Переписать судьбу - Либертус. 7. Выход из круга

Иногда мне кажется, что всё держится исключительно на моём усилии. На моём желании, на моей инициативе, на моём внутреннем топливе, которого становится всё меньше. Я не могу бесконечно быть тем, кто вдыхает жизнь в других. В какой-то момент возникает резонный вопрос: а эти люди вокруг — они живые вообще? Или это просто красиво раскрашенные фигуры, готовые распадаться в пыль, как только я отвернусь?

Мне надоело быть источником всех смыслов. Я больше не хочу подходить к каждому, поднимать им подбородки, вкладывать слова в их губы и придумывать, что именно они должны почувствовать. В этом доме, в этой тёплой, странно бархатной комнате, где свет плавал в воздухе, как пыль в янтаре, я понял: если кто-то хочет меня — он должен это показать.

Я замолчал. Внутри и снаружи. Просто стоял, наблюдая. И постепенно — словно по сигналу — всё начало меняться.

Сначала подошёл Газманов. Не сразу, с осторожным выжиданием. Его поза была небрежной, но глаза — цепкими. Он спросил, не устал ли я. Я не ответил. Он налил мне вина. Поставил бокал рядом. Не в руку — рядом. Ждал. Слишком опытный, чтобы настаивать, слишком гордый, чтобы уйти. А потом сказал тихо:

— Я умею ждать. Но когда я захочу — ты поймёшь. Без слов.

Потом появился Скобля. Не подошёл — встал чуть поодаль, чтобы я сам принял решение. Он говорил с кем-то другим, но его плечи были развёрнуты ко мне, тело будто тянулось в мою сторону. Он говорил, но не выпускал меня из поля зрения. Его внимание было мягким, как молитва, и таким же навязчивым. Он знал, что я его чувствую, и этого ему было достаточно.

Исаев неожиданно оказался за моей спиной. Он не сказал ни слова, просто коснулся локтя. Его ладонь была тёплой. От неё пахло ветивером и чем-то старым, уютным — как библиотека или письма на пергаменте. Он смотрел на меня, как на человека, которого знает много лет. Хотя мы почти не разговаривали.

Пьеха стоял у окна. Не двигался. Не вмешивался. Но — был. Его тишина была громче всех слов, его взгляд — прямой, и в нём было что-то, чего не было у других. Уважение. Он не боролся за моё внимание. Он просто знал, что заслуживает его.

Монро смеялась в другом углу зала. Её голос был как музыка из граммофона — неразборчивый, но волнующий. Она не участвовала в этой игре, но от этого казалась особенно притягательной. Я чувствовал, что если подойду — она не отвернётся. Но она не сделает первый шаг. Никогда.

Я смотрел на всех них. И думал: пусть каждый из них покажет, что он за человек. Не передо мной — перед собой. Пусть они соревнуются не в интригах и шёпоте, а в том, кто глубже, кто светлее, кто сильнее. Пусть удивляют.

Я не выберу никого из тех, кто просто стоит ближе. Я выберу того, кто действительно достоин, чтобы к нему подошли. И я ждал. С интересом, с азартом, с усталостью. Но — ждал.

В этот вечер, впервые за долгое время, я почувствовал себя не добычей, не центром борьбы, а человеком, за которого стоит бороться. И это было приятно.


дальше http://stihi.ru/2025/05/16/3802


Арт - Андрей Ядвинский