Она, и другие

Но я избрал: одной лишь руки зная —
В ней — бесконечность. В остальных — границы.
Другие хоть и манят, но гаснут, как зарницы,
Другие — просто лица, просто лица.

Ты скажешь: «Мир — велик, зачем так узко?
Ведь столько губ зовут под звёздный кров.»
А я скажу — зачем другие?
Когда в одной — вся вечная любовь.

Есть жены, музы, спутницы, богини —
Судьба богатых лиц не утаит.
Но лишь одна — как в вечности рубин —
Центр бытия, звезда среди орбит.

Зачем мне ширь полей, когда есть роза?
Зачем мне звездный хоровод вдали?
Когда в одной — вся вечная любовь, как проза,
Что в каждой строчке шепчет о любви.

С ней — я не муж, ни пёс, не пленник света,
С ней — я себя впервые обретаю.
Другие — просто женщины, приметы,
А в ней — себя в себе я знаю.

В ней — каждый вздох наполнен откровеньем,
Как шёпот Божий сквозь земную плоть.
Не слабость — жить с одним влеченьем,
А сила — целовать от ног до ног.

Любовь — болезнь; болеют ею сладко-страстно,
В ней тонут, как в волнах морских, без дна.
И я тону в тебе, сгорая в страсти,
И эта гибель так мне дорога.

Не всё назвать словами можно
В ночи, в которой я так одинок.
Ты — та, к кому хоть медленно, и всё же —
Я иду, чтоб целовать от ног до ног.

Ты в позолоченном тепле,
Раскрыта — будто заклинанье.
Шептали шторы о весне,
И в бризе таяло касанье.

Дремал гранат во льду бокала,
В нём — отблеск твоего бедра.
Седая влага покрывала
Колени — стылые с утра.

Ты обнажённо вдаль смотрела,
Как будто вспоминала сны.
Душа, как птица, тихо пела
Среди весенней тишины.

Как жар дыханья по запястью,
В луче янтарном таю Я.
Ты чуть вздохнула — в этом счастье
Касаться шеи и плеча.

А к коже — каплями прижаться,
Скользить по линии ключиц.
И медленно в тебе остаться.
О! Твой изгиб горячих спиц.

И в этом свете, в этом теле,
Весна струилась — не спеша.
Мы не закончили в постели —
Лишь передышку ты взяла.

Ты чуть стонала — словно ветер
Как после гроз, как после бурь.
На шее — тонкий след от встречи,
Как нежный знак моих амур.

Грудь на дыханье поднималась,
Как паруса по ласковой волне.
Тепло сквозь шторы расплывалось —
А ты струилась по стене.

И нежный бок — как сок от клена.
Вкус меда на губах влюбленных.
Рука, скользнувшая с перрона.
Скользнула вниз — легко и томно.

В сплетенье рук и стуков сердца.
Изгибом талии пленя.
Ты выгибалась не от боли —
От вечной жажды быть влюблённой.

И вновь — окно, и вновь — движенье,
И штор колышущий рассвет.
Весна, янтарь, стекло, постель —
И сладость губ, и жаркий стон в ответ.

И пусть другие любят, как умеют,
Пусть ищут новизну и перемен,
Но мне одна любовь милей, ценнее,
Чем мимолётных радостей гарем.

Но если ты — есть в мире, я сумею
Все остальное просто не считать.
Одни твои лишь руки знать навеки
Чтоб жить и умереть, и воскресать.