Книжный дождь

О моей любви к книгам знают все, кто близко со мной знаком. Этот роман, длиною в жизнь начался в первом классе и не закончится, пока я жива. Едва научившись читать, я поглощала книги целыми томами.
В 7 лет я предпочитала уединенное чтение очередного захватывающего приключения дворовым играм и прочим детским увеселениям.

Помню, как сейчас, сижу я в крохотной комнатушке моей прабабушки, перед распахнутым настежь книжным шкафом, из которого на меня приветливо и маняще смотрят разноцветные корешки многочисленных книг. Они будто шепчут мне тихим, но внятным шепотом: Выбери меня, нет меня, нет меня.

Я протягиваю руку, провожу пальцами по шероховатой поверхности переплета, снимаю книжку с полки и вдохновенно погружаюсь в новый мир, утратив в этот самый миг способность слышать и видеть происходящее вокруг.

Напрасно ребята со двора – друзья моего детства – зовут меня на улицу, стоя под балконом, и надрывая глотки. Ничто в этом мире не способно оторвать меня от чтения в этот самый момент. Я очень далеко и до меня невозможно достучаться.
Стопка прочитанных книг увеличивается с геометрической прогрессией. Причем в день я могла прочесть 2-3 книги довольно приличного размера.

Видимо оттого и слыла я тихим ребенком, не доставлявшим хлопот. Родители поощряли мою страсть к чтению, чего нельзя сказать о сестрах, которым, как я сейчас понимаю, катастрофически не хватало моего внимания.
На что только не способен ребенок, чтобы получить желаемое, и мои сестры были тому живым доказательством.

В нашем доме всегда было полно народу, гости, родственники, а чаще всего у нас гостила тетя со своими двумя дочерями.
Так вот, сестры шли на всевозможные ухищрения, чтобы помешать моему любимому занятию. Они носились вокруг меня по комнате, орали, топали ногами и дразнились: «Инесса – педагогика!, Инесса – педагогика!», но я была невозмутима, как скала и оставляла без малейшей реакции их старания. Тогда девочки делали вид, что устали, ведь «она глухая», гордо удалялись вон. За дверью какое-то время были слышны их хихиканье и шепот, а через несколько минут они резко врывались в комнату, выхватывали у меня из рук книгу и со смехом бежали ее прятать от меня. Юный возраст не позволял им понять, что я не могу остановиться. После тщетных поисков потери, я вновь возвращалась на свое место на полу перед шкафом и выбирала другую книгу. Так мы могли развлекаться весь день.

Этот конфликт между моей страстью к книгам и любовью моих близких ко мне существует по сей день. Только сейчас моих сестер сменили мои муж и дочь, которые тоже требуют внимания, когда я слишком сильно увлечена очередным романом. Только они не прячут мои книги, а лишь изредка смотрят с укоризной, или как-бы невзначай попрекнут в равнодушии к ним, и  часто, чуть ли не за руку выволакивают меня из книжного магазина, куда мы зашли «просто так, посмотреть», а иначе я буду торчать там до следующего утра.
 Любой книжный для меня похож на магазин волшебных палочек Оливандера из «Гарри Поттера». Прогуливаясь между стеллажами книг, прикасаясь к книжным переплетам, я погружаюсь в транс, в нирвану. Я могу часами любоваться красивыми обложками, вдыхать запах печатных страниц, перелистывать и слышать их шелест. Здесь, среди книг передо мной будто распахиваются врата рая, где правит умиротворение и легкое волнение, где все мысли текут медленно, а разум чист.
Книжные магазины, библиотеки наполняют меня детской радостью. Такие эмоции я переживаю только среди книг, а еще в театре и когда езжу верхом.
Но об этом я еще расскажу позже.

Когда мне было 13, со мной произошла совершенно забавная история. Не изменяя своим привычкам, я сидела на кровати книгой в руке, а вокруг меня творилось что-то невообразимое. Сестрицы мои взбирались на платяной шкаф, стоящий тут же в комнате, и со словами: «Рааз, дваа, три!» прыгали с него на кровать, тщетно пытаясь вызвать у меня хоть какую-то реакцию. Одна из них повисла, как обезьянка, на книжной полке, расположенной над моей расположенной над моей головой. Сорвавшись со стены, полка повисла на одном гвозде, вытряхнув из себя все книги, которые дождем посыпались мне на голову. Но даже это не заставило меня прервать чтение – я и ухом не повела.

Этот случай убедил моих упрямых родственниц, что я неисправима и совершенна безнадежна, и девочки перестали меня провоцировать. Теперь у них был компромат на меня – живое доказательство моей «невменяемости», а значит им было чем заняться. Несколько месяцев они остервенело рассказывали всем друзьям и близким: «Вы представляете, она вообще нормальная? Ей на голову полка упала, а ей хоть бы хны! Даже не пошевелилась! Педагогика!» В ответ раздавался неизменный хохот, который воодушевлял детей, а затем со словами «Берите пример, бездари!» наступало неизбежное разочарование.