26. 10. 24

Срастется ли в горе и в радости, милый?
Ты молчишь, а я подожгла ради нас все мосты,
ты молчишь, а во взгляде пылают обиды,
Но коль так, то пред взором Фемиды
не доказать тебе век правоты

«Да кто же знал, что ты насколько умная!»
твой укор столь забавен в надрывном отчаяньи
Но ты эту натуру - глубокую, лунную
потому возлюбил - случайность ли?

Ведь я ради нас - двое суток в полетах,
две тысячи миль подо мною путей
Стамбул и Милан терялись в посадках и взлетах,
скорей увидеть блеск посадочных огней

И теперь такова неприглядная правда,
пришло время сознаться в ней даже себе
Прорывалась к тебе, как к руну аргонавты,
да в небе осталась счастливее, чем на земле

А мне нутро свое ведь из себя не вырезать
Во мне симфония, во мне - стальной огонь 
На роль твоей жены я не готова выменять
ту, кем была до встречи я с тобой

Ну что теперь, мой нежный полуиностранец?
ты плачешь, леденит мой взор обидой
Молчание у гейта - наш прощальный танец
Уже не так уж важен стал вердикт Фемиды? 

Я себя уместила в одном рюкзаке,
разложила всю жизнь я по двум чемоданам
Забавная сказка в моей голове
сдалась без боя самым первым скалам 

Поплачь, поплачь всерьез, мой милый
Ведь ты же знаешь - «виноваты оба», «дело не в тебе»
А я не заплачу, у меня на то есть причина -
я в небе вновь стану счастливее, чем была на земле