Пламя Парижа

Время снова раны залижет,
Опыт сбережёт старожила.
У балета «Пламя Парижа»
Революционная жила.

Эта жила просто воловья,
Бычья, потому что не птичья.
Как нам уберечь поголовье,
Маузером в каждого тыча?

Кто на лошадях – не кретины,
Потому что каждый – фанатик.
А на площадях – гильотины,
И при каждой нож и канатик.

В чёрном небе мечется сполох,
Можно резать правду ту матку.
И пожрёт, конечно же, Молох
Собственных детей на загладку.

Даже если чудище право,
Если исходить от истока,
Но от веку слишком кроваво
И необъяснимо жестоко.

Нам наука скажет, не зыблясь,
Опершись на пашущий трактор:
Эмоциональный, де, выплеск
И пассионарный, де, фактор.

Слёзы – бестолковая жижа –
Вряд ли организм обезводят.
Мамочки на «Пламя Парижа»
Деточек обычно не водят.

И дизайн уже в панораме –
Не щегол, щебечущий в роще.
Чаще  куртизанки с ворами
Фоном,  на котором Гавроши.

То и было в Лувре – не в лавре,
Что  вскипело  в  Гавре  доселе.
И Гаврош, родившийся в Гавре,
«Марсельезу» пел не в Марселе.

Равенства охота – твори же,
Повод и оправдан, и признан.
Просто это «Пламя Парижа»
Землю заразило марксизмом.

Кровью благородно похаркай,
Кончи вековые мытарства.
Ведь теперь у каждой кухарки
На  уме  одно  государство.

Пусть тебя прикончат свои же,
Мчащего победно на «мерсе».
Может быть, уже не в Париже,
Почему бы и не в Нью-Джерси?

Пламени  исполнена  туча,
Грозовых  достаточно  молний.
И бацилла слишком живуча,
Чтобы гимн механик исполнил.

Он уже  булыжник  затарил,
Ненавидя   стёкла  витрины.
Он же навсегда пролетарий,
Жаждущий своей осетрины.

Он такой достоин вершины,
Что ему о счастье вострубит,
Став охотно шефом машины
Той, что ваши головы рубит.

Если вся забота  –  подраться,
Пусть  не  тот  хот-дог  и  воздастся,
Никогда  свобода  и  братство
С равенством в рядок не гнездятся.

2025