
На моей памяти все поколения эстрадных исполнителей почитали за честь спеть произведения А. Пахмутовой.
Юрий Гуляев, Иосиф Кобзон, Муслим Магомаев, Анна Герман, Лев Лещенко, София Ротару, Юлиан… Не счесть имен исполнителей песен Александры Николаевны. Да и нынешние, более молодые певцы успели уже приобщиться к истинно российскому творчеству Пахмутовой.
Это только злобно настроенные к России персоны, типа Татьяны Толстой, могли попрекать Кобзона за исполнения им таких светлых песен, как «Зеленое море тайги», «ЛЭП-500», «Бам»…
Впервые Александру Николаевну мы с Ольгой увидели «живьем» в концертном зале им. П.И. Чайковского лет пятьдесят или более назад. В канун присвоения звания «Народный артист СССР» Муслим Магомаев давал отчетный концерт в Москве. Почти трехчасовая программа включала и классические арии, и русские народные песни, и неаполитанские мотивы, и, конечно же, любимые народом советские песни.
Зал им. Чайковского собрал музыкальную элиту (теперь бы сказали тусовку) Москвы. Выдающиеся композиторы и поэты, в ряду которых Арно Бабаджанян, Тихон Хренников (тогда возглавлявший Союз композиторов СССР), Роберт Рождественский, Николай Добронравов и пр. и пр., заполнили чуть ли не ползала.
В очереди в гардероб перед нами оказалась очень небольшого роста подвижная женщина. Ольга с догадкой шепнула мне: «Это ж Пахмутова!». Видимо, Александра Николаевна услышала нас и оглянулась. На ее лице была по-детски непосредственная светлая улыбка. От нее исходило такое обаяние, что мы тоже дружно разулыбались и поздоровались.
Потом был великолепный концерт, наверно, лучший в певческой карьере Муслима Магомаева, в котором достойное место занимали песни А. Пахмутовой, принимаемые публикой «на бис».
Прошло более четверти века. И в 1999 году я инициировал в Минэнерго России возрождение традиции фестивалей народного творчества.
Идею поддержал министр Виктор Иванович Калюжный, а на самом финише проекта и вновь назначенный министр – Александр Сергеевич Гаврин.
Но фестиваля могло и не быть, если бы не Владимир Леонидович Богданов, генеральный директор компании «Сургутнефтегаз», который с большом энтузиазмом воспринял эту идею. Кадровый нефтяник, выросший от бурового мастера до руководителя одной из крупнейшей российской компании, Владимир Богданов всегда уделял большое внимание социальному развитию коллектива. Ну, а базовый город компании, я бы сказал, её столица Сургут - сегодня один из ведущих культурных центров страны, куда с удовольствием едут на гастроли лучшие театры России, музыканты, исполнители.
Владимир Богданов принял на себя основную массу оргвопросов по проведению фестиваля, который, конечно же, состоялся в Сургуте.
В смотре народного творчества приняли участие коллективы и исполнители со всех уголков России (от Комсомольска-на-Амуре до Калининграда) и даже Белоруссии, представлявшие практически все нефтегазовые предприятия. И «Лукойл», «Роснефть», и «Юкос», и «Газпром», «ТНК», «Славнефть»,  «Сибнефть», «Башнефть», «Татнефть» и «Таркасоленефтегаз», и множество других компаний направили в Сургут свои самодеятельные коллективы. Ну а «Сургутнефть» была представлена наиболее полно. Фестиваль собрал более пятисот участников, которые были отобраны специально сформированным штабом в министерстве.
Было образовано и жюри фестиваля. Раздобыв домашний телефон А.Н. Пахмутовой, я созвонился с ней и попросил возглавить жюри фестиваля. Конечно же, в состав жюри был приглашен и Николай Николаевич Добронравов, муж и соавтор Александры Николаевны. Она тут же согласилась.
В состав жюри были приглашены также Александра Андреевна Пермякова, худрук хора им. М. Пятницкого, Валентина Толкунова, Вячеслав Малежик, Екатерина Семенова, Святослав Белзе, Юлиан (Васин), поп-группа «Блестящие», телеведущие Алла Данько и Евгений Кочергин.
Накануне фестиваля случилось большое несчастье. По дороге на гастрольные выступления в Ярославле в автокатастрофу попала машина с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым. Кумиры страны получили серьезнейшие травмы, что в их возрасте было очень опасно.
Огромную помощь пострадавшим оказывал Юлиан. Являясь учеником и  воспитанником А. Пахмутовой и Н. Добронравова, он воспринял случившееся как личное горе и делал все, чтобы облегчить хоть как-нибудь страдания талантливейших стариков.
Но фестиваль не мог быть отменен. И нужен был новый председатель жюри. К сожалению, не смог поехать с нами Иосиф Кобзон, у которого были на это время запланированы гастроли, хоть от всего сердца и поддерживал идею.
Было принято решение, что жюри возглавит Святослав Игоревич Белза.
Грянул праздник! Два дня и две ночи длился творческий конкурс. Зал ДК «Энергетик» был переполнен. Шла телесъемка московской бригадой  всего происходящего. В заключительный день от имени всех участников, членов жюри и зрителей в адрес А. Пахмутовой и Н. Добронравова была направлена телеграмма с пожеланиями скорейшего выздоровления.
Вместе с Юлианом мы даже пытались организовать радиомост с больницей в Ярославле, где лежали пострадавшие. Но что-то не сложилось.
На фестивале мы близко сдружились с Александрой Пермяковой. Удалось даже во многом помочь Александре Андреевне в организации юбилея хора им. М. Пятницкого, девяностолетие со дня создания которого отмечалось в 2001 году.
Подружились мы и с Екатериной Леонидовной Семеновой, которая из прекрасной певицы выросла в блестящего композитора, чьи песни сегодня есть в репертуаре практически всех ведущих исполнителей российской эстрады, её музыка проникла и в голливудские фильмы. Вместе с Екатериной мы написали пять песен. Особенно удались, на мой заинтересованный взгляд, «Мамина кукла» и «Вальс ожидания». Приятно, что наши с Катей творения нет-нет, да и звучат по радио и телевидению.
До сих пор поддерживаем дружеские отношения с Юлианом, который, несмотря на всю свою экстравагантность и неоднозначность, очень честный и добрый человек. И, конечно же, очень талантливый. Его судьба на эстраде складывается не просто. В первую очередь из-за борьбы влиятельных кланов, контролирующих российский шоу-бизнес. Однако созданные за последние годы проекты певца показывают, что Юлиан на правильном пути и ещё далеко не вечер в его творчестве.
Фестиваль широко освещался в печати, телеверсия этого действа была дважды показана на всю страну по каналу «ТВ-6». И главное, что компании-участницы стали активно культивировать развитие самодеятельности, проводить собственные ежегодные смотры.
Ну, а первое появление на публике Александры Пахмутовой и Николая Добронравова, после выздоровления, состоялось в ГЦКЗ «Россия» на праздничном вечере, посвященном Дню работников нефтяной и газовой промышленности в сентябре уже следующего, 2001, года.
Я,  позвонив на дачу, попросил их приехать на наш праздник. И, конечно же, Александра Николаевна и Николай Николаевич согласились. Как же восторженно принимал их зал!
Юлиан уже очно познакомил нас. Я даже вспомнил тот давний эпизод в зале им. П.И. Чайковского. Обаятельная женщина, с каким-то внутренним моторчиком, делающим ее неугомонной, просто пленила меня. Она много говорила о своих встречах с нефтяниками, о поездках в Западную Сибирь, об организованном нами фестивале, об Юлиане…
От имени организаторов праздника я пригласил Александру Николаевну с супругом на торжественный банкет после окончания концерта. Там-то, на банкете, Александра Николаевна мне малость и подкузьмила.
В начале лета новым министром энергетики был назначен Игорь Ханукович Юсуфов. Подготовка к празднику катилась своим чередом. Но реакция министра на то, как мы обычно организуем это мероприятие, была неизвестна и непредсказуема.
Игорь Ханукович открыл тостом торжественный банкет. А затем стал поочередно подходить к столикам, за которыми расположились нефтяники с газовиками, и гости праздника. Поговорив с Богдановым и сургутянами, Ходорковским и нефтеюганцами, министр подошел с добрыми словами к столику, где сидели А. Пахмутова и Н. Добронравов. Подошел и я. Александра Николаевна встала и, едва достигая плеча министра, стала восторженно говорить о нефтяниках. А затем стала нахваливать наш фестиваль в предыдущем году в Сургуте и, по ее мнению, главного его организатора в моем лице. Как я не пытался перевести разговор в поле заслуг руководства министерства, мне это не удалось. Александра Николаевна продолжала петь дифирамбы в мой адрес.
Большей неловкости я давно не испытывал. Да, идея о фестивале была придумана и продвинута мною. Да, я не спал ночами, переживая за все нюансы организации этого мероприятия. Но при министре!
Уже не знаю, как воспринял все сказанное Игорь Ханукович, но к творческим мероприятия меня стали допускать реже.
Я благодарен судьбе, что она дала возможность познакомиться с такими прекрасными творцами, как Александра Пахмутова и Николай Добронравов.
Старался всегда не забывать поздравить их с праздниками. Чаще, и зимой, и летом, заставал их по телефону на даче, редко в квартире, на Комсомольском проспекте.
Всегда желал здоровья и новых песен. Песен с большой буквы, которых так не хватает сегодня выздоравливающей России. Как сейчас нам не хватает Николая Николаевича Добронравова.


БОРИС СЕРГЕЕВИЧ ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ

Это не булгаковский персонаж, профессор из «Собачьего сердца». Борис Сергеевич оториноларинголог. Врач ухо-горло-нос или ЛОР. Герой социалистического труда, кавалер пяти орденов Ленина. Академик Академии медицинских наук СССР (АМН СССР).
 Раньше были отраслевые академии, которые сейчас все подряд объединили (хотел сказать -запихнули) в Российскую Академию наук. Махина стали слабоуправляемой и в ней затерялись специфики отраслей.
Большинство лет врачебной и научной работы Б.С. Преображенского связаны с Российским научным исследовательским медицинским университетом или попросту со 2-м медом.
Мать у меня служила в Минздраве СССР с давних времен, начинала ещё в Наркомздраве (Народном комиссариате здравоохранения) по комсомольскому набору на госслужбу. Ещё перед Великой Отечественной войной руководила отделом руководящих кадров в Управлении. И многим нашим будущим светилам медицины готовила представления на должности руководителей институтов, на получение сталинских премий и т.д. Поэтому с младых ногтей меня, родившегося в 1948 году, врачевали лучшие медкадры страны. Мои ангины лечил как раз Борис Сергеевич Преображенский.
Ангины никуда не делись. Я уже был женат, когда в году 1971 приехал на прием к Борису Сергеевичу во 2-ой мед. Он осмотрел горло, пощупал с наружи гланды и неожиданно спросил: «Юра, ты водку пьешь?». Я смутился и ответил, что по праздникам пью. «Когда в следующий раз будет натягивать ангину, пойди в магазин и купи бутылку водки. Положи её в морозилку холодильника на час чтоб промёрзла. Достань, налей в стакан 150 граммов, выпей и закуси столовой ложкой мёда. Ложись спать. С утра будешь как огурчик!» Потом академик объяснил, что холодная водка резко сжимает гланды, пробки из них вылетают. Спирт в водке дезинфицирует гланды, а от мёда рубцуются места, где пробки торчали.
Потом Борис Сергеевич выписал мне порошки и полоскание Преображенского на своём именном фирменном бланка для рецептов. И мы расстались.
Через день я зашёл в знаменитую аптеку на улицу им. 25-летия Октября (ныне Никольская). Увидав у меня фирменный рецепт академика с назначением его известного полоскания да ещё с личной подписью Преображенского , работники аптеки все дружно выпросили у меня этот документ для своего музея на втором этаже этого же дома. Прошли годы, но до музея я так и не добрался. Может ещё не поздно?
На следующий 1972 год академика не стало. Но по-прежнему применяются его методики и препараты. И я долго пользовался его «рецептом».

ИННА МИХАЙЛОВНА ЧУРИКОВА

Мы никогда не встречались с Чуриковой. А ведь должны были! В 1964-1967 годах в  РГУ нефти и газа им. Губкина И.М. была сильнейшая театральная студия. Она конкурировала по популярности с Театром МГУ. И причиной тому был её руководитель актер Игорь Юльевич Павлоградский.
Я конечно же был её участником. Бегал в ВУЗ из школы в 10-11 классах. А потом  и первый курс института.  Мы ставили сказку Андерсена «Дороже жемчуга и злата», «Город на заре» А. Арбузова, сцены из произведений Брехта, Шекспира… У Павлоградского была задумка поставить в студии пьесу французского драматурга Жана Ануйя «Жаворонок» про Жанну Д`Арк. Мне Игорь предложил учить роль Бодрикура, местного князька-повесы, грозу всех дев в округе, к которому Жанна приходит просить оружие, коня и воинскую одежду, повинуясь «голосам» , которые она слышит. «Голоса» призывают её спасти Францию и короля.
Игорь знал хорошо Инну Чурикову и знал о её скрытном желании сыграть Жанну Д`Арк. Это было раньше, чем муж актрисы режиссер Глеб Панфилов снял Инну Михайловну в фильме «Начало», где актриса все же осуществила свою мечту и блистательно сыграла сцены с Жанной.
И она дала согласие на участие в нашем спектакле. Ведь это тоже приближало её к мечте. Но по разным  обстоятельствам, в первую очередь, из-за её занятости,  вопрос затягивался, а потом и совсем заглох А тут и подоспел фильм «Начало». Инне было уже 25 лет. А её исторической героине 16.
Мы так и не встретились с Инной Михайловной. Но ощущение ожидания чуда осталось до сих пор. Поклон Вам, дорогая Актриса Чурикова!

БАСКЕТБОЛИСТЫ

Я рос спортивным пацаном. Увлекался легкой атлетикой, волейболом, настольным теннисом. Без секций. Был в одной, но через месяц сбежал. Но это не мешало мне побеждать на соревнованиях школьников Москвы, особенно в кроссах. Мы ходили на все соревнования, куда можно было проникнуть, чтобы посмотреть на звёзд. Помню 1956 год. Мне было почти 9 лет Спартакиада народов СССР. Особенно запомнился турнир по баскетболу. Весело было смотреть, как на площадке встречались два приятеля Янис Круменьш и Арменак  Алачачян. Один (218 см) играл за сборную Латвийской ССР, а другой (174 см) - за Москву.
Во дворе у сводного брата жил Геннадий Вольнов. И мы часто ходили на его матчи по пропускам. Как от бросал с угла площадки! Тогда не было понятия шестиметровых бросков. А то был бы он рекордсменом.
Лежал в ЦИТО с Владимиром Ткаченко
В ВУЗе учился с парнем, чей отец руководил Отделом технических видов спорта ЦСКА. Как- то в году 1968-69 в новогодний вечер заехали поздравить Женькиных родителей. А там сидел АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВИЧ ГОМЕЛЬСКИЙ с супругой. Он откуда то привез экзотических фруктов, которые мы даже не знали как зовутся. Пришлось с ними по две рюмочки пропустить. Кстати, Гомельский все же своего добился в 1988 году и вывел сборную  СССР в олимпийские чемпионы. А Женька потом, спустя много лет, был начальником баскетбольной женской команды "Факел" в Уренгое..
С Иваном Едешко мы много раз встречались на ТВ в передаче "Что означают ваши имена". Её вела моя хорошая подруга теледиктор Алла Данько. А Иван был частым гостем программы. После записи передачи практиковалось небольшое застолье для гостей. Мы с Иваном неоднократно чокались.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТРЕГУБОВ

Была замечательная пара защитников в ЦДСА (ЦСКА) и сборной СССР – Николай Сологубов и Иван Трегубов. Я был совсем пацаном в 1956-1961 годах, когда особо блистала эта спарка.  Телевизоры только появились, спорт показывали мало. Поэтому мы бегали на стадион ЦДСА смотреть тренировки. Мощные были парни! Богатыри! Как дальше сложилась судьба Ивана Грозного вы прочтете ниже. А сейчас приведу один случай. Когда уже учился в институте, в году 1969-70 случилась эта история. Я сдавал «англичанке» тысячи. Надеюсь, вы знаете, что это такое. Вдруг дверь приоткрылась. В проеме появились любимые физиономии друзей по «Кересинке», по КВН, по театральной студии и по СТЭМ Алика Мельнокова, Сергея Скворцова и Николая Чибисова. Их уже нет с нами. Светлая память.
У Алика в руке была связка вареных раков, штук 15, не меньше. Он их у бабули у метро прикупил. Так эта банда сорвала мне сдачу английского. И мы рванули в пивную. Тогда на Пушкинской улице славилась пивная, прозванная в народе «Три ступеньки». Ибо находилась на цокольном этаже. Здесь не разбавляли «Жигулевское» пиво. Мы сразу заказали два подноса – 12 кружек, так как народу было прилично и потом пришлось бы долго ждать. Вытащили на газетку наших раков. Народ вокруг смотрел на нас с завистью. И вдруг к нам подошел крепкий, но потрепанный мужик и сказал: «Пацаны, пивком не угостите? Горит всё.» Мы не из жлобливых, и дали мужику кружку, правда ту в которой после отстоя пены оказалось меньше всего жидкости. Мужик сказал: «Спасибо! А клешню не оторвете?»  Оторвали для него и клешню у рака. Он довольный ушел в темный дальний угол зала. Вскоре подошел официант поинтересоваться будем ли мы добавлять. И сказал, что мужик этот великий когда то Иван Трегубов, олимпийский чемпион, чемпион мира, СССР, заслуженный мастер спорта. Вот какие в жизни бывают неожиданные встречи. Помните в фильме «Москва слезам не верит» по пивным ошивался хоккеист, муж одной из героинь? Всё правда!
За четыре месяца до развала СССР в Москве скончался спортсмен, который долгие годы был легендой этой страны. Мальчишки подражали ему во дворах, женщины восхищались его силой и красотой, а мужчины завидовали его славе и везению. Про этого человека писали в газетах, матчи с его участием транслировали по телевидению, а кинематографисты даже сняли художественный фильм, который стал одним из лидеров проката. И вот теперь, когда этот человек умер, ни одна центральная газета не написала об этом ни строчки. То ли по забывчивости, то ли потому, что тогда пришлось бы писать жестокую правду о том, что некогда знаменитый человек живет в обычном панельном доме с рядовой пенсией в 120 рублей. Просто унизительными деньгами для человека, который положил здоровье во славу своей Родины, которую он прославлял несколько лет подряд на многочисленных спортивных площадках многих стран мира
Иван Трегубов родился в мордовском селе 19 января 1930 года и уже в раннем возрасте приобщился к конькам. Отец подарил сыну «снегурки», которые заботливая мать прикручивала к его валенкам веревками. И Иван с утра до позднего вечера не уходил с катка. Из-за этого даже не ходил в школу. Единственное, что он осилил, — три класса средней школы. В 1947 году Трегубова забрали в армию. Он попал в Хабаровск, где и должен был с головой окунуться в суровые армейские будни. Однако судьба распорядилась по-своему. В хоккейной команде Хабаровского окружного дома офицеров появилась вакансия: лучшего игрока клуба — Николая Сологубова — вызвали в Москву, играть за ЦДСА, и Трегубова взяли на это место. И не пожалели. Спустя короткое время Трегубов стал одним из лучших бомбардиров команды. Слава о нем с быстротой молнии распространилась по всему региону, а затем (благодаря письму друга Сологубова) дошла и до Москвы. И вскоре в Хабаровск пришла депеша: срочно командировать рядового Ивана Трегубова в столицу нашей родины. На дворе стоял закат сталинской эры — 1952 год.
Прославленный советский хоккеист, прозванный зарубежными специалистами за мощь и силу Иваном Грозным, умер от рака легких 1 сентября 1991 года. Умирая, он попросил свою жену и друзей выполнить только две его просьбы: похоронить его на Востряковском кладбище рядом с его другом и бывшим партнером по команде Николаем Сологубовым. И теперь «братья Губовы» лежат рядом, как некогда сидели на одной спортивной скамейке в одной прославленной команде, которой они отдали лучшие годы своей жизни.



НИКОЛАЙ ПЕТРОВИЧ КАРАЧЕНЧЕВ


С Николаем Петровичем Караченцевым меня познакомила Екатерина Семенова в ГКЗ «Россия» в 2002 или в начале 2003 года. У Екатерины там был большой творческий вечер. Но не как певицы, в основном, а как композитора. Её песни пели Юлиан, Владимир Маркин, Алена Свиридова, Ксения  Георгиади, Хор им. Пятницкого, Слава Малежик, Николай Караченцов, Лолита, группа PARTY!, Ольга Орлова, Дмитрий Харатьян.…
Мы с Екатериной к этому времени уже написали совместно песен пять. С ними группа PARTY! и выходила на сцену прославленного концертного зала.
Мы с Семеновой подружились двумя годами раньше на фестивале в Сургуте, где я был одним из организаторов, а Екатерина - членом жюри и участницей гала-концерта.
Для группы PARTY! мною был написан текст веселой песенки «Девчонка прерий». Катя бралась написать музыку, а я сразу затеял и проработку съемки клипа. В главной мужской роли видел только Николая Караченцова. Прочтя текст песни, вы поймете почему:


Девчонка прерий

В карабине три пули осталось
Да лассо на потертом седле.
От погони зато оторвалась
И спешу я в объятья к тебе .

Как я рад! Ты приносишь удачу
Видно банк будет следующий наш
Здесь крупье кровожадней апачей
Выпей, крошка, нам нужен кураж.

Я не пью твой противнейший виски,
Но в салуне люблю посидеть.
Я в рулетке ценю чувство риска
И люблю, что имею иметь.

Ты на банджо не плохо играешь,
Я тебе подпою как всегда,
А потом, ну приятель, ты знаешь…
Я за этим примчалась сюда

У меня ты, дружище, на мушке.
Я тебя не отдам никому.
Револьвер положу под подушку,
Мое сердце теперь на кону.

У меня есть единственный выбор:
Быть в седле или быть под седлом.
Ну-ка в кружку побольше калибром
Мне плесните забористый ром!

Ветер прерий мне кожу оближет
И остудит мне сердце потом.
А сейчас придвигайся поближе,
Как в вестерне ужасно крутом!

Катя обещала мне в этом посодействовать. И как раз в «России», до начала концерта в своей гримерной познакомила меня с Николаем Петровичем. Он пробежал текст глазами, усмехнулся. Второй и шестой катрены предназначались ему. Сказал, что этот образ его уже достал, но коль Катя просит, то он конечно поможет, надо только время будет подгадать.. Обменялись телефонами и договорились созвониться, как только Семенова закончит работу над мелодией. Вышел в коридор, познакомился с девочками из PARTY! И сказал: «Сделаем, девоньки!».
Как обычно, работа над песней затянулась, отметались вариант за вариантом, то гастроли Кати Семеновой мешали, то моя основная работа в Минэнерго РФ.
А в ночь на 28 февраля 2005 года, через год с небольшим, случилась та страшная авария, в которой чуть не погиб Николай Петрович.
Вот и вся наша история знакомства.
Много видел Караченцова в театре «Ленком». Он меня просто потряс в «Тиле», в «Жестоких играх»…
Еще не одно поколение зрителей будет восхищаться талантом Николая Петровича. А его игра в «Юноне ..» будет долго вызывать слезы и восхищение! Но теперь только на видео…
Браво ушедшему Артисту! Наши несмолкаемые аплодисменты…


СПОРТСМЕНЫ

Всю прелесть Спорта, до боли в суставах и мышцах, начинаешь глубоко понимать, когда твоя физическая подвижность ограничена в результате травмы или болезни.
Мне повезло дружить со многими спортсменами.  Об этом даже стихи, пусть шуточные, свидетельствуют:

Сидел не раз в президиумах мероприятий со спринтером, двукратным олимпийским чемпионом Валерием Борзовым:


Спринтер

По дорожке как по нерву
Я лечу, хочу быть первым.
И другим меня, быть может, не понять.
Напрягаю все резервы,
Чтоб у этой жизни-стервы
Ну, еще хотя бы миг один отнять.

Не могу бежать в пол силы.
Ну и пусть порвутся жилы,
Но рекорду в этот раз не устоять.
Не за премии и гранты,
Что обещаны Гарантом,
Но за славу готов жизнь свою отдать.

На табло секунды скачут.
Я уже устал как кляча.
Только первым бы мне ленточку порвать.
Кровь в висках стучит, как молот.
Я бегу пока что молод.
Но от времени, увы, не убежать…

На ипподроме познакомился и даже пил шампанское с Игорем Нетто, капитаном сборной СССР по футболу, олимпийским чемпионом 1956 года:



Футболист

Все кричат: "Отдай направо!".
Мол, давно там нужен мяч.
Вспоминаю Братиславу
И словакам слитый матч.

А с трибун: "Пасуй налево!".
Им, конечно же, видней.
В моей памяти Женева,
Пораженье наше в ней.

Угловой. "Навесь повыше!" _
Голос тренера как сталь.
Пару лет назад в Париже
Проиграли тоже. Жаль.

Вот последняя минута.
Шанс свести в ничью - штрафной!
Помню, спарринг был в Калькутте.
Как всегда - ни с чем домой.

Все. Свисток. Врученье приза.
И в душе угас накал.
Я смотрю на телевизор:
Лучше б вовсе не включал.

Видел, как дерется в кафе на улице Горького двукратный чемпион Европы по боксу Виктор Агеев:

Боксер

Вы меня ударили вне правил.
Думал я до свадьбы заживет.
Всё на бой тот с вами я поставил.
Вы ж попали ниже, чем живот.

Рефери на ринге, "математик",
Знал он цифры все до десяти.
Если бы не спарринги в штрафбате,
Мне бы эту встречу не спасти.

Я при счете "семь" уже был в стойке,
Хоть казалось, разорвется пах.
Раунд добоксировал я бойко
С легкою улыбкой на губах.

Тренер все шептал чего-то в ухо.
Я же думал: "Завтра выходной…".
Гонг набатом мне по нервам ухнул…
Как я выиграл тот не помню бой.

Зал ревел в неистовом восторге.
Все кричали: "Парень, ты герой!".
Мне вручили приз. Ключи от "Волги".
И в "Пльзене" пили мы "Праздрой"...



Где ж ты, моя молодость шальная?
Где друзья-болельщики теперь?
"Эй, сестричка, тут сквозняк, родная,
Притвори в палату нашу дверь".

Был знаком с Александром Гусятниковым, выдающимся велогонщиком и тренером СССР:

Велогонщик

Мы в головке пелетона.
Каждый тут в шоссейных гонках просто асс.
Я по праву здесь, законно:
В третий раз кручу педали в "Тур де Франс".

В желтой майке - итальянец.
Два этапа уже выиграл. Все спешит.
А за ним летит испанец,
Он на спусках никогда не тормозит.

А вчера в раздельном старте
Колесо я на брусчатке проколол.
Но на ободе в азарте
Тем не менее двенадцатым пришел.

Что-то там стучит в "трещотке",
Не забыть бы мне механику сказать.
У него в уме лишь водка
Да француженок вдоль трассы б погонять.

Только б не было завала,
Только ноги бы да руки не сломать.
От жары асфальт как сало…
Мне бы душ сейчас холодненький принять.

Впереди есть три этапа.
Два из них почти в заоблачных горах.
Там пойду ва-банк, нахрапом.
Иль с продлением контракта "дело швах".

Я привстал с седла, прибавил.
Впереди один лишь в желтом силуэт…
Кто меня в бедро ударил?!
Вот и финиш. Я уже лечу в кювет.

Так уж устроена память человека, что даже стихи навеваются воспоминаниями.

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ ЧАЗОВ

И этим знакомством я обязан тоже маме. Чазов Евгений Иванович, Герой социалистического труда, полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», кавалер трех орденов Ленина, лауреат Государственных премий СССР и РФ, академик Академии наук СССР и РФ, кардиолог.
Директор института, главный кардиолог страны, председатель Ученого совета Минздрава, Министр здравоохранения СССР. Евгений Иванович неоднократно консультировал мать по моему здоровью. А в моей сознательной жизни мне пришлось с ним столкнутся только однажды.
У жена обнаружили стеноз чревного ствола. Это такой сосуд, питающий кровью желудок и другие внутренние органы. Приступ случился дома и по скорой помощи жену доставили в Центральную клиническую больницу Управления Делами президента РФ. Разбирались долго, сняв острый приступ. И наконец после многих обследования пришли к такому диагнозу. Кстати, в больнице к этому приложил руку академик, Герой социалистического труда, кардиолог Малиновский Николай Никодимович. Врачи ЦКБ стали рекомендовать в срочном порядке провести операцию шунтирования, во избежание инфаркта желудка. Я о подобном и не слышал. Жена очень переживала, плакала, нервничала. В больнице рекомендовали оперироваться у академика РАМН, лауреата Госпремии, кардиохирурга Белова Юрия Владимировича.  Я о нем ничего не знал. Начал искать информацию и о болезни, и о хирурге. Позвонил Покровскому Вадиму Валентиновичу, академику РАМН, известному эпидемиологу и борцу с ВИЧ, сыну президента АМН СССР Покровского В.И., с которым меня познакомил когда-то одноклассник, руководитель компании Союзмединформ. Попросил подсказать что- либо про Белова, восходящее светило. Но, по сути, так ничего не выудил полезного и срочно стал искать, как связаться с Чазовым Евгением Ивановичем, которому было в то время уже немало лет.
Моя настойчивость пробила брешь в обороне секретаря и Евгений Иванович взял- таки трубку. Быстро напомнил великому кардиологу про маму и наше с моего младенчества знакомство. Евгений Иванович всё вспомнил и попросил изложить суть вопроса.
«Вот, Юра, что я тебе скажу, -начал Чазов.  Это не мой сосуд. Но своим пациентам я не рекомендую ставить стенд до закупорки сосудов до 95 процентов. Полезут через весь организм по сосудам через бедро, метра три, поцарапают всё, потом на этих местах бляшки появятся. Стенд поставят, но через года три его менять или расширять надо, зарастёт. А капиллярная система сама разовьется и будет снабжать нужны органы кровью. Только малость надо препаратами этот процесс поддержать. В общем, я бы не спешил.»
Я услышал Евгения Ивановича. Супругу пришлось долго успокаивать и объяснять ей позицию мэтра. Мы выписались из ЦКБ, чуть пришли в себя и всё же решили съездить к академику Белову. Собрали все документы, выписки, снимки и анализы, заключения консилиумов. У кабинета Белова в Медцентре на улице Алексея Толстого висела прямо- таки мемориальная доска с перечислением всех званий, наград и заслуг. Никогда подобной нигде не видел. В самом кабинете на углу стола лежал диплом лауреата госпремии. А за спиной увеличенная в полстены фотография Белова с американским профессором Майклом Дебейки.  Я протянул Юрию Владимировичу все собранные документы. Однако он сделал с ними пасс в стиле Остапа Бендера и, не взглянув на них, ткнул пальцем в календарь: «Есть у меня окно в графике через неделю. Идите оплачивайте операцию и вам скажут куда приходить на госпитализацию». Это всё. Мы покину кабинет. Приехали домой, подумали и решили не спешить. Сужения сосуда не наблюдалось. Приступы почти исчезли и прошли сильные боли. Прошло уже больше 20 лет. Жена рядышком и это радует меня. Как-то через пару лет после ЦКБ мы встретили в коридоре медцентра, куда приехали совсем по другому поводу, старика-академика Малиновского. Он спросил делали мы ангиографию и поставили ли стенд. Мы ответили отрицательно. «И правильно, -сказал умудренный опытом старик».  Евгений Иванович Чазов оказался конечно же прав!

ЮРИЙ ВАЛЕРЬЯНОВИЧ ФОКИН

Фокин – легенда и ярчайшая звезда советского телевидения. Он был заместителем главной редакции общественно-политического вещания, руководителем программы «Эстафета новостей», профессором МГИМО, провел первый прямой репортаж в советском телевидение. Он интервьюировал руководителей СССР, его собеседниками были выдающиеся ученые, деятели искусств, наши и зарубежные политики, вел передачи телевидения из Кремля и Красной площади.
Впервые я увидел Юрия Валерьяновича «живьем» в году 1962. Уже лучший московский проспект, Ленинский, уходил к пересечению с Ломоносовским. Вместо деревень, стоявших вдоль Киевского шоссе еще 3-4 года назад, высились прекрасные кирпичные десятиэтажки с роскошными дворами. Уже достраивался крупнейший в то время столичный универмаг «Москва».
Зарубежная пропаганда распространяла лживую информацию о том, что в этих новых шикарных домах на Ленинском проспекте живет советская партийная элита. Действительно квартиры в этих домах имели встроенные финские кухни, двойные оконные рамы и кладовки. Однако с жильцами дело обстояло далеко не так. Например, в нашем доме №52, на 16 подъездов, жили переселенцы со снесенного района ветхого жилья вокруг Белорусского рынка. Знаменитого Тишинского рынка. Района с плохой репутацией, известного своими воровскими притонами и воровскими «малинами». Только на лестничной площадке 4 этажа в 14-ом подъезде этого дома, где я обитал с матерью, на четыре коммунальные квартиры приходилось семь человек, отбывающих заключение «в местах не столь отдаленных».
Руководством страны было принято решение о проведении репортажа из наших домов с целью развенчания лживой западной пропаганды. Однажды придя со школы во двор, мы увидели автобусы и машины с надписями «Телевидение СССР». Быстро заскочив домой, бросив портфели и прихватив по куску хлеба, мы высыпали во двор. И вовремя! Уже разворачивалось телеоборудование, освещение, тянулись кабели и провода. В большой группе телевизионщиков сразу выделялся высокий, чуть прихрамывающий мужчина в тёмносинем костюме. (Фокин прошел Великую Отечественную войну и хромал после ранения). В нем сразу угадывался руководитель. Он не громко отдавал команды, которые быстро исполнялись. Во дворе стояло несколько столов для пинг-понга из бетонных плит. Нас пригласили поиграть. Откуда-то появились новенькие сетки и ракетки. Выдали по одному шарику и сказали не молотить по ним, чтоб не расколотить.
Началась запись передачи. Фокин подходил к бабушкам с колясками, выгуливающим внуков, к песочнице, где мелюзга возилась под присмотром мам, подошел и к нам. Спросил из каких мы школ, из каких подъездов, кто родители, про увлечения в спорте… Почти никто из нас не соврал. Но главное нас не заставляли учить текст! Потом Фокин пошел в подъезд, куда уже затащили провода, зашел в несколько квартир и даже попил там чаю. В общем этот праздник для нас школьников длился часа три. Через пару недель десятиминутный репортаж из нашего дома был показан в воскресном выпуске «Эстафеты новостей». Наш дом прославился на весь Ленинский проспект!
Пролетели годы школярства. В 1967 я учился уже на 2-ом курсе «Керосинки» - Московского института нефтяной и нефтехимической промышленности им. Губкина И.М. (ныне РГУ НЕФТИ И ГАЗА). Команда нашего вуза блестяще играла в КВН, наш СТЭМ (студенческий театр миниатюр) был одним из сильнейших в столице. В те времена была традиция проводить отчетные концерты телевидения для работников руководящих органов страны. И наш СТЭМ пригласили принять участие в таком концерте в Совете Министров РСФСР.
  Нас попросили приехать на Каляевскую улицу, где находился Совмин, пораньше, зачем-то за пару часов. За сценой актового зала находилась просторная комната президиума (они всюду так почему то  называются). Там стоял большой сервированный стол с разными деликатесами. И с вином, с коньяком и водочкой. Мы были первыми и к столу нас не пустили. Зато подсказали, как попасть в буфет, где продавались импортные сигареты. Там были «Кент», «Кэмал», «Филипп Морис», «Винстон» и всё по очень смешным ценам. Мы конечно же затарились. Вернулись в комнату президиума. А там уже начали гости разговляться. В концерте от каждой редакции ТВ должен был быть один номер. А редакций было 26. Мы выступали от Молодежной редакции (Главная редакция передач для молодежи и юношества). И были в самом конце программы после Редакции сатиры и юмора. А пока за столом правил Игорь Леонидович Кириллов. Он постоянно балагурил и травил анекдоты. Но больше одной рюмки никому не разрешал пригубить.
За несколько минут до начала в комнату вошли председатель Гостелерадио Месяцев Николай Николаевич, а за ним, прихрамывая, Юрий Валерьянович Фокин.  Месяцев сказал, что работаем па обычной схеме. Он выступит с 10 минутным сообщением. А дальше вести концерт-отчёт будет Фокин. И порекомендовал тем, кто в первом отделении концерта не участвует пройти в зал и послушать коллег.  Дабы не усердствовать с вином. Оказалось, что запланировано всего три отделения. Но, по мнению Месяцева, лучше уложиться в два.
Мы покорно прошли в зал, большой и красивый, мест на 600. Месяцев выступил и уехал. Фокин взял бразды правления в свои руки. Он сидел за столиком справа у кулисы. И выглядел очень импозантно, как какая то западная кинозвезда. Седые волосы, красивая замшевая куртка-пиджак, мягкая и внятная речь. Каждую редакцию он представлял с легким юмором. Среди выступающих были от редакций общественно-политического вещания – Анатолий Потапов, мощнейший международник, от Клуба кинопутешествий – Юрий Сенкевич, от познавательных программ – Николай Дроздов, от литературной редакции – Джим Патерсон, советский поэт, тот самый негритенок, что когда-то снимался почти младенцем в кинофильме «Цирк» с Любовью Орловой, и много других звезд. После антракта нас пустили назад в комнату президиума и ждать очереди стало много веселее. Шел четвертый час концерта. Зал притих, устал. Перед нами была редакция Сатиры и юмора, которую представляли звезды «Кабачка» «Двенадцать стульев» Ольга Аросева и Борис Рунге. Зал даже не хихикнул. Настал наш черёд. Нас представил Александр Масляков. И мы взорвали сонный зал студенческим юмором и песнями. Аросева, подтягивая колготки в кулисе, даже спросила над кем так гогочет  зал.
Концерт закончился. Оставшиеся представители редакций собрались у стола в комнате президиума и Юрий Валерьянович поблагодарил всех участников с успешным отчетом-концертом. Мы сомкнули бокалы с ним, Кирилловым, с Аросевой и Рунге, с Масляковым и еще с кем-то. И потом допоздна гуляли с песнями по ночной Москве
и смущая запоздавших домой девушек.

 
ПРОДЮСЕРЫ

Были в моей жизни пять очень интересных лет. В творческом плане. Я работал в это время управляющим делами Минэнерго России.
Как-то мне позвонил один приятель и сказал, что познакомился с молодым, но уже модным композитором. Что у того идея создать ещё одну девичью поп-группу. Музыка за ним. Но нужен поэт и энтузиаст. Зовут парня Сергей Низовцев, обладатель премий «Золотой граммофон», «Стопудовый хит», лауреат   последнего выпуска конкурса «Песня года». У меня за спиной КВН, СТЭМ, участие в театральной студии, агитбригаде и постановка концертов в родном Министерстве силами самодеятельности, и продюсирование фестивалей, шоу к отраслевым праздникам в ГЦКЗ «Россия», Доме Союзов, в Кремлевском дворце и пр.
Я назначил встречу Сергею Низовцеву и его приятелям. Сергей попросил дать ему что-нибудь из моих стихов на пробу. Когда через три дня он принес готовую песню «День рождения», моя участь была решена.
Посмотрел на девочек. Энтузиазма в них было много, опыт же отсутствовал совсем. Милые молодые девчонки, явно неиспорченные пороками сегодняшней жизни.
Нужны были какие-то деньги для начала работы. Пригласил состоятельных друзей, рассказал о том, что задумал, показал первую песню. Они сказали: «Поможем!».
И вот так мы и зачали проект «PARTY!».
И пошло-поехало. Съемки клипов, сотворение песен, дизайн костюмов, создание звукозаписывающей студии, радио, телевидение, гастроли, тусовки…
В качестве отчета приведу официальный пресс-релиз о группе.
Группа  «Пати» («PARTY») – это три очаровательные девушки: Соня, Катя, Надя.
Все они очень разные и по темпераменту, и по пристрастиям, и характерам,  цвету волос и глаз. Но именно эта разноплановость и делает привлекательной группу в целом.
Уже первый клип на песню «Рябины красной светофор» (муз. С. Низовцева, сл. Ю. Бондаренко, реж. А.Хамитов) сразу попал в «Тор-100» на МТV за 2000 год.
За три года упорной работы группа «PARTY» представила слушателям и зрителям  законченную полуторачасовую программу, а также еще пять клипов на песни: «Подари любовь» (реж. Е. Гроховская), «Одна на ветру» (реж. О. Степченко), «Сердце пополам» (реж. О. Степченко), «Спартак-чемпион» (реж. С. Кальварский) и «Больше не твоя» (реж. Е. Гроховская).
Ротации песен и клипов на ОРТ, РТР, НТВ, МТV, ТВЦ, СТС, ТНТ, Муз-ТВ, ДТВ, ТВ7, М-1, REN-ТВ (более 2000 показов),  на  Русском радио, РДВ, радио «Динамит FM», радио «Танго», «Авторадио», «Юность», «Радио М», «Маяк» и т.д., принесли девушкам заслуженную популярность. Неоднократно песни и клипы группы «PARTY» попадали в различные хит-парады. В репертуаре группы песен о любви, Москве, девичьих мечтах, написанные С. Низовцевым, Д. Майдановым, И. Зудиным, Е. Семеновой, А. Луневым, С. Рождественским, А. Укупником, С. Чепурновым, Ю. Усачевым, а также песни на английском языке.
«PARTY» ведет активную гастрольную деятельность: Первоуральск, Санкт-Петербург, Сыктывкар, Краснодар, Рязань, Геленджик, Альметьевск, Оренбург, Тюмень, Калининград, Тула, Ярославль, Волгоград, Екатеринбург, Когалым, Петрозаводск, Нижневартовск, Сочи, Ямбург, Актюбинск, Казань, Сургут, Новороссийск…  Группа ярко работает в ведущих московских клубах: Голден Палас, Кристалл Палас, Беверли Хиллз, Манхеттен, Мираж, Кино, Студио, Метелица и др. Группа 15 раз выступила в ГЦКЗ «Россия» в сборных концертах.
Девушки из «PARTY» всегда с большим успехом выступают на праздниках газет «Московский Комсомолец» и «Московская правда» в Лужниках, в концертах на открытии и закрытии Московских международных кинофестивалей, в акциях «Звезды против пиратства», на Днях города Москвы, на крупных корпоративных мероприятиях.
«PARTY»  активно сотрудничает с танцевальными школами «Disco Diva», «Дункан», «Viva Dance», «Империя звезд». И это, конечно, сказывается на качестве исполняемых в ходе выступления танцев. На имидже девушек из «PARTY» позитивно сказывается их дружба и работа с известными стилистами Алишером, Анной Бэк, Александрой Лукаш, Татьяной Мамедовой, салоном красоты «Зенго» (Zengo) . Девушки из группы являются «лицами» спортивно-оздоровительного центра «Кимберли Лэнд»  и  загар-клуба «SAN-FAN». Песни «PARTY» с хорошим рейтингом ротируются  380 региональными радиостанциями и 50 телеканалами.
Песни и клипы  группы «PARTY»  вошли в сборники ведущих рекорд-компаний: «Реал-рекордс», «Монолит», «Грамофон-рекордс», «Артэс рекордс», «АРС-рекордс».
Статьи о развитии проекта «PARTY» публиковались в сотнях  изданий. В том числе в газетах: «Труд», «Московский комсомолец», «Московская правда», «Вечерняя Москва», «Красная звезда», «Совершенно секретно»; в журналах: «Неон», «Все звезды», “Московский стиль”, “АиФ.Твой курс”, «NRG», «Пингвин», «Beauty», «Gala», «Сударушка», «Крестьянка», «100% здоровья»,  «Башня»,  и многих др., а также региональной прессе.
Продюсерский центр «Пати Продакшн» подписал протокол о намерениях с японской компанией “Music Publisher” по продвижению группы «PARTY» на рынке Юго-Восточной Азии.

И вот когда коллектив уже устоялся начали появляться так называемые продюсеры.

ИОСИФ ИГОРЕВИЧ ПРИГОЖИН

Вдруг неведомо откуда узнав мой телефон, позвонил Иосиф Пригожин. В то время он еще не был так раскручен. Работал с Авраамом Руссо. Певец «неизвестной» национальности был найден Пригожиным в одном из клубов на Кипре. Он его позвал в Москву. Руссо прилетел.
Денег на его раскрутку у Пригожина не было. И он обратился к криминальному меценату Тельману Исмаилову. У Тельмана благодаря благосклонности мэра столицы Ю. Лужкову (кстати моему однокашнику по «Керосинке») были колоссальные активы в Москве. Один Измайловский рынок чего стоил! Офис Тельмана находился в принадлежащем ему ресторане «Прага», некогда бывшем достопримечательностью Москвы. У бокового подъезда ресторана, ведущего в кабинет Исмаилова, всегда крутился народ. Много попрошаек от шоу-бизнеса. И мощная охрана.
Денег Пригожину дали. Но результата не было. Начались разборки между прежними хозяевами Руссо, Пригожиным и Исмаиловым, не хотевшим терять свои деньги. Были и взрывы машин, и похищение детей Пригожина (по его словам), и покушения на Руссо (тоже по его словам). Гремучее сплетение армянина Руссо, азербайджанца Исмаилова и горского еврея Пригожина! У Пригожина ещё не было в обойме Валерии. А разовые промоутерские услуги по организации концертов нескольким артистам нельзя было назвать продюсированием. Было известно о его работе директором дома культуры где-то на периферии. И изданной  книге по искусству, скомпилированной из статей в разных учебниках.
Иосиф приехал ко мне в министерство и добрый час рассказывал какой он крутой и какие у него связи на ТВ, радио, среди владельцев клубов и концертных директоров. Выпил три чашки чая (это по-кавказски), он предложил «помочь» с раскруткой группы PARTY! Надо дать только немного денег, тысяч двести не нашими. «Иосиф, имел бы такие деньги, басни бы твои не слушал, - ответил я». На том и расстались.
ЮРИЙ ВИКТОРОВИЧ АКСЮТА

Один мой близко знакомый бизнесмен был на ТВ, с кем-то встречался по бизнесу. Случайно его в коридоре увидел Константин Эрнст. « Что же Вы не предупредили, мы бы всё организовали. Давайте зайдем ко мне, поговорим, - сказал Эрнст». Беседа под коньячок приняла доверительный характер. И мой знакомец спросил про перспективы певицы Алсу. Получил ответ, что отец напрасно тратит деньга. Звезды не будет. Тут мой приятель, помогавший малость деньгами в проекте PARTY!, спросил мнение Эрнста и про  этих девчонок. Эрнст их не знал и кому-то позвонил. Дословно из уст моего знакомца это звучало так: «Эрнст позвонил какой то бабе и та сказала, что группа фуфло, а девки просто шалавы.» «Какой бабе? – переспросил я». «Не знаю, Анюта, вроде». «Аксюта?» «Да. Наверно». «Так это мужик! Он недавно пришел директором Дирекции музыкального вещания на «Первый». Ну и гадёныш!» «Чего так?» И я рассказал.
Несколько месяцев назад мне в министерство позвонил генеральный продюсер французско-российского радиоканала «ЕвропаПлюс» Юрий Аксюта и попросил о встрече. Я дал согласие. Юрий приехал вовремя. И сразу же попросил у секретаря чаю и заявил, что у него жёсткая диета и график приема пищи. Достал йогурт, какие то баночки и стал есть. Ничего так, в кабинете управляющего делами министерства!
Поев, Юрий начал бесу с того, что он просто в восхищении от группы PARTY!. Девчонки просто супер! Репертуар великолепен! И авторы, работающие с группой, широко известны, и прекрасные музыканты. Далее последовало признание в том, что Аксюта будет очень рад видеть их в студии радиостанции «ЕвропаПлюс». Что его компания готова вложить деньги в раскрутку группы на паритетных началах. И он готов буквально через день предоставить договор о сотрудничестве мне на подписание. Я был конечно рад этому. Мы чуть не расцеловались на прощание.
Через день секретарь принесла мне проект договора, поступивший по факсу. Прочитав проект договора, я просто не поверил своим глазам. В нем предлагалось полностью сменить репертуар группы на песни, созданные композиторами из пула радиостанции. Всё музыкальное продюсирование предлагалось передать каналу, как и организацию концертной деятельности. А в итоги прибыль должна была бы распределяться в соотношении 30 на 70 в пользу «ЕвропыПлюс». Я тут же набрал Аксюту. «А что Вы хотели? Мы известнейший бренд! А группа только начинает.» «А это ничего, что у девчонок 40 песен , три клипа в ротациях на ТВ? Что в числе авторов супер звезды?» «Начнем как бы с нуля, - сказал Аксюта». В ответ сказал и я. Но это была непереводимая игра слов. Больше мы с ним не общались. А перейдя к Эрнсту, он припомнил мой «теплый» ответ. Вот такие люди и держат наш шоу-бизнес за удила.

СЕРГЕЙ ВИКТОРОВИЧ БАЛДИН

Генеральный продюсер радиостанции и холдинга «Русское радио». Общение с ним мало чем отличалось от общения с Аксютой.  Правда тут я приехал к нему. И я прислал ему проект договора после нашей вполне дружеской беседы. Ответ пришел быстро. И проценты тоже распределялись 40 на шестьдесят не в нашу пользу. И было ещё одно дикое условие, что эфиры на «Русском радио» мы оплачиваем из общей прибыли от концертной деятельности. Тоже бы послал. Но вспомнил, что среди совладельцев станции есть один давнишний знакомый. Это и решило вопросы с эфирами и жесткой ротацией песен группы. Жесткая ротация - это когда в эфире песня звучит не менее 12 раз в сутки. Балдин с этим смирился. И даже дал команду на фотосессию группы для канального журнала «Пингвин».

ЮРИЙ ШМИЛЬЕВИЧ АЙЗЕНШПИС

Это действительно большой, ломовой продюсер. Правда и «местах не столь отдаленных» успел посидеть И не мало – 17 лет за валютные операции. Но он раскрутил группу «Кино». Без него бы мы могли и не узнать про Виктора Цоя. Влад Сташевский, Катя Лель, группы «Динамит», «Моральный кодекс» и «Технология», Дима Билан, Линда… Юрий Шмильевич оставил большой след в нашем шоу-бизнесе.
В группе «PARTY!» была очень красивая девушка Надя Ручка. Она и сейчас не потерялась к музыкальной тусовке, а тогда просто блистала у нас, как и позже в группе «Блестящие». А у Айзеншписа в группе «Динамит» был красавец-солист и композитор Илья Зудин. Я позвонил Айзеншпису и пригласил его к себе для обсуждения одного забавного предложения, пришедшего мне в голову. И он приехал.
Мы пили кофе и обсуждали мою идею. Дело в том, что Надя и Илья давно были влюблены друг в друга. Я даже был у них на смотринах, когда в Москву приехала мать Ручки, чтоб одобрить выбор дочери. Раз дело шло к свадьбе, то почему не сделать из этого шоу? Сватовство в эфире какой-то из телепрограмм. Дарение кольца на концерте, Публичная свадьба со съемками для эфира, фотосессии, радиоперекличка на каналах.  Мы посмеялись и поладили. Но жизнь распорядилась иначе. В самый неподходящий момент возлюбленные расстались. А вскоре поздно ночью мне позвонил помощник Айзеншписа и сообщил о его кончине. На следующее утро мы с женой улетали в Италию.  На похороны я не попал. А очень жаль…



ИГОРЬ ЯКОВЛЕВИЧ КРУТОЙ

Я давно был в числе авторов, доверивших сбор своих авторских отчислений компании Игоря Крутого НААП (Независимому агентству авторских прав). Роялти, пусть и крошечные, но поступали. Компания раз в год выплачивала авторам деньги, оставив добрую половину себе за услуги. Я вспомнил об этом, когда у группы «PARTY!» появились первые клипы и успех. Решил воспользоваться советом мэтра. Там у Крутого, в его компании «АРС», работал тогда и мой близкий приятель Хизри Байтазиев, великолепный концертный директор, катавший по стране с турами Аллу Пугачеву, Софию Ротару, Ирину Аллегрову, Филиппа Киркорова, Юрия Шатунова… Его то я и попросил согласовать мой приезд к Крутому на Ленинградский проспект в штаб-квартиру «АРС».
Крутой принял очень гостеприимно. Всё же я представлял штаб армии нефтяников. Расспросил о группе и попросил поставить для просмотра клипы. У него была такая операторская, что я просто ахнул. Посмотрел два клипа. Похоже, что понравились. Спросил кто снимал и во сколько обошлось. И не поверил, что всё это волшебство можно снять так дешево. На отбракованной пленке, в костюмах, взятых на прокат просто под честное слово, в интерьерах, предоставленных бесплатно, и без оплаты массовке из студентов ВГИКА.
Вернулись в кабинет к Игорю. Он решил пригласить Вадима Ботнарюка, своего продюсера клипов, очень грамотного спеца, поработавшего в шоу-бизнесе США.
«Как тебе группа «PARTY!»? Они лучше «Стрелок»?, - спросил Вадима Крутой.»  К слову сказать, у Вадима в эту ночь родился первенец и у него было состояние эйфории. «Девчонки первый класс. Если наши (Стрелки) хабалки, то эти как из института благородных девиц!, - ответил Ботнарюк». Крутой порекомендовал мне всё еще раз показать Вадиму и обговорить, где группу можно использовать. В тут в кабинет зашли работники «АРС».  Они жаловались, что съемка к рекламе концерта Крутого в Кремле с участием примадонны не удалась. Игорь пошел посмотреть и тут же по всем этажам разнеслась русская речь о чудовищном образе Пугачевой и повеление немедленно все переснять. «Уберите её за рояль!!!»
Мы зашли к Вадиму выпили шампанского за новорожденного. Договорились встретится через несколько дней. А через неделю на Вадима напали и крепко избили. Он попал в больницу. Продолжения не последовало.
Много лет позднее мы в Карловых Варах с женой в отеле «Дворжак» близко познакомились с мамой Игоря Крутого Галиной Сергеевной. Мы вместе за одним столом сидели все две недели нашего отпуска. Очень приятная и общительная тётя. Сама работала бухгалтеров в «АРС». Мы с ней еще потом встречались на юбилейном концерте Игоря Крутого в вип-зоне в Государственном Кремлевском дворце.
Потом свои поползновения к группе «PARTY!» предпринимал ещё ОЛЕГ НАУМОВИЧ НЕПОМНЯЩИЙ, концертный директор Аллы Пугачевой,  подкарауливший меня в кулуарах концертного зала «Россия». Сулил золотые горы, туры по стране, все клубы Москвы. Скромно просил 50% от гонорара за каждое выступление. Не договорились.



ЛЕВ ИВАНОВИЧ ЯШИН.

Олимпийский чемпион по футболу 1956 года, чемпион Европы 1960 года, Герой социалистического труда, единственный в мире вратарь, удостоенный «Золотого меча». Кавалер двух орденов Ленина. Весь мир приклонялся перед ним. Он был лучшим из лучших. Играл за сборную мира. Но как известно, смерть и забирает лучших.
В 1984 году он пережил тяжелый инфаркт и инсульт. И это в возрасте 55 лет. Плохо работали сосуды ног. Стала развиваться гангрена. Одну ногу пришлось ампутировать. Он жил с протезом. Очень тяжело это переживал. Через пять лет Льву Ивановичу диагностировали рак в неоперабельной стадии.
Так сложилось, что в 1989 году у меня был небольшой бизнес. Горбачев разрешил госслужащим совмещать основную работу с приработком.  Для меня это стал консалтинг.
Слухами земля полнится. И как то разведав об этом бизнесе, ко мне в министерство приехали Лидия Павловна Скобликова, шестикратная олимпийская чемпионка по бегу на коньках, и Александр Павлович Рагулин, трехкратный олимпийский чемпион, десятикратный чемпион мира по хоккею с шайбой. Последний возглавлял общественную организацию «Ветераны хоккея». Просто видеть их и говорить с ними были для меня высокой честью. Наша частная фирма была одна из самых первых в Москве. Так вот, эта почтенная делегация приехала ко мне за помощью.
Рагулин, мой кумир после матчей СССР-Канада, попросил помочь Аркадию Ивановичу Чернышову, великому хоккейному тренеру, который болел и нуждался в дорогостоящих лекарствах. А также Льву Ивановичу Яшину, нуждавшемуся в постоянной медсестре и сиделке. Лидия Павловна попросила о помощи Нине Апполоновне Понамаревой, нашей первой в истории СССР олимпийской чемпионке 1952 года, метательнице диска. Всего набралось пять ветеранов спорта, остронуждающихся в финансовой помощи.
Посоветовавшись с соучредителями, мы приняли решение выплачивать этим спортсменам, гордости страны, пенсии.  Приличные. Больше обычных в несколько раз. И с января 1990 года начали эту акцию.
Договорился с Рагулиным съездить к Льву Ивановичу Яшину. Александр Павлович (Сан Палыч) даже с Юрием Евгеньевичем Ляпкиным, тоже олимпийским чемпионом по хоккею, ко мне для этого приехали. Шли первые дни марта. Валентина Тимофеевна, жена Яшина, сказала, что он себя плохо чувствует. Мы отложили поездку. А уже 20 марта великого вратаря не стало. Ему шел 61 год.
С Александром Павловичем Рагулиным мы еще не раз встречались и даже пива успели попить. Такой здоровяк! И такой добродушный и надежный! Горд тем, что общался с этим человеком-легендой!
Такой вот маленький шарик, на котором мы живем.

ВЛАДИСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ ТРЕТЬЯК

Про хоккеистов можно писать много. Я ведь учился с Владимиром Шадриным, легендарном спартаковским нападающим, двукратным олимпийским чемпионом, пятикратным чемпионом мира. Мы с ним с 1948 года. Кстати, математическую школу он закончил с серебряной медалью. В МИНХ и ГП (ныне РГУ НЕФТИ И ГАЗА)  поступил легко. К тому же у нас заведующим спортивной кафедрой был Александр Петрович Рысцов, участник Великой Отечественной войны, неоднократный чемпион СССР по футболу в составе московского «Спартака». А спартаковец для спартаковца – друг, товарищ и брат. Володю мы видели в институте не часто, в основном во время сессий, когда с Рысцовым они стремительно проходили по кафедрам, зачеты и экзамены по предметам которых были в прошедшем семестре. Но мы с ним дружили. И после спортивной карьеры Шадрина тоже. Он и помогал мне в организации мероприятий с участием сборной СССР по хоккею.
Первым большим делом стал приезд в МИНХ И ГП сборной страны перед чемпионатом мира  в 1971 году. За год до этого наша сборная стала десятикратным чемпионом мира. Приехали все звезды. У нас были заготовлены наборы открыток с портретами хоккеистов – десятикратных чемпионов. Я как организатор крутился в комнате президиума актового зала, куда после приема у проректора института Маца Бориса Адольфовича и получения подарков, пришла вся сборная. Ребята с удовольствием дали мне автографы на свои портреты. Взял автограф и у Александра Якушева, и Валерия Харламова, и у Анатолия Фирсова, и Бориса Михайлова… И только Александр Мальцев оговорил меня, мол ты же уже взял автограф у Харламова, зачем тебе мой? Ревность, конечно. Но автограф поставил. И пацан Третьяк, с переломанной рукой, тоже поставил свою знаменитую теперь подпись. Наконец все заспешили на сцену. Там хоккеисты после выступления тренера команды Аркадия Ивановича Чернышова ответили на массу вопросов студентов. А потом для них был небольшой концерт самодеятельности. Ребята особенно оживились, когда на сцену вышли наши девчата-красавицы из ритм-балета.
Так уж получилось, что во время концерта Владислав Третьяк сидел рядом с моей юной женой. И она до сих пор помнит, как его рука в гипсе источала запах мази Вишневского.
Через несколько лет я тоже через Володю Шадрина по официальному письму пригласил сборную по хоккею в министерство нефтяной промышленности СССР. Сборная по традиции перед каждым мировым турниром встречалась с трудовыми коллективами для получения напутствия. И министерство встало в этот ряд. В этот раз команду привез тренер Константин Локтев, сам в недавнем прошлом великолепно игравший за её. Главный тренер Борис Кулагин приехать не смог.   Ярко выделялся нелепыми ответами на вопросы из зала недавний игрок рижского «Динамо» Хельмут Балдерис. А так - всё знакомые лица. Выходя из автобуса, Володя Петров пошутил, спросив у меня будет ли банкет.
Все прошло «на ура». Я вел встречу из-за журнального столика на сцене. И прямо на сцене ребята подписали фламастерами мне настоящую клюшку, как и первому заместителю министра Кремневу Владимиру Ивановичу.  Теперь клюшка, а точнее росписи почти совсем выцвели. Но говорят есть метод их восстановить. Все-таки реликвия: Петров, Михайлов, Харламов, Третьяк…
Прошли годы, и судьба вновь свела нас с Владиславом Александровичем Третьяком, уже депутатом государственной думы РФ.
Наверно в 2005 году, в период очередной предвыборной кампании, бригада депутатов в составе Третьяка Владислава, Комаровой Натальи, Тимченко Вячеслава и ещё одного депутата из комитета по организации работы думы вылетела в нефтяные регионы Сибири для встречи с избирателями. Их сопровождали руководители крупной нефтяной компании и я, как секретарь Нефтегазстройпрофсоюза России.
Лететь долго. Решили сыграть в преферанс. Я быстренько проиграл маститым Третьяку, Тимченко, представителю бизнеса. И ушел к столу составить компанию за обедом Наталии Владимировне Комаровой (потом долго руководившей Ямало-Ненецким автономным округом). И вскоре слышу, как Третьяк возмущается своим солидным проигрышем. Дальше несколько дней были совместные завтраки, обеды, ужины с руководителями регионов, городов, предприятий. Владислав отличный рассказчик и много травил о различных хоккейных приключениях в поездках по миру, про главного тренера Анатолия Владимировича Тарасова или про своего внука, только начинавшего играть в хоккей. Знал и много анекдотов. Тут мы с ним соперничали. Кстати, о Тарасове я тоже добавил несколько слов. Мой институтский приятель проходил действительную военную службу в ЦСКА. Его отец, полковник, работал в клубе начальником отдела технических видов спорта и единоборств. Женька занимался видеосъемкой матчей и тренировок. Футбольная команда ЦСКА часто играла на стадионе «Динамо». А Тарасов  в тот период тренировал футболистов. Мы приходили на стадион навестить приятеля, выпить пива и посмотреть игру. Как то раз я уговорил Женьку дать мне поснимать телекамерой матч. Камера была тяжеленой. И мне ну никак не удавалось поймать поле. То трибуны, то небо. После игры поехали с Женькой на служебной машине с телеоборудованием в клуб. Матч был проигран. Тарасов зол. И решил сразу устроить «разбор полетов». Сначала он ругал за плохие пасы и неудачные удары игроков. Ну а когда пошли мои пять минут съемок «трибуны – небо», то отборой русской лексикой он прошелся по Женьке, дезертиру и пьянице. И прорычал, чтоб меня больше никогда не видел на трибунах и в клубе, а то голову оторвет и скажет, что так и было. Анатолий Владимирович был очень похож внешне и по манерам на моего отца. Так бывает. Почти двойник.
Потом думскую бригаду разделили, для большего охвата разных мероприятий. Мы с Владиславом поехали на новый замечательный крытый стадион давать старт  детскому турниру по хоккею. Третьяк щедро раздавал детям хоккейные фуфайки с его номером на спине, маленькие сувенирные клюшки с его автографом, значки. Мы долго стояли на ковровой дорожке, расстеленной на льду. Ноги закоченели. Но я заслужил от Влада тоже фуфайку, да еще и с автографом мастера. Ну а ноги отогрелись в дружеском застолье.
Потом мы как-то пересеклись на Ленинградском вокзале, отправляясь в Петербург каждый по своим делам.  Я потом где-то в стихах это использовал: «С Ленинградского вокзала уезжаю в Петербург …». Увидел Третьяка в окно вагона и поспешил к двери. Обнялись на перроне и перебросились несколькими словами. Пассажиры «Сапсана» прилипли к окнам, разглядывая Третьяка «живьем». Потом были встречи в думе, на съездах «ВПП «Единая Россия». Были корпоративы. Владислав Александрович быстро импровизировал со стихами. И мы перекидывались с ним четверостишьями на салфетках через соседние столики…
Как там у Евгения Долматовского: «Ходите не рядом, а главной дорогой. И встретите всех, кто вам близок и дорог».
ГРИГОРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ЯВЛИНСКИЙ

Писать о Явлинском не очень большая радость теперь, спустя три с лишним десятилетия после нашей встречи. Но из моей жизни это не вычеркнешь.
В начале 90-х годов в России был образован Клуб нефтяников. По примеру аналогичных клубов в США и Канаде. Может ещё есть где-то. Мы тогда этот вопрос не изучали. Кстати, я уже упоминал в рассказе о встречах с актером Валентином Гафтом и художником Никасом Сафроновым на мероприятиях, проводимым этим клубом. У меня до сих пор в письменном столе лежит членский билет этого клуба.
В году 1994 году в одном из домов приемов в Серебряном бору в Москве состоялось очередное заседание членов клуба. В качестве основного гостя на неё был приглашен Григорий Алексеевич Явлинский, в то время отходивший от государственной «деятельности» и сосредоточившийся на политической карьере. Недавно прошли выборы в государственную думу, на которых он возглавлял партию «Яблоко» (от первых букв фамилий основателей партии Явлинский, Болдырев, Лукин).
После представления Явлинский минут тридцать говорил с трибуны о необходимости реформ отечественной экономике, социальных программах правительства, в том числе и о его детище - программе «500 дней».  Говорил вяло, путанно, без конкретики и цифр. А ведь ещё совсем недавно он был заместителем председателя правительства РФ. Попал он туда как-то не серьезно. Родившийся во Львове парень, боксер, окончивший вечернюю школу, в 17 лет поступил в Московский институт народного хозяйства им. Плеханова. По окончании вуза работал в основном в различных подразделениях Комитета по труду и социальным вопросам. Вступив в КПСС в 1984 году, ускорил свою карьеру и к 1990 году занимал должность начальника управления социального развития и народонаселения того же Комитета. Его преподавателем в вузе был Леонид Абалкин. В 1989 году последний был избран народным депутатом СССР. И волей судьбы вошел в числе ряда депутатов в органы государственной власти. Уже летом профессор Абалкин стал заместителем председателя правительства СССР. Преподаватель не забыл  и своего студента. Так Явлинский стал заведующим Сводным экономическим отделом Совмина СССР. А летом 1990 года Верховный Совет РСФСР утвердил Явлинского заместителем председателя Совета Министров РСФСР, председателем государственной комиссии по экономической реформе. Человека без опыта работы на производстве, в науке, в управлении.
После выступления Григорию Алексеевичу стали задавать вопросы из зала. Нефтяники-руководители народ зубастый. И Явлинский крутился, как уж на сковородке. Свою лепту в этот процесс внес и я. «Григорий Алексеевич, я Ваш избиратель. Голосовал на последних выборах за «Яблоко».  Мне понравилось, что в 38 лет Вы уже руководили правительством и реформой. Что вышло, Вы уже рассказали. У меня практический вопрос. Вы предлагаете убрать льготы по налогообложению с компаний, занимающихся добычей трудноизвлекаемых запасов нефти. Вы отдаете себе отчет, что вкладываться в финансово ёмкий процесс без поддержки государства желающих не найдется?, -задал я вопрос.» К тому времени я около 7 лет проработал начальником отдела сводного плана, учета и анализа. Знал о чем спрашиваю. «Ну уж нефти нам надолго хватит, - ответил лидер экономических реформ». Зал загудел. В общем на этом и закончили.
Как водится после официальной части перешли к фуршету. Явлинского осаждали руководители компаний с различными вопросами. Неожиданно ко мне подошел помощник Явлинского и сказал, что Григорий Алексеевич очень хочет со мной поговорить. Мы отошли от общего стола к маленькому уже сервированному. Стояли на столе и две бутылки знаменитой Посольской водки. «Так он же не пьет. Спортсмен, боксер, - спросил я». Ответа не получил. Подошел Явлинский. Начал расспрашивать меня об образовании, работе, политических взглядах. Один ответ о том, что из КПСС не выходил и билет не сжёг, хорошо помню. Мы постоянно наполняли рюмки друг друга. Я критиковал мутную программу «500 дней», говорил, что на перестройку нужны как минимум две пятилетки, а то после скороспелой  реформы концов не найдешь. Он возражал, мол надо делать очень быстро, чтоб потом уже нельзя было отыграть назад. Я в запале наезжал на него, что это не шашки. Короче уговорили две бутылки. Григорий Алексеевич понукал помощника принести ещё. Но я и сам уже был хорош и резко отказался. Явлинский стал звать меня в его команду, в «Яблоко». Совал визитки. На том и расстались. Поддатый и не удовлетворенный я уехал домой. Вот и всё.

АНАТОЛИЙ МИХАЙЛОВИЧ ШАХРАЙ

Тут история повторилась чуть не дословно как с Явлинским. Шахрай из терских казаков. После окончания Ростовского государственного университета работал ассистентом кафедры, завлабом в МГУ им. Ломоносова. В 1986 вступил в КПСС, а в августе 1991 году «переобулся в воздухе» и вышел из партии. Был избран народным депутатом СССР. В 1992 году стал заместителем председателя правительства РФ, председателем госкомитета РФ по национальной политике. 8 декабря 1991 года участвовал в подготовке процедуры подписании Беловежского соглашения о ликвидации СССР и образовании СНГ между Российской Федерацией (РСФСР), Украиной и Республикой Беларусь. Затем представлял Правительство РФ в Конституционном совещании. Считается одним из основных авторов Конституции РФ.
Шахрай тоже был в качестве основного гостя Клуба нефтяников. Долго отвечал на острые вопросы по Беловежской пуще и Конституции. Даже до перебранки с залом дошло. Запомнил меня в зале за реплику о том, что даже грамотно переписать из конституции США не сумели текст.
И опять уже на фуршете его помощник отозвал меня для беседы с Анатолием Михайловичем. Опять водка и громкий спор по Беловежской пуще. Нас даже окружили другие члены клуба. Говорил он азартно и возбужденно. Доказывал, что СССР и так бы умер. Я же возражал, что мы без американцев сами должны были всё решать, что надо было с США, уж коль «подмялись» под них, для страны всё что можно отжать. И денег на  реформу государственного устройства. Помощник Анатолия Михайловича и президент Клуба едва нас растащили.
Да лихое время, лихие люди, бедная Россия!

АВТОГРАФЫ

Я никогда целенаправленно не собирал автографы и не коллекционировал их. Но по жизни получилось так, что их скопилась почти сотня. Среди них есть личные подписи выдающихся актеров, спортсменов, космонавтов, государственных деятелей. История каждого из этих автографов достаточно интересна. И я решил привести здесь в книге некоторые из них. В зеленом детстве и юности я бывал на всех праздничных концертах в Минздраве СССР, где работала моя мама. Она же и занималась организацией этих мероприятий по общественной линии. Все концерты со стороны артистов были шефскими и собирали суперзвезд того времени. Актеры и эстрадники, все до единого, проходили через кабинет матери и не познакомиться с ними было сложно. Наиболее значимыми для себя считаю автографы великих актеров русского театра и кино. Среди них Игорь Владимирович Ильинский, Николай Олимпиевич Гриценко, Анастасия Платоновна Зуева, Михаил Михайлович Новожилов, Иван Александрович Любезнов.  В концертах в Минздраве принимали участие ведущие артиcты эстрады. Мне дорог автограф Ольги Борисовны Воронец, блистательной исполнительницы русских песен, оставшейся чуть-чуть в тени Л. Зыкиной. Я горжусь, что два слова на память мне написала суперпопулярная певица Нина Дорда, чей образ-намек чудесно сыграла в киноэпопее "Московская сага" Кристина Орбакайте. Сверхпопулярны в те годы были певица Эльмира Уразбаева, и братья Сазоновы, лучшие исполнители степа "всех времен и народов", и блистательная рассказчица Кира Смирнова, и конферансье Олег Милявский. Думаю, мои читатели старшего поколения помнят эти выдающиеся имена. Дороги мне конечно и автографы тогда еще совсем молодого Николая Сличенко, любимца всех женщин за его романс "Милая" и его виртуоза гитариста  аккомпаниатора Владимира Туманова. Ну, а о красавице, пленявшей мужчин своим обаянием, Ирине Бржевской и говорить не приходиться! Мама была в дружеских отношениях с семьей выдающегося композитора Мурадели, с самим Вано Ильичом и его супругой Нателлой Павловной. Дорожу автографом этого блистательного человека и музыканта. Уже когда учился в "Керосинке", в институте сам занимался организацией концертов, встреч со спортсменами и т.п. Об этом я уже достаточно подробно писал в этих воспоминаниях.
Запомнилась встреча с литовским актером Бруно Ойя, бывшим баскетболистом, членом олимпийской сборной СССР еще в 1952 году. В те годы одним из лучших советских фильмов был " Никто не хотел умирать", где Бруно сыграл одну из центральных ролей. Я же играл в студенческом театре, "болел" сценой. Перед концертом я сказал Бруно, что мечтаю сняться в кино вместе с ним. И он тут же начертал на листке мне ответ: " А почему бы не вместе?". Работа отца была связана с космонавтикой. Конечно же, есть автографы космонавтов. Среди них особое место занимает роспись обаятельного творческого человека Алексея Архиповича Леонова и первого врача на околоземной орбите Бориса Егорова. Один из самых интересных и памятных автографов принадлежит актеру Владимиру Георгиевичу Козелу. Все мы помним его по замечательной роли белогвардейского контрразведчика полковника Щукина в сериале "Адъютант его превосходительства". Еще больше он запомнился в роли пана Беспальчика в телевизионном театре миниатюр "Кабачок «13 стульев". В период моей работы в Московском горкоме профсоюза мы приглашали Владимира Георгиевича на вечеринку для работников аппарата и профактива. Актер прочитал много веселых скетчей, стихов, рассказал интересные актерские байки. Особо запомнилась следующая из них. Владимиру Георгиевичу предложили сыграть роль Сталина в монументальной киноэпопее. Он успешно прошел кинопробы в гриме, великолепно вписался в роль. Однако его кандидатуру не утвердил ЦК партии с мотивировкой: "В роли Сталин Козел. Это нонсенс". В недавнем прошлом я активно занимался шоу бизнесом как хобби. На этом поприще значительно укрепил свои связи с актерским цехом. И когда настала необходимость создать жюри фестиваля самодеятельности, проблем с желающими не возникло. На память о фестивале помимо ярчайших впечатлений от творчества самодеятельных певцов, танцоров, оркестрантов, циркачей остались автографы Святослава Бэлзы, Валентины Толкуновой, Вячеслава Малежика, Екатерины Семеновой, Аллы Данько, Владимира Кочергина.  Дорога мне и фотография с автографом Виктора Ивановича Калюжного, министра топлива и энергетики, под началом которого мне довелось работать. Так вот получилось, что, не занимаясь собирательством, мне удалось накопить великолепную коллекцию автографов, о части которой я Вам рассказал.

ЖАНБЫН БАТМУНК

Мы с супругой отдыха ли как-то в Крыму. В Алупке. Дом отдыха «Морской прибой» находился прямо на территории знаменитого Воронцовского дворца в роскошном саду. Пока из корпуса дойдешь до пляжа, наешься винограда, инжира, абрикосов, слив… А мандарины, гранаты, лимоны и т.д. ещё не созревали к началу августа. Шел, кажется, 1975 год. Море в Крыму меняет свою температуре два раза за неделю. То +24, то +16. И это всё из-за течений. Зато на пляже очень комфортная атмосфера. Да и обустроен он был так, как мы раньше не встречали. Даже прямо к морю шла ковровая дорожка! Ведь принадлежал дом отдыха 4-му главному управлению Минздрава СССР, попросту – «Кремлёвке».
Над волнорезом был надстроен второй ярус, где находилось кафе с приятными напитками, мороженным по столь же приятным ценам. Там звучала вечерами музыка. А скала, прямо подступавшая к кафе, подсвечивалась разноцветными фонариками. Вечером, под плеск набегавший на берег волны, там было очень здорово отдохнуть от дневного солнца.
И днем я на солнце не залеживался. В один из полдней, оставив юную супругу на пляже, решил пойти в биллиардную, постучать шарами.
Хотя там были всего два, но прекрасных стола. И вечером к ним было не протолкнуться, а днем совсем свободно. Преклонных лет подслеповатый маркёр Петрович никому не отказывал в партии на биллиарде. Он очень напоминал старейшину русского биллиарда Васю-резанного из фильма «Классик» в исполнении Владимира Зельдина. И великолепно исполнял резанные удары почти под 180 градусов.
Но в этот день за одним из столов игрался сам с собой невысокий мужчина, мне показалось казах, с сильным ударом. Но из-за роста недостающий многие шары. Он обрадовался моему приходу и предложил сыграть партию. Я сразу согласился. Петрович достал нам из шкафа новые кии и предложил играть на интерес, по рублю. Рубли эти, как правило, доставались ему за услуги. Мы с партнером не возражали. Сыграли три партии. Я победил со счетом 2:1. Дядька расстроился и, поблагодарив меня, ушел. Шесть рублей достались Петровичу. На радостях он поведал мне, что играл я с Председателем Великого Народного Хурала, Председателем Совета Министров Монгольской народной республики Жанбыном Батмунком. Выходит, за страну с честью постоял и гостя не особенно обидел. Такие встречи не редкость в правительственных здравницах.

ТИМОТИ ЛЬЮИН (TIMOTHY LEVI N)

Барон Тимоти Льюин — сын адмирала Теренса Льюина, экс-командующего вооруженными силами Великобритании. За победу над Аргентиной в войне за Фолклендские острова королева Великобритании Елизавета II присвоила Теренсу Льюину наследственный титул пэра Великобритании.  Отец Тимоти скончался в 1999 году и титул перешел к сыну. Тим Льюин начал карьеру на финансовом рынке в 1972 году с Лондонской товарной биржи. Позже занимал руководящую должность в трейдерской компании Edward Boustead & Co. В 1987 году основал собственную брокерскую фирму. В 1991 году был приглашен британским правительством для участия в проекте по финансовому консультированию компаний, госструктур и финансовых институтов на постсоветском пространстве. В разные годы являлся директором многих инвестиционных фондов, инвестирующих в Россию, Украину, Казахстан и другие развивающиеся рынки.
Тим появился на Московской нефтяной бирже (МНБ) в 1993 году с предложением попробовать в игровом формате обкатывать идею торговли фьючерсными контрактами на нефть и нефтепродуктов. В этом были заинтересованы многие участники рынка, ведь после Сингапура до Лондона не было ни одной биржи. Это разрывало временную цепочку торгов. Однако среди акционеров,  среди работников биржи было очень  мало людей, кто понимал бы, что такое фьючерс.
Я в это время работал вице-президентом МНБ. Старался взять у Тима как можно больше знаний. Ведь он напрямую работал с KNOW HOW FUND (в переводе – знаю как). Я окончил несколько курсов обучения по разным темам биржевой торговли. За это время мы с Тимом сдружились. И когда с биржи перешел на работу в ведущую в России брокерскую компанию, наша дружба вылилась в несколько интересных проектов. Коротко от этом.
Первое. Стояла задача зарегистрировать нашу российскую компанию в качестве участника торгов на Лондонской фондовой бирже (LCE) и Международной нефтяной бирже (IPE). Это ужасно сложная и изматывающая процедура. У нас она заняла полтора года. Но мы всё же стали первой компанией из Восточной Европы, получившей такую лицензию. И тут без помощи Тима не обошлось Он познакомил меня с Членом комиссии по ценным бумагам Великобритании, который и разработал эту «жуткую» систему аттестации компаний. Я полтора десятка раз был у него в Лондоне и получал всё новые и новые требования. Но мы победили!
А в свободное время я через Тима приобретал нужные знакомства и осваивал основы лондонской жизни. Однажды Тим предложил встретиться в 17-00 на границе лондонского сити. В это время заканчивалась работа практически всех банков, бирж, фондов... Тим знал одну винарню с хозяйкой-француженкой. Мы зашли, и владелица бросилась обнимать Тима. Он представил меня, и я получил поцелуй обаятельной блондинки лет сорока. Было пусто и мы заняли столик ближе к стойке и прямо напротив двери. Мари (а может совсем и не Мари) принесла пару бутылок вина, презент от нее. Не успели мы сделать и по глотку, как в заведение посыпались гости.  Тим знал всех. Представлял меня. И все выражали крайнюю заинтересованность тем, что я русский. Каждый входящий заказывал на стол несколько бутылок вина. Скоро заведение заполнилось до отказа. Эпицентром происходящего был наш с Тимом стол. Уйма вопросов о ходе реформ в России, о перспективах экономики, нашей нефтянке и т.д. Пришел лучший брокер по какао бобам с сыном. Сыну исполнился 21 год и все стали его поздравлять. Теперь он мог самостоятельно заключать биржевые сделки. Так продолжалось до девяти вечера. Стали расползаться. Почти в прямом смысле. Я и сам был уже очень хорошенький. Тиму помог сесть в такси, которое вызвала Мари. И он поехал в усадьбу под Лондоном.  Утром дела шли вяло.
Самым интересным проектом в Москве, который мы осуществили с Тимати Льюиным, было обучение со сдачей экзаменов на право брокерской торговли на международных рынках. Мы договорились с Комиссией Великобритании по ценным бумагам. Комиссия определила преподавателей на трехмесячные курсы и экзаменаторов. Желающих получить лицензию в России оказалось очень много. Одновременно могли учиться на курсах тридцать человек. А очередь собралась на 15 потоков, хотя учеба стоила немало. Дорого обходился и прилет преподавателей с экзаменаторами, их проживание в Москве, транспортное обслуживание и оплата Комиссии за каждого сдающего экзамены. С первого же захода у нас около 20 человек были аттестованы на получение лицензии. Тим сказал, что это фантастический результат. В Англии этот процент не превышает 50%. Я придумал, как можно снизить издержки проекта. В посольстве и торгпредстве Великобритании в Москве, в аккредитованных в России компаниях было немало англичан, имеющих право преподавать и принимать экзамены от Комиссии по ценным бумагам. Еще мы получили разрешение использовать троих наших ребят, закончивших учебу на наших курсах в Москве. И дело пошло. С наших курсов вышло более 200 брокеров международной биржевой торговли, включая деривативы.
Как-то с руководством брокерской российской компании, где я работал первым вице-президентом, мы решили устроить для Тима и его помощников прогулку по Москва – реке. Узнали, что есть у нас очень классный и почти засекреченный прогулочный кораблик «Князь Рюрик». На нем мэр Москвы иногда проводил свои мероприятия. Кораблик был с изюминкой. Когда отрывался борт для установки сходней, одна буква в названии пропадала, и читалось название «Князь Юрик». Отстаивался кораблик  напротив Северного речного вокзала, на другом берегу.  Легко договорились с капитаном. Утвердили и маршрут, и стоянки. Капитан только спросил нас по малому или большому маршруту плыть. Большой включал в себя прохождение 14 мостов, 28 в обе стороны. При этом под каждым мостом должен звучать тост. Мы решили, что осилим только 8 мостов. Вел застолье сам капитан, знавший столько тостов и анекдотов, что можно было бы с ним и до Астрахани идти. В Москву вернулись все живые, но долго потом переспрашивали друг друга как всё прошло.
С Тимом еще многократно встречались и в Лондоне, и в Москве. Он и сейчас жив-здоров.  И его дети покорно ждут наследственного титула пэра.


ЛЮДМИЛА ГЕОРГИЕВНА ЗЫКИНА.

Людмила Зыкина родилась 10 июня 1929 года на юго-западной окраине Москвы, в районе Черёмушек, До 1942 года училась в школе рабочей молодёжи. В годы войны работала токарем на Московском станкостроительном заводе им. Серго. Орджоникидзе.
Герой социалистического труда, лауреат Ленинской и нескольких государственных премий, кавалер двух орденов Ленина, народная артистка СССР, Людмила Георгиевна начинала свой творческий путь в Государственном академическом русском народном хоре им. М. Е. Пятницкого, куда её приняли в 1947 году. Конкурс в ходе приема достиг 1500 человек на место.
Так уж случилось, что в 1999 году я предложил провести фестиваль художественной самодеятельности нефтегазовых компаний. И он прошел в городе Сургуте в мае следующего года. В состав жюри вошла в числе других Александра Андреевна Пермякова.
Александра Пермякова, народная артистка РФ, Заслуженный деятель искусств РФ в то время была и до сих пор остаётся  художественным руководителем Хора имени М.Е. Пятницкого. Мы хорошо сдружились с Александрой Андреевной во время фестиваля. Как в прочем, и со всеми членами жюри. По её просьбе помог в финансировании юбилея Хора, девяностолетие которого отмечалось в 2001 году.
На торжественном приеме в честь юбилея, который по традиции проходил в большом репетиционном зале Концертного зала им. Чайковского, где базировался хор, было много гостей, в том числе знаменитые артисты, начинавшие свой путь к вершинам творчества в составе хора. В том числе и Людмила Георгиевна Зыкина.  Поговорить толком не удалось. Пермякова лишь представила меня великой певице, а я только успел пригласить ее принять участие в концерте, посвященном Дню работников нефтяной и газовой промышленности в ГКЗ «Россия». Людмила Георгиевна спросила, когда будет концерт и дала номер телефона своего концертного директора.
Прошло полгода, и я позвонил по тому телефону. Оказалась, что Зыкина не забыла и мы были в её концертном графике. Договорились о транспорте, гонораре.  Конечно же лучшая гримерная была за Зыкиной. Встретил её у служебного подъезда. Обнялись как родные. Обхватить талию не смог, и обнял Людмилу Георгиевну за плечи. Спросил, когда она сможет выйти на сцену. Артистке шел 73 год. Она ответила, что через 15 минут будет готова. Сказал Зыкиной, что приду за ней. Концерт шел своим чередом. Пришёл к гримерной как раз вовремя. Дверь раскрылась, и царица русской песни вышла к нам. На ней были золотистые платье и шаль. При Зыкиной была её помощница-товарка Татьяна Свинкова. Людмила Георгиевна оперлась на мою руку, и мы пошли коридорами ГКЗ «Россия». Буквально все и артисты, и музыканты, и персонал ГКЗ кланялись нашей суперзвезде в пояс. Я был горд, что веду под руку Людмилу Георгиевну. «А что Вы нам споете, Людмила Георгиевна, -спросил я». «О чем же мне петь, как не о любви, -ответила Зыкина». Она простояла за кулисами со Свинковой минут пять, пока выступал предыдущий артист. «Смотри, Татьяна, какой парень! А попка какая! А?, - нашептывала Зыкина товарке». Выступление прошло блестяще. Зыкину долго не отпускали со сцены зрители. Он спела на бис «Волгу». Когда артистка переоделась я проводил её до машины и на прощанье чмокнул в щеку.
 В 2009 году когда Людмилы Георгиевны  не стало, я написал:
Как будто Волга обмелела.
Не льется песня над рекой.
Россия в миг осиротела.
Не будет Зыкиной другой.

ВЛАДИМИР ЕФИМОВИЧ СЕМИЧАСТНЫЙ

Парень из рабочей многодетной семьи сделал головокружительную комсомольскую, потом партийную карьеру. Попал в ближний круг руководителей СССР. Оказался втянутым в борьбу за власть и ключевым игроком в госперевороте. Был убран властителями судеб на периферию событий, когда, как говорится, мавр сделал свое дело – мавр может уходить. Но в истории его личности сохранилась какая то тайна, и она до сих пор вызывает споры своей неоднозначностью.
Владимир Семичастный родился 15 января 1924 года в многодетной семье рабочего мельницы в селе Григорьевка Павлоградского округа Екатеринославской губернии.
С 1939 года был секретарём комитета комсомола средней школы. В годы Великой Отечественной войны находился в эвакуации (был признан непригодным для строевой службы: врождённый порок сердца), сначала в Махачкале, Астрахани, Челябинске, потом в Кемерово, где поступил в Кемеровский химико-технологический институт и был избран секретарём бюро Кемеровского райкома комсомола. В конце 1942 года (в восеннадцать лет!) был принят кандидатом в члены ВКП(б).
С марта 1958 по март 1959 года - первый секретарь ЦК ВЛКСМ .С марта по август 1959 года -заведующий отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам. С августа 1959 года по ноябрь 1961 года - второй секретарь ЦК КП Азербайджана. В 1961- 1967 гг. председатель КГБ при Совете министров СССР.
Был единственным встречающим Хрущёва в аэропорту при прибытии на Пленум ЦК КПСС с Кавказа в 1964 году.
А, потом дорога вниз, в 1967-1981 годах уже заместитель председателя Совета министров УССР. С 1981 года зам. председателя правления      общественной организации - Всесоюзное общество «Знание». С 1988 года на персональной пенсии.
В 1995 году я работал первым вице-президентом Российского брокерского дома «С.А. и К». Старый состав КГБ фактически весь перешел на работу в коммерческие структуры. В ФСБ пришли уже новые люди с другими задачами. У нас в компании одновременно работало четыре представителя бывшего комитета. Работать они умели. Обеспечивали экономическую и физическую безопасность компании, занимались аналитикой и конфликтологией в её практическом применении. По их предложению руководство компании выделило очень приличную сумму денег для поздравления ветеранов КГБ с Днем защитника отечества. И мне поручили с одним из бывших КГБ-ешников поехать и поздравить ветеранов в особняке на Большой Лубянке.
Пропуска были оформлены легко. И мы пришли в кабинет, где ветераны спецслужбы собрались за праздничным столом. Главенствовал за столом Владимир Ефимович Семичастный. Наш сотрудник представил меня. Я передал в руки Семичастного пухлый пакет, обозначив, что это для распределения между ветеранами. Нас усадили за стол. Я оказался рядом с Семичастным. Он сказал, что за мной, по традиции, тост на новенького. Я витиевато поблагодарил ветеранов за мирное небо над головами, пожелал долгих лет жизни. Семичастный в ответном тосте поблагодарил нас и сказал, что это правильно, когда молодежь и бизнес не забывает ветеранов. Так пролетел час. Подняли по пять рюмок. Когда мы уходили, Семичастный пошутил, мол приезжайте почаще.
2 января 2001 года в Москве он перенёс инсульт и скончался, не дожив трёх дней до своего 77-летия.
 Да, неисповедимы пути Господни.


ЦЕЦИЛИЯ ЛЬВОВНА МАНСУРОВА

Первая исполнительница роли принцесы Турандот в постановке Евгения Багратионовича Вахтангова в 1922 году. Это был последний спектакль, поставленный Вахтанговым в Третьей студии МХАТ.  Свою сценическую фамилию Циля Воллерштейн, образованная барышня, закончившая юридический факультет Киевского университета, взяла в честь Мансуровского переулка, где находилась студия Е.Б. Вахтангова. Она пришла туда в 1919 году двадцати трех лет от роду и впоследствии стала примой Вахтанговского театра, которому отдала всю жизнь.
Народная артистка СССР,  Цецилия Львовна Мансурова преподавала в Театральном училище имени Б.В. Щукина. Студенты её обожали. Это она разглядела талант Юрия Яковлева, её учеником был Василий Лановой. Она осталась вахтанговской легендой, сохранив чарующую тайну своей притягательности, без которой нет подлинно великого актёра. Мы помним и любим её в роли военного хирурга Ашхен в фильме «Дорогой мой человек».
Году наверно 1967 было решено пригласить  в клуб «Кругозор» Московского института нефтехимической и газовой промышленности им. Губкина И.М. Цецилию Львовны Мансурову, которая была непревзойденным рассказчиком о Евгении Вахтангове, созданном им театре и великих постановках в исполнении великих артистов. Она дала согласие. Я договорился с ней, что приеду и заберу её в наш институт. Жила она в переулках близь улицы Горького (теперь Тверской).
Я поднялся в квартиру и позвонил в дверь. Мне открыла очень изящная, элегантная, одетая в бордовое платье, отнюдь не пожилая женщина. Хотя Цецилии Львовне шёл семьдесят второй год. Она сказала, что времени у нас много и вполне можно попить чаю с её кизиловым вареньем.  У хозяйки всё было готово, и помощница налила нам чай в хрупкие, наверно китайские чашечки. Подумалось, что Турандот и должна пить из таких чашечек, из изящного фарфора. Актриса спросила про наш институт, какие профессии мы получаем. Я подробно ответил. Это важное дело, сказала Мансурова. Помог надеть ей плащ. И мы спустились по лестнице к подъезду, где нас ждал «ЗИМ» проректора института Б.А. Маца. У него даже в кабинете стояли кремлевская вертушка для телекоммуникаций. Откуда? Бог знает. В машине я признался, что пытался поступать в Щепкинское театральное училище при Малом театре на курс МИХАИЛА ИВАНОВИЧА ЦАРЕВА. Что дошел до третьего решающего тура конкурса из 130 человек на место. И меня слушал на нём сам Царев. Цецилия Львовна ответила, что жизнь у артистов всегда сложная. И сожалеть не надо. Судьба сама выбирает правильную дорогу. Мы приехали, и я проводил Мансурову к Борису Адольфовичу Мацу.  Больше не удалось поговорить с великой актрисой и женщиной.
Но через месяц мы разыскали помощника, биографа и друга Константина Сергеевича Станиславского КРИСТИ ГРИГОРИЯ ВЛАДИМИРОВИЧА и решили его пригласить в клуб «Кругозор» тоже. Уговорить его доверили мне.
Еще в 1925 году в подмосковном поселке Дарьино группа детей решила своими силами поставить спектакль. Для постановки выбрали сказку «Любовь к трем апельсинам» Карло Гоцци. Ребятам выпало редкое счастье: в этом же дачном поселке отдыхал тогда величайший мастер русского театра Константин Сергеевич Станиславский. Его заинтересовал детский спектакль; он пришел на репетицию, дал ребятам много полезных советов. Спектакль получился веселый, интересный. Ставил спектакль старший из ребят Гриша Кристи (впоследствии ближайший помощник и ученик К.С. Станиславского). Сводный брат известного актера Петра Глебова (помните Гришку из фильма «Тихий дон»  Сергея Аполлинариевича Герасимова?). Режиссер, один из  педагогов-ассистентов К.С. Станиславского в Оперно-драматической студии. В 1940-е годы – режиссер, главный режиссер театра. Один из составителей и редакторов собрания сочинений К.С. Станиславского. Доктор искусствоведения, автор книг «Работа Станиславского в оперном театре», «Воспитание актера школы Станиславского» и других.
Я приехал к Кристи на Тверскую. Он не изъявлял желания ехать к студентам. Мол, затем будущим инженерам это нужно? И я нашел самый убедительный аргумент, рассказав о недавнем посещении института Цецилией Львовной Мансуровой и фуроре, который она произвела в студенческой среде. Григорий Владимирович дал согласие. Прекрасно у нас выступил, тем более что Нефтяной институт был как бы заражен тягой к творчеству. КВН, одна из самых известных в Москве театральных студий, замечательный Театр эстрадных миниатюр, блестящая студия ритм-балета. Реакция студентов Кристи понравилась.
Вот так Цецилия Львовна Мансурова помогла мне.

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА МИРОНОВА

Зоя Сергеевна Миронова несомненно лучший хирург-травматолог СССР. Она много лет возглавляла Отделение спортивной, балетной и цирковой травмы Центрального института травматологии и ортопедии (ЦИТО) им. Приорова. А возглавить это отделение её пригласил сам основатель ЦИТО, академик Николай Николаевич Приоров.  Сколько спасенных человеческих судеб в послужном списке доктора Мироновой!
Зоя Сергеевна в молодости была сама большой спортсменкой. Она дважды чемпион СССР по конькобежному многоборью. Поэтому понимала, как важно дать шанс спортсмену, танцовщику вернуться к любимому делу, помочь ему морально настроится на продолжение жизни.
Среди знаменитых пациентов Зои Сергеевны штангист Юрий Власов, прыгун в высоту Валерий Брумель, хоккеисты Валерий Харламов, Александр Якушев и Владислав Третьяк, гимнасты Алексей Немов, Светлана Хорькина, фигуристы Ирина Слуцкая, Алексей Ягудин, великий Николай Озеров, звезды Большого театра Майя Плисецкая, Элзе Лиепа и сотни других.
Она была с нашими спортсменами на 5 олимпиадах, спасая спортсменов для побед и рекордов. Её работа высоко оценена Международным Олимпийским Комитетом. Она единственная в нашей стране обладатель двух Олимпийских орденов за свою работу
Хуан Антонио Самаранч, президент МОК, так отзывался о Зое Сергеевне:
"Врачевание – что может быть благороднее! Врачевание спортсменов дело не только благородное, но и невероятно трудное. Атлету мало вернуть здоровье, его нужно вернуть на уровень высочайших мировых достижений. С этой сложнейшей задачей полвека уверенно справляется красивая и сильная женщина – профессор Зоя Сергеевна Миронова."
Я попал в ЦИТО в 1981 году после нелепой травмы, полученной в такси, когда водитель, уходя от столкновения с трамваем, вывернул руль влево и моим боком врезался в бампер вагона.  Ударился лицом о лобовое стекло, битым стеклом посекло лицо, раскроил коленку об самодеятельно вмонтированный радиоприемник. Чтобы спасти костюм достал платок и набросил на лицо. Высыпавшие из трамвая пассажиры приняли меня за труп, но я подал голос, чем шокировал их. Приехавшая скорая отвезла меня в ближайшую больницу. Сделали рентген, который сразу ничего не показал. Мне заштопали колено, намазали лицо зеленкой и отпустили домой. Жена приняла меня за Фантомаса и перепугалась. Но утром я всё же поехал на работу, где сорвал рабочий процесс своим видом. А после десяти утра мне позвонили из той больницы и сказали, что на просохшем снимке видна трещинка в одном из шейных позвонков. Нужна срочна госпитализация. Пришлось подключать мать. Она тут же связалась с Мстиславом Васильевичем Волковым, руководителем ЦИТО, академиком. Она с ним работала в Ученом медицинском совете Минздрава СССР, который тот ещё недавно возглавлял. Волков прислал скорую ЦИТО-ГАИ ко мне на работу. И потом встретил меня в приемном покое. Тут же сделали новый снимок. И академик своими руками наложил мне медицинскую шину на шею. Ассистенты спросили, куда меня вести и Волков распорядился положить меня в отделение к Мироновой Зое Сергеевне.
В отделении меня переложили как бревно на койку и деревянным настилом вместо матраса. На подбородок накинули хомут, что ли, закинули его мне за голову и там через какое-то колёсико подвесили двухкилограммовую гирю. Она должна была вытягивать мне позвонки для успешного сращивания трещины.
Персонал ушел. Я попробовал оглядеться. Одними поворотами глаз это было непросто. Понял, что рядом на койке не гора хлама, а загипсованный практически полностью человек. Нас в палате двое и на столике есть телевизор.  Сосед   издал хрип или стон и представился: «Я  Павел. Лежу давно, уже 5 месяцев. И буду еще здесь долго. А ты кто?» Рассказал ему свою историю. Дальше из разговора, для которого надо было оттягивать с подбородка хомут, узнал, что Павел сын председателя Спорткомитета СССР, в недавнем прошлом Первого секретаря ЦК ВЛКСМ СЕРГЕЯ ПАВЛОВИЧА ПАВЛОВА. Хоккеист московского «Динамо». А телек притащили друзья по команде. Павел попал в страшную аварию в Абхазии. На скорости в 120 километров ночью врезались в опору линии высоковольтной передачи. Сидевший за рулем директор Центра олимпийской подготовки погиб сразу. Павла на заднем сидении просто раздавил пролетевший туда движок. Были разорваны внутренние органы, сломан таз, ноги, руки, ребра, пострадала и голова. За всю ночь никто их проезжавших мимо места аварии не остановился. И только утром машину нашли. По документам определили фамилию. Отец в это время отдыхал в Сочи. Организовал военный транспорт. В самолет загнали машину скорой и с давление 20 на 40 (почти труп), Павел «полетел» в Москву. И сразу в ЦИТО к Зое Сергеевне. Она его собирала в несколько операций по кусочкам. Как Миронова говорила сама, это в её практике второй такой случай Божьего чуда. Она с сыном, хирургом ЦИТО, спасла в 1976 парашютистку Зину Курицыну, у которой не раскрылись парашюты и она упала на землю с высоты полтора километра.
Павел вышил. Кто не знал о трагедии. даже не замечали его легкого прихрамывания. Был потом директором спорткомплекса на базе бассейна «Чайка», а потом Стадиона в Олимпийской деревне в Москве. Мы с ним несколько лет встречались после выздоровления.
Но вернемся к нашим баранам. Вечером первого моего дня к Павлу пришли друзья-спортсмены. Притащили арбуз в 28 килограмм весом. Я такого больше никогда не видел. Принесли и водку. Мне сказали, что с гирей на шее и на досках я не засну. Налили в поильник с носиком водки, оттянули хомут и влили в меня 150 грамм. Очистив от косточек кусок арбуза, тоже скормили мне. Когда приехала после работ моя жена, чтоб покормить, я уже лыка не вязал. Потом пришли ещё парни и девушки в нашу двухместную палату посмотреть телек. Короче получился просто бедлам. С утра в палату к нам ввалился борец-тяжеловес, знаменосец сборной СССР на олимпиаде в Москве НИКОЛАЙ ФЕДОРОВИЧ БАЛБОШИН, олимпийский чемпион, шестикратный чемпион мира.   В двух руках занес и поставил на стол 6 бутылок шампанского. Спросил кто я. И сказал, что на этой койке с Павлом рядом, раньше лежал он. С травмой, полученной на олимпиаде в Москве. И пошел на процедуры. Тут в коридоре послышалась отборная русская речь. Начинался врачебный обход. И Зоя Сергеевна на лестничной площадке застала группу курильщиков. Буквально подзатыльниками разогнала гоп-компанию. Наша с Павлом палата была первой по ходу. Зайдя к нам и учуяв запах табака и алкоголя, сказала, что откажется от Павла. Сообщит прямо сейчас отцу, чтоб приехал и забирал. Сергей Павлович и впрямь приехал после обеда. Поздоровался со мной за руку. Спросил сына о самочувствии. И тоже поняв всё про вечерние досуги, сказал тому, что если хочет остаться уродом, то пусть продолжает. При этом у Павла двигались лишь пальцы левой руки.
Через несколько дней меня повези на какой-то большой анализ крови.  В процедурной сестра готовилась уже вонзить мне в руку иглу, как вдруг, туда пролез, сложившись вдвое, великан.  Я догадался, что это ВЛАДИМИР ПЕТРОВИЧ ТКАЧЕНКО, наш прославленный баскетболист, чей рост составлял 2 метра 18 сантиметров. Позднее, когда я уже ходил по отделению, мне довелось поздороваться с Ткаченко за руку. Это было какое-то неземное ощущение. Его рука почти дважды обогнула мою. Ладонь от мяча была вся в шипах-мозолях. А голову я запрокинуть не мог и смотрел  куда-то в область пупка  великана.
Две недели проведенные в ЦИТО на всю жизнь остались у меня в памяти. Было много знакомств. Парень спринтер из Италии, которому Миронова переделывала халтуру с мениском, сделанную ему на родине. Девочка из Киева с мениском, разорванным в театре во время балетного спектакля. Юная восходящая звезда отечественного слалома Алеша, поломавшийся на тренировках в Альпах. Ему Зое Сергеевне пришлось ломать и заново собирать плечевой сустав, плохо прооперированный во Франции…
 Её сын Сергей принял от неё эстафету и возглавил славное отделение, а затем и институт. СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ МИРОНОВ стал академиком, главным травматологом РФ, начальником Главного медицинского управления, заместителем Управляющего Делами Президента РФ.
Но я же помню, как он ежедневно по два раза заходил в нашу палату, где мы лежали с Павлом, для осмотра и назначения процедур…

ЮЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ ШАПОШНИКОВ

 Вторая история, связанная с ЦИТО, относит нас к имени ЮЛИЯ ГЕОРГИЕВИЧА ШАПОШНИКОВА, генерала-майора медицинской службы. Директора ЦИТО. мужу великой ВАЛЕНТИНЫ НИКОЛАЕВНЫ ТЕРЕШКОВОЙ.
В самом начале 90-х министерству нефтяной промышленности успели выделить неказистые, на склоне холма, дачные участки по Киевскому шоссе, где-то около 40 м от города. Их быстренько распределили. Взял участок и я. И тут меня стали все просить созвонится с мэром Ухты, нашим бывшим сослуживцем и попросить его помочь с изготовлением и отгрузкой нам садовых сборных домиков. Их изготовлял один из заводов города. Старый знакомец согласился помочь. Ждали месяца четыре пока сработали всю партию. И вот 3 вагона с блоками домов прибыли Москву. Помог организовать транспорт. Но и это не спасло меня. Сослуживцы включили меня в одну из смен по разгрузке. Деревяшки были тяжелеными, и заработал я себе паховою грыжу. Недели три боролся с ней сам, пытался вправить. Но в одну из суббот её защемило. В воскресенье уже было совсем плохо. Мать позвонила домой Шапошникову. Тот перезвонил мне, отматерил по-генеральски. Выслал за мной скорую ЦИТО. А сам поехал в институт, сказал будет меня оперировать.
Юлий Георгиевич осмотрел меня приемном покое и сказал, чтобы везли срочно в операционную. Там он помылся и под легким наркозом меня прооперировал. Пока меня привезли в палату наркоз уже прошел. Шапошников меня ещё раз отругал. Сказал, что могло совсем плохо кончиться. Он мне более 10 см кишок отхватил, уже пораженных.
На следующее утро генерал пришел ко мне в палату. Приказал встать и идти в туалет, а не гонять нянечек. Боль была сильная.  Но доктор напомнил мне, что у меня скоро командировка в Японию и если буду валятся и себя жалеть, то Фудзияму не увижу.
Так, считаю, породнился с семьей Валентины Терешковой, которую неоднократно встречал позднее в Государственной Думе.

ЮРИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ ГАГАРИН

Это была самая краткая из встреч со знаменитостями.  В 1961 году мне шел уже 14-ый год.  Отец только начал служить у старого однокашника Сергея Павловича Королёва начальником одного из конструкторских бюро (там потом разрабатывали систему для выхода космонавта Алексея Архиповича Леонова в открытый космос. Кстати, его фото с автографом отцу лежит у меня дома). И отцу достался пригласительный билет на трибуну у мавзолея на митинг, посвященный встрече первого космонавта 14 апреля. Отец взял меня с собой, что в общем то не возбранялось.
Прибыть на трибуну следовало за два часа до начала. А перед этим пройти несколько контрольно-пропускных пунктов со строгим досмотром и проверкой документов. Наши места были в первом секторе от мавзолея слева, если стоять к нему лицом. Несмотря на то, что была уже середина апреля, было достаточно прохладно. Но это было доброе советское время и на трибунах девушки с ящиками, как для мороженого на плечах, разносили разлитый по военным термосам горячий глинтвейн с корицей и гвоздикой. В граненые стаканы наливали грамм по 120 напитка. Отец дал мне сделать глоток из своего стакана, так как детям было не положено это угощение. Рот обожгло. А по телу поплыло тепло.
Вскоре зазвучали крики «Ура!». Это на трибуне мавзолея Ленина-Сталина появились Юрий Гагарин с Никитой Сергеевичем Хрущёвым. Через минуту оба они вышли на наш край трибуны, откуда все дружно стали кричать приветствия. Гагарин отдал нам, стоящим на трибуне внизу, честь и через 10 секунд они с Хрущёвым ушли из нашего поля зрения. Весь митинг мы их только слышали. 
Билет на имя отца на трибуну Красной площади на 14 апреля 1961 года храню как зеницу ока!



НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ ХРУЩЁВ

В октябре 1964 года за «субъективизм» и «волюнтаризм» был отстранён от власти и отправлен на пенсию Никита Сергеевич Хрущёв,  Первый секретарь ЦК КПСС (1953—1964). Председатель Совета министров СССР (1958—1964). Председатель Бюро ЦК КПСС по РСФСР (1956—1964). Герой Советского Союза (1964), трижды Герой Социалистического Труда (1954, 1957, 1961), кавалер семи орденов Ленина. Не нам судить историю. Но так было.
Мы с женой в молодые годы любили в зимние праздники ездить в дом отдыха «Петрово-Дальнее» Минздрава СССР, от маминой работы. Старинный особняк князей Голицыных, прекрасный лесок, берег реки Истры… Раздолье для лыжников!
Рядом в нескольких сот метрах от Дома отдыха находился дачный посёлок членов правительства и руководителей СССР. В основном это были добротные двухэтажные срубы за высокими дощатыми заборами. Там находилась и дача Н.С. Хрущёва, на которой почти безвылазно он жил в политической ссылке.
Культорганизатор дома отдыха как-то сказал, что можно прокатиться на лыжах в сторону дачного поселка. И если нам повезёт, то можно увидеть Никиту Сергеевича на лавочке у калитки. Мы так и поступили. Культорг тоже поехал с нами. Через несколько минут мы оказались на месте. И правда застали сидящего на лавке Хрущёва в длинном тулупе из овчины, в валенках и ушанке.  Дружно поздоровались. Никита Сергеевич нам ответил. Культорг спросил Хрущева, можно ли с ним поговорить. Тот ответил, что можно, но на вопросы о политике и кукурузе он не отвечает.   На какой то вопрос про рост производства в стране Хрущёв ответил, что страна десятилетия шла к этому. И если бы не война, нефть Сибири нашли бы ещё в сороковых годах. И на деньги от её продажи на много раньше появились бы и автогиганты, и многие другие производства. Потом сказал, что промёрз, попрощался и пошел к дому. Мы его успели поблагодарить. За беседу.


АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ САХАРОВ

 В нашем Московском институте нефтехимической и газовой промышленности им Губкина И.М. был один из лучших в Москве студенческих театров эстрадных миниатюр (СТЭМ). Мы с концертами исколесили полстраны, поднимая рейтинг института и число абитуриентов. В предпраздничные дни календаря давали много концертов в Москве, не бесплатно. Это помогало выживать в не хлебные студенческие годы. Иногда под Новый год или 8 марта случалось по 4-5 концертов за день. Мы даже отработали схему, когда одна наша группа начинала с миниатюр, а вторая продолжала песнями под гитару или джазовую тройку. А первая- уже выезжала на следующий объект. Обычно за нами присылали микроавтобус. Но однажды машина не приехала. И мы, опаздывая, ловили любой транспорт, голосуя на улице Остановился «ЗИМ». Мы счастливые понабились в него. Из наших разговоров по корректировке программы, водитель понял кто мы и выдал: «Надо же! На машине министра культуры Фурцевой на халтуру едут!».  Ну, бывает!
Году в 1968 нас пригласили с концертом в ГАИШ - Государственный астрономический институт имени П. К. Штернберга. Концерт прошел очень хорошо. И он был последним в этот день. Дама, руководитель Первого отдела, через дочь которой мы туда и попали, сказала, что нас приглашает в кабинет директор ГАИШ Мартынов Дмитрий Яковлевич. Мы пошли, конечно. У академика был гость, они по рюмочке коньяка уже приняли. Но большой стол для совещаний был шикарно сервирован деликатесами и разными напитками. Дмитрий Яковлевич предложил выпить за нынешнее проворное студенчество. Ему шел седьмой десяток лет. Для нас казался совсем стариком. Тем более что иногда прикладывал к уху слуховую трубку. Его гость, лет на 15 моложе, тоже поднял тост за будущих нефтяников.  А потом спросил, что мы поем под свои гитары. Гитар было не меньше пяти. Тогда это было модно. Да и плееров ещё не было. Зазвучали песни. Через несколько тостов гость академика спросил, указав на девушку, нашу подругу, а не пляшет ли она? Девушка перед этим классно исполняла цыганскую песню. Она в азарте вскочила на стол и под пять гитар выдали «Дорогу дальнюю», отбивая чечетку и ловко делая пассы полами своей цветастой юбки… Вечер пролетел быстро. После директора нас растащили по лабораториям и опять поили.
Пришла пора уезжать. В холл института спустился один из наших гитаристов, крепко пьяный, и с лунных глобусом диаметром около полутора метров в руках. И только бдительный вахтер предотвратил беду.
Через пару дней дочь начальницы Первого отдела ГАИШ нам сказала, что гостем директора института был академик АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ САХАРОВ, один из создателей первой советской водородной бомбы, в дальнейшем ставший из пацифиста ярым правозащитником и диссидентом.
А глобус Луны существовал в единственном экземпляре.

ОЛИМПИЙСКИЙ МИШКА

В 1980 году я работал секретарем Московского горкома профсоюза работников нефтяной и газовой промышленности. Уже второй выборный срок. Был туда рекомендован руководством и партийной организацией Миннефтепрома СССР. Вся страна ждала олимпиады. Мы в горкоме тоже. Было подготовлено большое количества различных мероприятий, встреч, соревнований. Наконец нам с высших эшелонов профсоюзной власти спустили разнарядку на билеты.  Мы их поделили между профорганизациями. Не забыли и себя. Председатель горкома решил, что на открытии будет Л.И. Брежнев, руководитель СССР и он должен быть на этом мероприятии. «А ты на закрытие сходишь». Как же он прогадал!
Конечно же мы с женой походили и на соревнования. Были на финале по боксу. Помню, как за золотую медаль дрались наш тяжеловес Петр Заев и кубинская суперзвезда Теофило Стивенсон. Кубинец стал трехкратным олимпийским чемпионом. Хотя бой был совсем равный. Ходили на женский волейбол, где блестяще играла наша сборная. На гимнастику. На всех соревнованиях проводилось гашение почтовых марок и конвертов. Можно было отправить самому себе конверт для получения второго штампа. Это всё хитрости филателистов. Накупили всяческих сувениров. Потом долго дарили их не москвичам. Впечатлений получили массу!
Настал день закрытия праздника спорта. Мы с женой Ольгой отправились на стадион загодя. И правильно сделали! На территории Лужников творился настоящий карнавал! Почти все в национальны костюмах. Танцы, песни, оркестры…
Прошел парад участников, прозвучали речи, состоялась передача олимпийского флага. Прошло красочное представление. И вдруг, после того как погасили олимпийский огонь в факеле над стадионом, наступила полная тишина. И тихо зазвучали всем знакомая теперь мелодия и голоса Льва Лещенко и Татьяны Анциферовой:

          На трибунах становится тише...
          Тает быстрое время чудес.
          До свиданья, наш ласковый Миша,
          Возвращайся в свой сказочный лес.

И это так трогает сто тысяч сердец на трибунах, что сначала у девушек и женщин потекли слезы, а потом они зарыдали, а заплакали мужчины. Мишка поднимался всё выше и выше. Рядом с нами сидели наверно бразильянки в сомбреро и белых блузах. Через несколько секунд белый материал покрылся черными полосами: потекла тушь для ресниц. Все норовили подпевать мотиву и обняться за плечи. Такого массового явления мы с женой больше никогда и нигде не видели.  Мишка поднялся над стадионом и полетел в сторону МГУ.
Мишка, как одно из самых прекрасных воспоминаний, навсегда в нашей памяти!

ВЛАДИМИР ВАЛЕРЬЕВИЧ САЛЬНИКОВ

Владимир Валерьевич Сальников - советский пловец, 4-кратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира, Европы и рекордсмен мира. Заслуженный мастер спорта СССР.
Впервые мы встретились с Владимир на борту самолета, летевшего в ГДР. Я направлялся в одну из первых заграничных командировок. А он с командой на сборы со спортсменами из ГДР. Сидели вместе. Я интересовался у парня как проходят тренировки, сколько наплывает за день, какие цели. Володя сказал, что главное попасть на Олимпиаду в Москве. А там выложиться по полной.  За год перед этим парень в 16 лет занял пятое место в Монреале с рекордом Европы на 1500 метров вольным стилем.
На московской олимпиаде Сальников стал трёхкратным чемпионом, выиграв все дистанции, в которых участвовал. Звездная болезнь в 20 лет, вполне прогнозируемый результат. Интервью, телепередачи,  обложки журналов, документальные фильмы о великом плавце… У парня на груди орден Ленина!
На олимпиаду Лос-Анджелес мы не ездили в ответ на бойкот американцами нашей московской . Владимир, как говорят, «замастерился», ушел от тренера, который вырастил из него звезду. Но что не отнять, это его умение работать. К олимпиаде в Сеуле он полностью восстановился и сумел выиграть свою четвёртую золотую медаль на дистанции 1500 метров вольным стилем.
Мы вновь встретились с ним в 1992 году. Опять в самолете по пути теперь в ФРГ.  И вновь оказались в креслах рядом! Вот такие сюрпризы преподносит нам жизнь! Владимир Валерьевич был уже спортивным функционером и удачным бизнесменом. Фирма, с которой он работал, процветала. Она выпускала плавки, трико, комбинезоны для плавания, шапочки, очки для плавания. Я часто видел эту продукцию на прилавках в различных странах. Да и у нас они прописку тоже получили. Это фирма известная австралийская «Spееdo», где Сальникову нашлось достойное место. Напомнил Владимиру про нашу давнюю встречу. Разговорились. Он все больше про спонсорство для команд и, особенно, для индивидуальных спортсменов рассказывал. Про новые имена в плавании в России.  Спросил его про развитие в России марки «Speedo». Сальников эту тему быстро «замял». Да и правильно, наверно. Не дело обсуждать такие вопросы с малознакомым человеком. 
С 2010 г. Владимир Сальников является президентом Всероссийской федерации плавания. С 2020 г. - президент Ассоциации водных видов спорта России. Ряд скандалов с индивидуальным спонсорством спортсменов фирмами-производителями плавательной одежды и инвентаря мне напомнили о разговоре на борту самолёта
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ МАСЛЯКОВ

Клуб Веселых и Находчивых – это уникальнейшее наше явление, равного которому просто нет. Оно покорило добрую половину мира. Я впервые попал в команде, скорее в состав актеров при команде, в 1965 году, ещё будучи школьником. Занимался в театральной студии Московского института нефтехимической и газовой промышленности им. Губкина И.М. и был приглашён помочь в различных миниатюрах. Два сезона на ТВ. Чемпионство в Москве. Проигрыш Питеру из-за предвзятого судейства. Потом участие в массе телепередач с Александром Масляковым во главе: «Молодежный костёр», «Стадион КВН» и др. Мы встречались с Масляковым регулярно. До момента закрытия игры по идеологическим соображениям.
За 65 лет о КВН написано очень много и нет необходимости что-то повторять. Если только попробовать какие-то отдельные мало освещенные моменты вспомнить…
Вторая телевизионная жизнь КВН начиналась не просто. Негативное отношение к передаче руководства государственного телевидения сохранялось. В КВН видели чуть ли не диссидентскую подоплеку.
Но во второй половине 80-х годов необходимость новой массовой телепередачи для молодежи возросла.
И, естественно, в ее создание включился Александр Васильевич Масляков. За КВНовскую паузу из телеведущего он вырос в блистательного шоумена. За его плечами были такие полюбившиеся зрителю передачи, как «Алло, мы ищем таланты», «А ну-ка, девушки!», «А ну-ка, парни!» и многие другие.
При этом Александр Васильевич остался таким же открытым, доступным, без «звездной болезни», которая многих низвела за эти годы к нулю.
Где-то в 1986 году Масляков обзвонил несколько ранее блиставших в КВН команд и пригласил встретиться в Останкино. Среди участников этой встречи были представители знаменитых команд г. Химки и г. Тольятти, а также мы, члены команды Московского института нефтехимической и газовой промышленности, или просто команды нефтяников, в том числе и я.
Александр Васильевич высказал предложение попробовать создать цикл передач «Клубный вечер», в котором бы на конкурсной основе телезрители голосованием определяли лучший из вечеров, организованных в клубах, будь то заводской, городской, студенческий или какой-либо иной  клуб.
Мы со всех сторон обсудили эту идею, выискивая те изюминки, которые могли бы сделать эту передачу популярной у зрителей. Решили попробовать. Масляков дал нам на подготовку своих версий три недели.
В «Керосинке», собрав весь студенческий клубный состав, мы сделали программу на базе нашего веселого спектакля «Почему Колумб не открыл Америку?»
Через три недели Александр Васильевич с коллегами из молодежной редакции телевидения приехали к нам на Ленинский проспект. Полтора часа веселья на сцене и смеха в зале коротко и однозначно подытожил Масляков: «Ребята, здорово! Но это же КВН!» Он рассказал, что побывал в Тольятти. У тамошнего капитана, знаменитого Владимира Ильича, получился тоже ремикс КВН. Мы дружно высказали свое мнение: «Кто прошел через КВН, то вряд ли сумеет от него уйти. Это же стиль жизни».
КВН действительно создал особую популяцию людей. Некоторые навсегда, оставив свои профессии по образованию, связали себя с творческой жизнью, обретаясь на телевидении, в кино, пробуя себя в драматургии,  журналистике, в актерском цехе.
Те же, кто остался на «гражданке», никогда не расставались с шуткой, гитарой, пером, продолжая «идти по жизни смеясь».
Добрая половина сегодняшних руководителей телекомпаний, популярных телеведущих и шоуменов прошла через КВНовский  мастер-класс Александра Васильевича Маслякова. Это и Иван Демидов, и Юрий Гусман, и Константин Эрнст, и Александр Гуревич, и  Леонид Якубович и многие, многие другие…
 Спустя несколько месяцев, после изнурительной борьбы с руководством ТВ, заручась поддержкой Александра Сергеевича Пономарева (тогда еще работавшего в ЦК ВЛКСМ), Масляков явил зрителям возрожденный КВН. Это была Игра, построенная по все законам настоящего шоу, изначально рассчитанная на долголетие и масштабность. Последующие уже почти сорок лет показали, что ставки в Игре были сделаны правильно. КВН под президентством А.В. Маслякова стал гигантской машиной шоу-бизнеса.
 Мы чем могли, помогали Александру Васильевичу в этом процессе. Так в 1991-1994 годах моя частная небольшая компания «Магия-Москва» спонсировала и московскую команду «Магма», и первую сочинскую команду «Опаленный солнцем». Мы помогали в организации 30-летнего юбилея Клуба, 50-летия Александра Васильевича. Были с супругой почти на всех встречах разных сезонов в Театре Российской армии.  На предновогодних посиделках с командами в честь окончания очередного  финала сезона КВН. Общались с членами жюри в кулуарах Дворца Молодежи на Комсомольском проспекте.  Тут и встречи с Владимиром Молчановым, и с обаятельным эстонцем Урмасом Оттом, и с журналистом и писателем ЯРОСЛАВОМ КИРИЛЛОВИЧЕМ ГОЛОВАНОВЫМ…
С последним связан один мой не совсем приличный розыгрыш. Мне всегда нравился этот прекрасный журналист, особенно когда пошли статьи про инопланетян, пришельцев. Он просто «под орех» разделал французский документальный фильм «Воспоминания о будущем». И заявил, что поверит в инопланетян только после лично взятого им интервью.
 В то время была практика, когда друзья с закавказских республик присылалиси проводниками поездов посылки с вином, коньяком, фруктами.  Ветераны наверно помнят эти тяжеленные ящики из досок.  В один день мне позвонили и сказали, чтобы встречал поезд их Тбилиси. Взял специальные перчатки, чтобы не сорвать кожу с рук, и поехал на Курский вокзал.  На перроне ещё никого не было. Маячила одна фигура в кожанке и джинсах. Подошёл. Узнал со спины Голованова. Увидел в заднем кармане у него здоровый бумажник и ловко его вынул. Отбросил «лопатник» на асфальт и обошел Ярослава. Обнялись. У него были точно такие же перчатки за ремнем. Пошутили.  И тут я как бы впервые увидел бумажник на перроне. Спросил: «Не твой?». «Батюшки, мой!». «Пробросаешься». И тут же во всём признался. «Тут же вокзал! А ты в задний карман…».  Он сказал, что больше так не будет делать, как только увидит меня.
Сейчас есть хорошие команды и прекрасные отдельные хохмачи. Но для нас, поколения КВНовцев шестидесятых, неприкасаемыми авторитетами остались Слава Харечко, Мотя Левинтон, Валера Хаит, Юра Макаров, Фима Аглицкий и хохмы, рожденные ими.
 В общем, все по схеме: когда деревья были большими…


АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ КОСЫГИН

Алексей Николаевич Косыгин - советский политический, государственный и партийный деятель. Председатель Совета министров СССР (1964—1980), член Президиума, Политбюро ЦК КПСС (4.09.1948—5.10.1952; 4.05.1960— 21.10.1980). дважды Герой Социалистического Труда.
 Мне повезло дважды видеть Алексея Николаевича очень близко И не на трибуне, а в обычной жизни. Его всегда отличала исключительная скромность. И это вызывало большую симпатию людей.
Я как-то спешил весной 1974 года по улице Горького (ныне Тверской) в редакцию газеты «Известия» со статьей министра нефтяной промышленности о развитии отрасли. Но пройти мимо елисеевского гастронома не мог. Там выпекали сказочные жаренные пирожки с мясом и яйцом по 10 копеек. При входе в магазин образовалась какая-то пробка, никак не мог протиснуться. И вдруг прямо ко мне навстречу из магазина выходит Алексей Николаевич Косыгин. С ним всего два человека, скорее всего из охраны. Люди расступаются, чтобы его пропустить. От сюда и пробка. Каждому, кто был рядом, Косыгин пожимал руку. И женщинам, и старушкам, и редким мужчинам. Удостоился такой чести и я. Председатель правительства с сопровождающими сотрудниками пошел в сторону Пушкинской площади. Я уже опаздывал и пошёл в туже сторону к редакции. Видел, как прямо напротив памятника Пушкину Косыгин сел в машину и уехал. Никаких других машин, как теперь говорят, сопровождения не было. Слышал, что Алексей Николаевич часто останавливался у магазинов, не только в центре и не только в Москве, чтобы самому увидеть, что есть на прилавках.
Зимой, в декабре того же года, по первому снегу поехали компанией на лыжах кататься в Архангельское. Было здорово! Снег свежий, солнечно, не холодно. Накатались в волю. Там недалеко от главного входа стояло стеклянное, двухэтажное кафе. Мы, когда туда выбирались там малость перекусывали.  Так сделали и в этот раз. Воткнули лыжи в сугроб, отряхнулись и зашли во внутрь. Всей ватагой уселись у входа за один стол. Нам принесли нехитрые закуски, пива. И мы с нетерпением ждали шашлык. Я обратил внимание, что вокруг кафе нарезает круги милицейская «Волга». И через пару минут стало понятно почему.
В кафе с улицы зашел в зимнем пальто с каракулевым воротником и в «пирожке» (так называли в народе эти шапки) из тоже каракуля мужчина. Один, без спутников. Он снял «пирожок» чтобы стряхнуть снег и все посетители, как-то волной, увидели и узнали в нем Алексей Николаевича Косыгина. Кто то привстал, кто то мягко зааплодировал, кто то просто растерялся. Мы, сидевшие у входа, встали и дружно сказали: «Здрасти». Алексей Николаевич всем слегка поклонился и пошел по лестнице на второй этаж кафе. Как нам потом по секрету сказали, Косыгин часто в выходные дни заходил в это кафе пообедать. После смерти жены. У него был на втором этаже свой небольшой кабинет. А дача была совсем рядом, в шаговой доступности. О том, что второе лицо советского государства находится в простом кафе, косвенно свидетельствовала только милицейская машина, продолжавшая кружить  между невысоких сугробов.

ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВНА ДОРОНИНА


Дважды в Большом театре сидел рядом с Татьяной Васильевной. Сначала был  мамой на Генеральной репетиции балета «Кармен-сюита». Был весь бомонд Москвы, пресса, ряд министров. 1967 год, я на втором курсе МИНХ и ГП им. Губкина. Татьяна Васильевна только перебралась из Питера в Москву и начала работать во МХАТ им Горького. Конечно, она была с тогдашним мужем Эдвардом Радзинским. Балет был интересен тем, что был написан Родионом Щедриным и поставлен Альберто Алонсо специально для нашей великой балерины Майи Михайловны Плисецкой.  Балерине шел сорок седьмой год. Но танцевала она с таким азартом и блеском, что никто не остался равнодушным. Балет вошел в классический репертуар большинства театров мира. Татьяна Васильевна сидела с абсолютно прямой спиной. И гордо поднятой шеей. Голова же утопала в густой и накрученной шевелюре. Доронина как бы самоутверждаясь в московской театральной среде. Когда она выронила программку, я быстро нагнулся и подал ей. Она тихо поблагодарила. Я видел перед спектаклем как Доронина реагировала на то, что очень многие композиторы, актеры, танцовщики, режиссеры раскланивались с моей матерью. Я даже видел, как Радзинский наводил справки у соседей про мою уже седую мать.
Через пять лет ситуация повторилась.  В первых числах июля 1972 года в Большом театре прошел предпремьерный просмотр балета. В этот раз я был в театре с юной красавицей-женой Ольгой. Рядом сидел Александр Павлович Огнивцев, народный артист СССР, про которого говорили, что он неспроста очень похож на Федора Ивановича Шаляпина. Доронина сидела прямо передо мной. Когда рассаживались я даже поздоровался, но в ответ поймал только удивленный взгляд. В зале было так много знакомых лиц, что перечислить сложно. Вся балетная труппа Большого, не занятая в спектакле, Михаил Иванович Царев, Михаил Михайлович Яншин, Михаил Иванович Жаров…
И действительно было на что посмотреть. Вот только начало предпремьерной программки:
• Анна — Майя Плисецкая, (затем Марина Кондратьева)
• Вронский — Марис Лиепа, (затем Александр Годунов, Борис Ефимов)
• Каренин — Николай Фадеечев, (затем Владимир Тихонов, Виктор Барыкин)
• Станционный мужик — Юрий Владимиров, (затем Валерий Лагунов, Вячеслав Елагин)
• Кити — Нина Сорокина, (затем Наталья Седых) …
Балет был в трёх действиях. В антракт многие поспешили на улицу, где между колоннами Большого можно было перекурить около урн. Так уж вышло, что я оказался с Марисом Лиепой и Александром Огнивцевым. Даже подумать не мог, что танцовщик и певец-бас, народные артисты СССР, могли курить. Достал свою пачку сигарет «Краснопресненские». Огнивцев протянул «Кент». Угостился. «Ну и как Вам, юноша, балет?- спросил Огнивцев». Ответил, что здорово. Но, мол, мне в кино Татьяна Самойлова больше нравится. И мы пошли досматривать «Анну Каренину». А с Дорониной поговорить не удалось.
Жизнь интересная такая, что мы всё же встретились через двадцать лет с Татьяной Васильевной, в 1992 году. И встреча эта меня очень огорчила. Она возглавляла МХАТ им. Горького в новом здании на Тверском бульваре, совмещая функции и худрука и гендиректора. Театрам в это время, даже московским, жилось тяжело. Зритель не шел из-за отсутствия денег. Новый класс предпринимателей в основном составляли «красные пиджаки», государство помочь искусству не могло.
Я тогда активно занимался развитием Московской нефтяной биржи в качестве вице-президента по международным связям и взаимодействию с органами государственной власти. Мы базировались в Минэнерго России. Очень было нужно представительское помещение в центре города в престижном здании для работы с зарубежными клиентами. Случайно в газете увидел объявление, что МХАТ сдает в долгосрочную аренду помещение кулуаров вип-ложи с отдельным входом с улицы, минизалом для приемов и кабинетом. Позвонил. Переговорил с заместителем директора театра. Цена более-менее устроила. Но мне сказали, что окончательное решение за Татьяной Васильевной. Договорились, что через день в 14-00 мы будем у них. Нас встретят и проведут в кабинет Дорониной. Поехали втроем – Президент биржи, председатель биржевого совета, заместитель министра, и я. Приехали вовремя, нас встретил замдиректора  и провел в кабинет. Сказал, что скоро закончится репетиция и Татьяна Васильевна подойдет. Прождали полтора часа. В кабинет влетела фурия. В цветастом халате, без привычного парика с сеточкой на редких своих волосах. Ей шел 59 год, как и нашему заместителю министра. И сразу набросилась н нас. «Что, хотите паразитировать на искусстве? Цена их устроила! Денег неправедных девать некуда. Вы нефтяники? С вас возьму вдвое дороже! – начала разговор в хамской манере уважаемая актриса.» Я влез с репликой, мол, мы много лет знакомы, не барыги какие-то. И предварительно все уже обсуждали. «Я не собираюсь в театре никакой торговли вести. Здесь не базар. Это позор для любого культурного человека. А вы тут бордель хотите устроить и шлюх водить! Не выйдет! - перешла на крик Доронина». Наш замминистра встали сказал: «Пошли, ребята».  «И пошли от сюда, негодяи, -неслось нам в спину.» Я не сдержался и сделав два шага назад выдал: «Не ожидал, Татьяна Васильевна, что Вы поведете себя как провинциальная барыня». И вышел. Потом еще много раз убеждался в жизни, что имидж это одно, а суть человека совсем другое.

АНГЕЛИНА МИХАЙЛОВНА ВОВК

С телевидением, как вы уже поняли связывают десятилетия сотрудничества. Со многими телевизионщиками был в дружеских отношениях. О ком-то уже рассказал. Но сейчас пришли на память наша пара коротких встреч с Ангелиной Михайловной Вовк, прославленной теле- и радиоведущий, диктором ещё ТВ СССР.
В различных источниках приводиться информация, что Ангелина Михайловна увлекается горными лыжами с возраста 60-ти лет. Но мой первый контакт с Ангелиной Михайловной состоялся в 1978 году, когда ей было всего 36 лет. Кто-то из близких знакомых позвонил мне и попросил, как секретаря московского горкома профсоюза работников нефтяной и газовой промышленности, помочь милой телеведущей в приобретении путевки на горнолыжный курорт Румынии под городом Брашов. И попросил при этом не создавать ажиотажа. Вовк пришла в куртке с накинутым капюшоном, джинсах, элегантных сапожках и темных противосолнечных очках. Я понял, что это с целью скрыть свое лицо. У меня в кабинете она скинула капюшон и сняла очки и сразу превратилась в любимую телезвезду. Попросила две путевки на март, как известно лучший месяц для горных лыж. Отказать обаятельной женщине было невозможно. И через несколько дней Ангелина Михайловна снова была у меня, в «камуфляже» сходила в бухгалтерию для оплаты путевок. Вернулась и рассыпалась в словах благодарности… Надеюсь, что все-таки она покаталась на лыжах весной следующего года.
Прошло совсем немного времени и уже в 1992 году мы вновь встретились с Ангелиной Михайловной в Карловых Варах в отеле «Термаль». Обычно в этом отеле, подаренном Чехословакии Советским Союзом, проходят знаменитые кинофестивали. Там несколько хороших комфортабельных залов. Но мы с супругой Ольгой были просто на лечении, скорее просто на отдыхе. Как и Ангелина Михайловна. Мы неделю дружно раскланивались три раза в день встречаясь в ресторане. Думаю, она меня узнала, но не смогла вспомнить, где же мы виделись. Напоминать я не стал. Да и отдых на курорте всегда напряженный.
А уже через несколько лет мне пришлось организовывать серьезные мероприятия в Большом Кремлевском дворце, государственном концертном зале «Россия», посвященные ежегодным Дням работников нефтяной и газовой промышленности. Среди ведущих этих мероприятия были и Ангелина Вовк, и Алла Данько, и Евгений Кочергин, и Аврора, и Александр Акопов, и Юрий Николаев, и Михаил Грушевский и др. Тут уж все знали, кто «заказывает музыку». Большая дружба связала нашу семью с Аллой Григорьевной Данько. Но это уже другая история.

АЛЛА ГРИГРИГОРЬЕВНА ДАНЬКО

Познакомились мы с Аллой Григорьевной в начале девяностых. Она была соавтором и ведущей приятной передачи на ТВ «Что означают ваши имена». В передаче встречались тезки, с одной стороны из мира спорта, а с другой - из мира искусства. Рассказывалось от куда произошло имя, какие достижения достиг атлет. А артист исполнял номер. Спонсоры дарили подарки тёзкам с обеих сторон. Там, на записи телепередач, удалось пообщаться со многими звездами. Ну, где бы мы с женой могли встретить великую гимнастку Ларису Семеновну Латынину, девятикратную (!) олимпийскую чемпионку? А тут и на съемках очередного выпуска программы мы рядом, и на автопати за одним столом. Или Лев Валерьянович Лещенко. Да и не просто познакомились. Лещенко, узнав, что я нефтяник, попросил помочь с организацией тура по северным филиалам компаний на несколько концертов. Так потом и Филипп Киркоров просил. Но я придумал интереснее. Предложил Лещенко познакомить его с руководителями НК «Лукойл». Он обрадовался. Встреча состоялась и все друг другу понравились. Так с моей легкой руки Лев Валерьянович стал на долгие годы «внештатным культоргом» компании «Лукойл». На его руках, как и на наших тоже, росла девочка Алсу, дочка нашего друга Ралифа Рафиловича Сафина, ставшая милой звездочкой российской эстрады, а теперь заслуженной артисткой РФ. У Данько познакомился с Иваном Едешко с его золотым пасом на олимпиаде в Мюнхене, о чем уже писал, с Ядвигой Поплавской и Александром Тихановичем и многими другими.
   А Алла Григорьевна стала ведущей всех мероприятий, организуемых мною для  работников структур, где  работал. Делал это на общественных началах, от души и получалось не плохо. Однажды после мероприятия в Колонном зале Дома Союзов, мы долго стояли за фуршетным столом с артистами. Потом ряд нефтяников и артистов, с Аллой Данько, конечно, поехали на нескольких машинах к нам с супругой домой. Задействовали и пару такси даже. Приехали, сели за стол. И Алла ойкнула. Забыла в такси сумку с концертным шикарным зелёным платьем, а завтра новое мероприятие. Но мы были бы не нефтяники, если бы не нашли за тридцать минут водителя этой машины через диспетчерскую. Он привёз платье к всеобщей радости. Много всяких казусов было. На то и жизнь!












ПОСЛЕСЛОВИЕ

Скажу честно, взялся за непосильную работу. Из нескольких сотен имен, хранимых в памяти, на страницы этой книги попали только порядка 150. А отдельных глав удостоились всего чуть больше 50 человек. И не потому, что нечего рассказать. Просто книга получается больше, чем планировал. Спонсоры об этом ещё не знают. Но с другой стороны и хорошо! Жизнь, надеюсь, не кончается и остается шанс написать продолжение. Если такой стиль изложения вызовет интерес у читателей. Ведь были интересные встречи с руководителем компартии Испании Сантьяго Каррильо, Ахматом-хаджи Кадыровым, секретарем компартии Чехословакии Милошем Якешем, Вишневской и Мстиславом Ростроповичем, миллиардером Армандом Хаммером, концерты в СССР и заграницей Рафаэля, Сальвадора Адамо, Жана Беко, Жоржа Марьяновича, Тото Кутуньо, Андриано Челентано, Тины Тёрнер, Карела Готта, Нестора, встречи с Минтимером Шаймиевым, Лидией Александровной  Фотиевой, личным секретарем В.И. Ленина, с Сергеем Кириенко, Михаилом Касьяновым, Ириной Хакамадой, Борисом Немцовым, Михаилом Ходорковским и Борисом Березовским,  посиделки с Жанной Бичевской и Михаилом Звездинским, игра на биллиарде со Спартаком Мишулиным, встречи с элитой Парижа и Нью-Йорка, дружба с семьей политиков и бизнесменов Деклерк, споры с господином Ли, главой бразильского отделения ювелирного дома «H.Stern», мимолетные соприкосновения с Эдитой Пьехой, танцовщиками Екатериной Максимовой и Владимиром Васильевым,  актерами Георгием Жженовым, Евгением Жариковым  и Наталией Гвоздиковой, Владимиром Емельяновым, Татьяной Васильевой (Ицыкович) и Ниной Корниенко, великим танцором Махмудом Эсамбаевым, дирижёром Кириллом Кондрашиным, режиссёром Леонидом Нечаевым ( привет, Буратино и Красная шапочка!), полярником Артуром Чилингаровым, Героем СССР и Героем России… Да много ещё чего было и о чем можно рассказать.
Сейчас же хочу поблагодарить всех, кто помог в работе над воспоминаниями и издании книги. И в первую очередь своего любимого соратника супругу Ольгу Дмитриевну. Мы вместе уже 55 лет! И именно этой дате я посвящаю свой очередной опус - книгу мемуаров. Эти совместные годы и есть самые светлые мои воспоминания!
Хочу поблагодарить уже родной издательский дом «У Никитских ворот». Мы сотрудничаем уже два десятка лет. Всегда, как автор, чувствую дружескую поддержку и понимание от руководителей и сотрудников издательства. И обязательно хочу низко поклониться спонсорам, без помощи которых и половина моих книг не вышли бы в свет. В данном случае речь идет о родном Нефтегазстройпрофсоюзе России и его председателе Александре Викторовиче Корчагине. СПАСИБО!











 
ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Об авторе
2. От автора
3. Сергей Яковлевич Лемешев
4. Тацуно-сан.
5. Ростислав Янович Плятт
6. Ираклий Моисеевич Тоидзе
7. Министры иностранных дел РФ
- Андрей Юрьевич Козырев
- Игорь Сергеевич Иванов
- Евгений Максимович Примаков
  8. Жан Габен
  9.Борис Николаевич Лагутин
10. Елена Николаевна Гоголева
11. Василий Александрович Динков
12. Барды
13. Борис Григорьевич Щеглов
14. Вячеслав Ефимович Малежик
15. Владимир Семенович Высоцкий
16. Эдуард Анатольевич Стрельцов
17. Николай Константинович Байбаков
18. Цыгане
19. Сергей Павлович Королев
20. Валентин Иосифович Гафт и Николай Степанович Сафронов
21. Виктор Степанович Черномырдин
22. Дом отдыха им. Цюрупы
      - Николай Матвеевич Грибачев
      - Юрий Александрович Жданов
23. Александра Николаевна Пахмутова
24. Борис Сергеевич Преображенский
25. Инна Михайловна Чурикова
26. Баскетболисты
27. Иван Сергеевич Трегубов
28. Николай Петрович Караченцев
29. О спорте
30. Евгений Иванович Чазов
31. Юрий Валерьянович Фокин
32. Продюсеры
      - Иосиф Игоревич Пригожин
      - Юрий Викторович Аксюта
      - Сергей Викторович Балдин
      - Юрий Шмильевич Айзеншпис
     - Игорь Яковлевич Крутой
33. Лев Иванович Яшин
34. Владислав Александрович Третьяк
35. Григорий Алексеевич Явлинский
36. Анатолий Михайлович Шахрай
37. Автографы
38. Жанбын Батмунк
39. Тимоти Льюин
40. Людмила Георгиевна Зыкина
41. Владимир Ефимович Семичастный
42. Цецилия Львовна Мансурова
43. Зоя Сергеевна Миронова
44. Юлий Георгиевич Шапошников
45. Юрий Алексеевич Гагарин
46. Никита Сергеевич Хрущёв
47. Андрей Дмитриевич Сахаров
48. Олимпийский Мишка
49. Владимир Валерьевич Сальников
50. Александр Васильевич Масляков
51. Алексей Николаевич Косыгин
52. Татьяна Васильевна Доронина
53. Ангелина Михайловна Вовк
54 Алла Григорьевна Данько
55. Послесловие