Название операции

Как только Сенека покинул дворец, солдаты охраны, обслуга, помощники и клиенты, которые по указанию Сеяна сидели в своих кубикулах, так что их и видно не было, вернулись к своим обыденным делам. Кто-то занялся разборкой писем, кто-то готовил ответы на пустые жалобы. Рабы чистили помещения и обрабатывали сад в перистиле, готовили еду для хозяина и обитателей дома. Клиенты пытались поймать взгляд великого в расчете на подачку или поручение.

Заходя в таблинум, Сеян знаком пригласил своего секретаря и клиента Сатрия Секунда проследовать за ним.

- Ты все записал? – Спросил Сеян.

- Разумеется. Витрувий – гений, скажу я. Благодаря его звуковым трубам я могу слушать разговоры в атриуме не выходя из моей кубикулы – Секунд попытался придать неуместную игривость своей речи.

- Хорошо, - довольно сухо заметил Сеян. - Подготовь запись и принеси мне. Хочу с ней поработать.

- Уже сделано, префект.
 
Через минуту Секунд вернулся в таблинум и протянул Сеяну свиток с детальной записью беседы с Сенекой.

ХХХ

Если во время беседы с Бар-Набу в своем квиринальском доме Сеян знал совсем об иудеях совсем немного, только от отца, префекта Египта и коротких донесений своих агентов, - то есть  почти ничего, - сегодня, готовясь к беседе с Сенекой, он, по давно выработанному правилу готовиться даже к незначительным встречам, прочитал немало отчетов Пилата и его агентов, донесения из Сирии и Египта и получил, как ему казалось, весьма полное впечатление о провинции и  особенностях этого странного народа. Так что, Сенека смог сообщить ему немного нового. Но, смысл приглашения Сенеки был иным.

Только совершенно несведущие в политике люди могли считать небогатую Иудею маловажной территорией. Сеян политику понимал не только как человек из элиты, но и как военный. Мало что более важно для империи, чем дороги. Дороги создают связи между ее частями, помогают торговле и, что важнее всего, обеспечивают быструю переброску войск.
;
С военной точки зрения Иудея была уникальна. Она, как пробка, затыкает узкое горлышко прохода из Азии в Африку. Ее потеря, а такая возможность, благодаря военно-политической активности Парфии, или из-за неспокойствия провинции, представляет критическую угрозу для единства империи.
Поэтому, начинать, без одобрения принцепса, крупную тайную операцию, провал которой мог обострить отношения Рима с Иудеей, или даже бросить ее в объятия Парфии, Сеян считал опасным.

Это значит, он должен был представить императору детальный замысел операции. Вот для этого – для подкрепления своего замысла авторитетом восходящей звезды философии, - он и привлек Сенеку. Даже некоторая оппозиционность Сенеки принципату и лично Тиберию была Сеяну полезна. Она подчеркивала его беспристрастность.

Сеян рассчитывал, что в случае неудачи, а такое всегда может случиться, он мог признать свою долю вины за провал, но оправдаться тем, что следовал советом высоколобого. К тому же, у Сеяна были основания подозревать, что Секунд работает не только на него, но и на самого Тиберия, иначе было трудно объяснить, почему многочисленные любовные похождения Секунда и мутные истории, о которых рассказывают легенды, всегда сходят ему с рук. А это значит, что информация о его встрече с Сенекой, а может быть, и полная запись их беседы, в любом случае дойдут до Тиберия и, возможно, быстрее, чем тому будут доставлены предложения самого Сеяна.

- Мне понадобится от тебя еще одна услуга. – Сеян обратился к Секунду. - Позаботься, чтобы Гай Марус был завтра здесь к первому часу. И, да, пока не забыл, - скажи ему: пусть даст в сопровождение Сенеке четырех толковых солдат, а тех двух сinaedi, – выругался Сеян - что мы с ним обсуждали, пусть пошлет их пинками на Фламиеву дорогу, как я сперва приказал.
Отправив Секунда, Сеян взялся перечитывать запись беседы, делая на папирусе пометки.

ХХХ

Сеян любил работать ночью. Ночь – время тишины. Нет посетителей и суеты. Это позволяло Сеяну сосредоточиться, работать над документами, делать пометки, читать доклады. Ночью колеблющийся свет лампад, которые рабы зажигали в таблиуме во множестве, будил его мысль. Иногда он говорил, что один час ночной работы заменяет три дневных. Можно сказать, его ночной образ жизни стал частью системы власти — инструментом подчинения, самоконтроля и непрерывного управления.

К утру, замысел операции был готов. Оставалось только придумать ей название. Надо сказать, готовя тайные операции, Сеян старался в названии зашифровать их смысл, так, чтобы посвященные поняли, а лишние бы… Впрочем, лишние в таких делах не нужны. И еще, Сеян давно усвоил правило: любое действие должно вызываться необходимостью, а оправдываться самыми добрыми намерениями.

Раздумывая над названием, Сеян вспомнил незнакомое ему, использованное Бар-Набу, слово «Мессия» и его значение – «помазанный маслом».  Сеяну уже тогда это слово показалось забавным: в Риме маслом, чтобы блестела кожа и легче было бы вырываться из захватов натирались гладиаторы. Еще женщины использовали масло, чтобы сделать кожу шелковистой… Но, чтобы натирать маслом человека для подтверждения его права на власть... Это положительно забавно! -  Люди, все-таки, удивительные существа!

Сеян повалял слов во рту, как бы пробуя название "Операции «Мессия»" на вкус, но решил, что использовать арамейское слов, - а Бар-Набу сказал, что это арамейское слово, - ему не хотелось. Однако, слово отвечало смыслу предстоящей операции.

Сеян подумал о переводе слова «Мессия» на латинский. Получилось «Операция «Insitus»», «Actus “Insitus”»… Звучало неплохо. Но, в Иудее не все из местных знали латинский. Но в Сирии, Иудее и Египте, языком культуры был греческий язык и название на греческом больше подходило проповеднику.

- Да, подумал Сеян, - греческий. Греческий – это правильно. То, что нужно…. Мазать… -Хрио...- Христос! – Мессия – Христос -  Намазанный!  – Actus: ”Христос”! – Вот оно! – Сеян оставил греческое слово в названии операции… "Actus: ”Христос”"