Переводы Уолтер де ла Мар Мётлы ч. 5

Через две недели после полнолуния они оба почти вернулись к своему прежнему дружескому общению. Он был исцелен, гладок, уверен в себе и пунктуален.
         С первым же проблеском полумесяца настроение и привычки Сэма снова начали меняться. Он бродил вокруг с хитрым  видом и украдкой, весь его вид был картиной обмана. Если мисс Чонси случайно входила в комнату, где он сидел, он тут же спрыгивал с окна, у которого сидел.  Она заглянула в щель, когда она была приоткрыта, Сэм сидел на задних лапах. он энергично подавал сигналы какому-то наблюдателю снаружи своими передними лапами. Мисс Чонси отвернулась с болью в сердце.
            «Если бы у меня был кот, мэм, у кого были такие манеры, после всей вашей доброты, свежей рыбы и сливок, я бы... я бы отдал его»,  сказал  мистер  Каллингс. 
«Кому?» — спросила бедная мисс Чонси.
          Возчик пожал плечами, забрался в свою тележку и укатил через болото. А мисс Чонси, вернувшись в дом, поставила на стол блюдо с серебристыми шпротами, села и разрыдалась.
           На следующее утро  она получила письмо от своей невестки из Шанклина, на острове Уайт, с просьбой нанести им долгий визит.
«Моя дорогая Эмма. Ты, должно быть, чувствуешь себя очень одиноко [было написано] запертой в этом большом доме. Мы часто думаем о тебе, и особенно в эти последние несколько дней. Очень приятно иметь этого твоего Сэма в компании,  но в конце концов, как говорит Джордж, домашнее животное — это всего лишь домашнее животное. И мы все думаем, что тебе давно пора провести с нами небольшой отпуск. Я смотрю в окно прямо сейчас. Море спокойно, как мельничный пруд, солнечная прекрасная синева. Это лучшее время года для нас, потому что сезон поездок подходит к концу,  и нет толп. Джордж говорит, что вы должны приехать. Он разделяет мою любовь, Мария ушла за покупками, и встретит вас на станции в двуколке. И мы все будем с нетерпением ждать встречи с вами через несколько дней. С  любовью  к  вам, (миссис) Гертруда Чонси.'
            От этой доброты мисс Чонси чуть не сломалась. Когда через час или два подъехал мясник на своей тележке, он отвез ее обратно в деревню, и в понедельник ее коробка была упакована, и оставалось только положить Сэма в его корзину, готовясь к путешествию. Но   для этого потребовалось  нечто большее, чем уговоры его старой покровительницы. Действительно, мистеру Каллингсу пришлось фактически прижимать существо руками в перчатках и не слишком нежно, в то время как мисс Чонси нажимала на крышку и вставляла вертел, чтобы прижать его. «Что сделано, то сделано», — сказал возчик, втирая щепотку земли в свои царапины.
             Все эти хлопоты в конце концов оказались напрасными. В тридцати милях от Хаггардсдона, на станции Блэкмур, мисс Чонси пришлось пересесть с одного поезда на другой. Ее ящик и корзину Сэма поставили вместе на станционной платформе рядом с несколькими курами в ящике, и мисс Чонси пошла навести справки у начальника станции, чтобы убедиться в своей платформе. Именно яростное, паническое кудахтанье этих птиц заставило ее поспешно вернуться к своим вещам, но тут же обнаружилось, что Сэму всеми правдами и неправдами удалось вытолкнуть  вертел корзины из тростниковых петель. Плетеная крышка распахнулась — корзина была пуста. Действительно, одна бедная задыхающаяся курица, чья жизнь улетала от ее беспомощного тела, была достаточным доказательством не только доблести Сэма, но и его безжалостной свирепости.
          Несколько дней спустя, когда мисс Чонси сидела в той самой комнате, на которую ссылалась ее невестка в своем приглашении, глядя на спокойную поверхность Ла-Манша, на солнце, мягко светящее в небе, пришло письмо от мистера Каллингса. Оно было написано карандашом на обратной стороне пакета пекаря.
«Дорогая мадам, я беру на себя смелость написать вам в отношении  вашего  кота, как я помог положить его в его корзину, которая вернулась обратно пустой по железной дороге, когда я ехал в Окашун, чтобы погрузить хмельной порошок из Хаггардсдена поздно вечером в воскресенье. Я вижу, как он сидит на корточках в гостиной, и смотрит на меня, отчего кровь стынет в ваших лопастях, и светит в верхних ветровых отверстиях, и рев и визг, которые я никогда не надеюсь услышать в христианской местности.  Как я уже говорил, я готов взять на себя управление домом, если арендная плата будет низкой, учитывая его дурное имя, как в этих краях вокруг Хаггардсдена. Я остаюсь, дорогая мадам, ожидая ваших распоряжений, с уважением. Уильям  Каллингс. '
          Глядя на мисс Чонси, вы могли бы предположить, что она была сильной женщиной.  Она не показывала это письмо своей невестке и много дней подряд не пыталась на него ответить. Глядя на море, она размышляла снова и снова в теплом, соленом, но благоухающем воздухе. Это была мучительная проблема. Но «Нет, он должен пойти своей дорогой», — вздохнула она наконец про себя. «Я сделала для него все, что могла».
Мисс Чонси так и не вернулась в почтовый  дом. В конце концов она продала его, дом и сад, за жалкую сумму перевозчику, мистеру Каллингсу. К тому времени Сэм исчез, и его больше никто не видел. Он ушел своей дорогой.
 Для  себя  она  сняла  маленькую  виллу  в   Шанклине.